Тонкое искусство пофигизма. Парадоксальный способ жить счастливо - Марк Мэнсон

Виктимность сделалась модной и для правых, и для левых, и среди богатых, и среди бедных. Пожалуй, впервые в человеческой истории каждая демографическая группа ощущает себя жертвой. И все это подается с колоссальным нравственным негодованием.

Одни недовольны, что на занятиях в университете им задали читать книгу по расизму; другие — что запретили рождественскую елку в центре города; третьи — что повысили на полпроцента налоги на инвестиционные фонды. Но каждый, кто чем-то оскорблен, ощущает себя угнетенным, а потому — имеющим право возмущаться и пользоваться вниманием.

СМИ поощряют и поддерживают такие настроения, ибо это полезно для бизнеса. Писатель и медийный комментатор Райан Холидей говорит о «порнографии возмущения»: для СМИ легче (и доходнее) писать не о реальных историях и реальных проблемах, а о чем-нибудь умеренно оскорбительном — раструбить о нем как можно шире, спровоцировать возмущение, а у другой части населения вызвать «вторичное возмущение» этим возмущением. Кусок дерьма перебрасывается между двумя воображаемыми сторонами, отвлекая каждую от подлинных общественных проблем. Неудивительно, что в политическом плане мы более поляризованы, чем когда-либо раньше.

Мода на виктимность хуже всего тем, что отвлекает внимание от реальных жертв. Как мальчик, который кричал «волки, волки!». Чем больше вокруг людей, которые якобы пали жертвой какой-нибудь ерунды, тем труднее разглядеть жертв настоящих.

Люди подсаживаются на чувство обиды как на наркотик: обида — такой улет! Приятно чувствовать свою правоту и нравственное превосходство. Политический карикатурист Тим Крайдер написал в колонке The New York Times: «Возмущение подобно многим другим вещам, которые доставляют удовольствие, но со временем начинают пожирать нас изнутри. И оно коварнее большинства пороков, ибо мы не осознаем, что испытываем удовольствие».

Но мы живем в демократическом и свободном обществе. А значит, мы должны иметь дело со взглядами и людьми, которые нам не всегда по душе. Это цена, которую мы платим. А если угодно, в этом весь смысл системы. Похоже, люди все больше и больше забывают об этом.

Мы должны внимательно выбирать, за что сражаться. И стоит хоть немножко входить в положение так называемого «врага». К новостям и сообщениям СМИ подобает относиться со здоровой дозой скептицизма и не судить огульно о людях, которые не согласны с нами. Во главу угла следует поставить такие ценности, как честность, прозрачность и готовность сомневаться в таких установках, как собственная правота, вечный позитив и жажда мести. Эти «демократические» ценности все труднее сохранять среди постоянного шума и гвалта социальных сетей. Однако мы должны брать на себя ответственность и беречь их. Возможно, от этого зависит будущая стабильность наших политических систем.

Нет никакого «как»

Выслушав все это, многие скажут: «Хорошо, но как? Я понимаю, что мои ценности никуда не годятся, и что я избегаю ответственности за мои проблемы, и что я маленькое эгоистичное дерьмо, которое думает, что вокруг меня и моих неприятностей вращается весь мир. Но как мне измениться?»

На это могу ответить словами Йоды: «Делай или не делай, нет никакого "как"».

Вы уже делаете выбор, в каждое мгновение каждого дня, о чем заботиться. Поэтому измениться просто: достаточно изменить объект забот.

Да, все проще простого. Но это легче сказать, чем сделать.

А сделать нелегко, поскольку поначалу вы будете ощущать себя лузером, самозванцем и придурком. Вы будете психовать. Вы будете срываться. Возможно, вы будете устраивать сцены жене, друзьям или отцу. Безболезненно старые ценности не уйдут: за смену ценностей и приоритетов придется заплатить.

Все просто, но дается очень и очень нелегко.

Рассмотрим некоторые побочные эффекты. Готов биться о заклад, что у вас появится неуверенность. «А может, ну его? Правильно ли я поступаю?» Отказ от ценности, на которую вы опирались годами, может дезориентировать. Вы можете почувствовать себя так, словно не способны отличать правильное от неправильного. Это сложно, но это в порядке вещей.

Затем вы почувствуете себя неудачником. Ведь вы полжизни судили о себе в свете старой ценности. Когда вы измените приоритеты и критерии, начнете вести себя иначе, без ваших старых и испытанных критериев вы ощутите себя самозванцем и нулем. И это тоже нормально, хотя и неуютно.

И конечно, вы столкнетесь с отказами. Многие из ваших жизненных отношений были выстроены вокруг старых ценностей. И как только вы измените ценности — решите, что учеба важнее вечеринок, женитьба и семья важнее безудержного секса, а полезная людям работа важнее денег, — этот переворот отразится на всех ваших отношениях. Многие из них рухнут. И это нормально, хотя и неуютно.

Все это необходимые, пусть болезненные, побочные эффекты смены приоритетов, переключения сил на вещи более важные и более достойные. Когда вы будете переосмыслять ценности, вы все время будете сталкиваться с внутренним и внешним сопротивлением. И прежде всего вы ощутите неуверенность: а правильно ли поступаете?

И как мы увидим, это хорошо.

Лет пятьсот назад картографы считали Калифорнию островом. Врачи верили, что кровопускание способно исцелять болезни. Ученые верили, что огонь возникает из субстанции под названием флогистон. Женщины верили, что втирание собачьей мочи в лицо омолаживает кожу. Астрономы верили, что Солнце вращается вокруг Земли.

Когда я был маленьким, то думал, что «середнячок» — это невкусный овощ. Я думал, что брат отыскал тайный ход в доме бабушки, ибо ему удавалось попадать наружу, не выходя из туалета. (Спойлер: в туалете было окно.) Я думал, что, когда мой приятель и его семья побывали в месте под названием Washington B.C., они попали в прошлое, во времена динозавров: ведь B.С. — это до нашей эры.

Когда я был подростком, я направо и налево рассказывал, что мне на все плевать. На самом деле мне слишком на многое было не наплевать. Другие люди правили моим миром, а я и не подозревал об этом. Я считал счастье судьбой, а не выбором. Я думал, что любовь возникает сама собой, а не что за нее надо бороться. Я думал, что, подражая окружающим (а не идя своим путем), можно сделаться по-настоящему «классным».

Когда я нашел первую подругу, я думал, что мы вечно будем вместе. А когда отношения закончились, думал, что у меня никогда не возникнут такие же чувства к другой женщине. Когда они возникли, я решил, что иногда любви недостаточно. А затем понял, что каждый человек сам решает, чего ему «достаточно», и что любовь такова, какой мы ее делаем сами.

Я ошибался на каждом шагу своего пути. Относительно всего. Всю жизнь я ошибался относительно себя, других, общества, культуры, мира, вселенной — всего. И надеюсь, что так оно и будет всю оставшуюся жизнь.

Как Нынешний Марк может оглянуться на каждую слабость и ошибку Прошлого Марка, так однажды Будущий Марк сможет оглянуться на идеи (в том числе содержание этой книги) Нынешнего Марка и заметить ошибки. И это хорошо. Ибо это будет означать, что я вырос.