Взгляд василиска - Иван Оченков

— Все нормально! Пробоина в районе миделя под средней кочегаркой. Задраено все надежно и пластырь подведен. Голову бы Сарычеву оторвать за такие дела!

— Что будем делать? — вздохнув с облегчением, спросил великий князь.

— А что тут сделаешь, — пожал плечами командир буксира. — Сейчас зацепим, да и оттащим подальше от мин. Потом отведем в Дальний, и там воду откачаем. Ну и взыскание получим, как же без него. Только бы наши желтолицые друзья не появились и всю малину нам не испортили.

— Надо орудия зарядить, — решительно заявил Алеша, — на всякий случай!

— Ну, не знаю, у меня комендоров нет.

— А я на что?

Крыть было нечем, и Балк скрепя сердце выделил великому князю двух матросов, с которыми тот и перешел на крейсер. Быстро осмотрев пушки и найдя их в полной исправности, Алеша велел раздраить кранцы первых выстрелов. Боеприпасы так же были на месте, так что появилась надежда если не отбиться, то хотя бы отпугнуть не слишком мощного врага. Тем временем, «Силач» начал потихоньку буксировать крейсер к ближайшему порту.

Когда наши войска заняли Порт-Артур, и правительство объявило его главной военно-морской базой на русском Дальнем Востоке, было решено что он будет закрытым для иностранцев городом, а чтобы не страдала торговля, для иноземных коммерсантов выстроят другой порт. Сказано — сделано и вскоре на месте китайской деревушки у бухты Талиенвань возник новый город, названный русскими Дальний. Как это обычно бывает в России, строгость законов компенсировалась необязательностью их исполнения. Иноземные негоцианты, впрочем, как и русские, продолжали пользоваться Порт-Артуром, а стоивший почти двадцать миллионов Дальний простаивал. Может быть, поэтому злые языки и прозвали этот город «Лишний». Тем не менее, талиенваньская бухта была очень удобна, как и большие пирсы и огромные склады. Когда «Силач» дотащил, наконец, многострадальный крейсер до места назначения, погода изрядно испортилась. Еще недавно спокойное море, ощутимо штормило, а порывистый ветер швырял в лица вахтенных снежную крупу. Как бы то ни было, в бухте «Боярин» был в безопасности, и даже если что-нибудь приключилось, то поднять его было бы не сложно. Буквально через час после этого, в бухту страдая от качки, вошли два эсминца «Выносливый» и «Грозовой». Посланные на поиски крейсера, они, разумеется, ничего не нашли и застигнутые непогодой предпочли укрыться от нее в Дальнем. Сказать, что командовавший экспедицией капитан первого ранга Матусевич был удивлен, значило не сказать ничего. Первой его реакцией был безудержный гнев, и потому он немедленно потребовал от командира буксира прибыть для объяснений. Впрочем, когда перед ним помимо Балка появился еще и великий князь, командир отряда миноносцев, хотя и с трудом, но сумел сдержаться.

— Ваше императорское высочество, — начал он, стараясь подбирать слова, — что это все означает?

— Я полагаю, что полный успех порученной вам спасательной экспедиции, — бесхитростно ответил ему Алеша.

— Да вы что, издеваетесь? — выпучил глаза Матусевич.

— Никоим образом, — преданно глядя в глаза сообщил Балк, — вы здесь, крейсер тоже здесь…

— Любопытно, — задумчиво проговорил только что гневавшийся начальник, — похоже, что ни малейшего раскаяния вы не чувствуете.

— За что, за то, что спасли крейсер?

После этих слов Матусевич задумался. Хотя самоуправство было налицо, также было совершенно очевидно, что без него крейсер не успели бы привести в гавань. Что могло произойти с лишенным команды кораблем, было одному богу известно. К тому же быстроходных крейсеров второго ранга в Порт-Артуре было только два. Не считать же за таковые древние клипера и «Забияку». Так что, подрыв на мине «Боярина» был чувствительной потерей.

— Эх, Алексей Михайлович, Алексей Михайлович, — сокрушенно посетовал капитан первого ранга, — ну ладно Балк, но вы-то куда? Ладно, ступайте, пусть с вами Старк с наместником разбираются, кто кого на эту авантюру уговорил!

Оба лейтенанта синхронно, будто тренировались, отдали честь и собрались выйти, но перед тем Матусевич остановил Алешу.

— Ваше императорское высочество, — негромко сказал он ему, — ваша привычка, чуть что хвататься за браунинг, стала уже притчей во языцех, вы бы хоть приобрели таковой что ли?

Через два дня шторм утих. На ожившем крейсере появилась доставленная поездом команда. Поскольку командир и старший офицер крейсера были отданы под суд, возглавлял ее минный офицер лейтенант Никитин. Осушив затопленные отсеки и подкрепив пластырь, они приготовили «Боярин» к переходу в Порт-Артур. Сопровождать крейсер должны были миноносцы и «Силач». В связи с отсутствием командира на него перешел Матусевич, приказавший великому князю следовать за собой. Не то чтобы Алеша попал под арест, но видимо многоопытный офицер опасался, что он еще что-нибудь выкинет и старался держать при себе.

Возвращение в Порт-Артур обернулось подлинным триумфом. Хотя все знали, что экспедиция по спасению крейсера увенчалась успехом, но знать это одно, а увидеть собственными глазами совсем другое. Первыми крейсер приветствовали дежурные миноносцы и «Ретвизан» продолжавший оставаться на внешнем рейде. Хотя его пока не удавалось разгрузить и ввести в гавань, командование решило извлечь выгоду из сложившейся ситуации. Окружив броненосец двойным кольцом противоминных сетей его превратили, таким образом, в неприступную для вражеских минных судов крепость. Хорошо вооруженный корабль стал одним из узлов обороны и вместе с береговыми батареями и канонерскими лодками надежно охранял вход в бухту от посягательств противника. Обменявшись сигналами с «Ретвизаном» крейсер вошел во внутренний бассейн. Здесь его ждал не менее теплый прием. Хотя официальных распоряжений на этот счет не было, матросы, и офицеры русских кораблей высыпали на палубы, крича при этом ура и бросая вверх фуражки и бескозырки. Всеобщее воодушевление охватило русскую эскадру, и даже кислая физиономия Старка не могла испортить людям праздник. Умнее всех в данной ситуации поступил наместник. Опытный бюрократ и царедворец, недолго думая направил в Петербург депешу, в которой представил спасение «Боярина» как большой успех и, в общем, был не далек от истины. Особо была выражена благодарность отличившимся. Более всех отличились, разумеется, сам Евгений Иванович, а так же адмиралы Старк и Греве, как разработавшие и с блеском воплотившие в жизнь совершенно великолепный план. Исполнители также не были обойдены, Алексеев с удовольствием доносил, что капитан первого ранга Матусевич и командиры миноносцев с честью выполнили свой долг. Не забыли и нижестоящих участников: скупо отмечалась расторопность экипажа буксира «Силач» и временно прикомандированного к нему великого князя Алексея Михайловича.

Сам виновник переполоха не обратил на неудовольствия начальства ни малейшего внимания. Спасение крейсера, само по себе, казалось Алеше достаточной наградой и чувство собственной причастности к такому лихому и в высшей степени полезному делу согревало душу. Его непосредственный начальник, адмирал Греве, сообразил наконец, что оставлять такого деятельного молодого человека как лейтенант Романов без порученного ему дела, есть верный способ нажить себе неприятностей в формуляр. Посему встретив своего подчиненного, и ни словом не обмолвившись о спасательной эпопее, он дал Алексею Михайловичу очень ответственное поручение.