Серебряный лебедь - Амо Джонс

Он смеется, но это больше похоже на сарказм.

— Элли значит для меня меньше, чем дерьмо.

— Очаровательно, — невозмутимо парирую я.

Он смотрит на меня, на его губах появляется мрачная ухмылка.

— Никогда. — Затем включает третью передачу, и мы мчимся вперед по шоссе. Он резко тормозит, и мы легко входим в правый поворот.

По большей части поездка проходит спокойно и без происшествий. Бишоп, будучи Бишопом — задумчивый и молчаливый. Это тревожит, и я действительно не знаю, чем заполнить неловкое молчание, поэтому просто молчу. Бишоп в конце концов заезжает на подземную промышленную парковку, глубокие пульсирующие вибрации автомобиля эхом разносятся по огромному пустому пространству.

— Оставайся в машине.

Мы сворачиваем за угол, где нас ждет длинный лимузин. К нему прислонился мужчина, одетый в отлично отглаженный костюм, седые волосы зачесаны назад, а изо рта у него торчит сигара. Слева от него стоят два телохранителя, оба в одинаковых черных костюмах, глаза закрыты темными солнцезащитными очками. Бишоп останавливается и выходит из машины. Я подумываю о том, чтобы выйти просто назло ему, но потом оглядываюсь на мужчину с сигарой и передумываю. Он улыбается Бишопу так, что у меня мурашки бегут по коже. Протянув ему сигару, Бишоп берет ее и засовывает в карман. Что за черт? Оглядываясь через плечо, я вижу, что позади нас никого нет. Конечно, ребята не так уж сильно отстали бы. Бишоп поворачивается и идет обратно к машине, его глаза встречаются с моими. Извиваюсь, сползая ниже на сиденье. Как только его рука ложится на дверную ручку, я оглядываюсь на мужчину, одетого в костюм, и вижу, что он смотрит прямо на меня. Мне нужно отвернуться от его взгляда, но не могу. Его глаза умело впились в мои с непроницаемым выражением. Он наклоняет голову, затем смотрит на Бишопа, который остановился, положив руку на дверную ручку. Я отвожу взгляд от человека в костюме и снова смотрю на Бишопа, прежде чем дверь распахивается, и он проскальзывает рядом со мной. Заводя машину, Бишоп рычит на мужчину, а затем сдает назад, выезжая с компактной подземной парковки.

— Бл*дь! — Бишоп хлопает ладонью по рулю.

— Что? — Я оглядываюсь вокруг, гадая, что могло его побеспокоить. Имею в виду, что он победил, верно? Вот для чего все это было. Я оглядываюсь на него, и он лезет в карман, вытаскивая телефон. — Бишоп?

Он игнорирует меня, прижимая телефон к уху.

— Да, у нас проблема. Она осталась в машине! Это не имеет значения. Я видел это. Да, я поеду туда прямо сейчас. — Он вешает трубку, замедляя скорость.

— Что происходит? — спрашиваю я, прислонившись к двери. — Бишоп, ради всего святого!

— Тебе не о чем беспокоиться.

— О? — говорю я, поднимая брови. — Если это так, то в чем же тогда дело? 

***

Мы сворачиваем на улицу, которая находится недалеко от моего дома. Если мне не изменяет память, это всего в одном квартале от моего дома, что меня несколько расслабляет. Я надеюсь, что Нейт был прав, и мы можем доверять Хантеру и Сенту, чтобы присматривать за вечеринкой, хотя я уверена, что он не врет. Я заметила, как все вокруг них двигаются. Осторожно, боязливо, но уважительно. Это все, что приходит на ум. Я уже знаю, что Бишоп — главарь. Если рассказов Татум мне было недостаточно, любой мог бы поверить в это с его властным видом.

Мы въезжаем на подъездную дорожку с высокими воротами, и он опускает окно, набирая код. Через несколько секунд высокий забор раздвигается, и мы едем по мощеной частной дороге. Деревья выстроились вдоль нашего пути, и среди листьев висят фонарики. Мы подъезжаем к большому круглому подъезду и... Срань господня. Спускаясь по подъездной дорожке, я предполагала, что нас встретит старый особняк в викторианском стиле, но это не так. Огромный стеклянный дом приветствует меня, и я имею в виду стекло повсюду. Дом в представительском стиле красив, но холоден. Я оглядываюсь назад и вижу огромный задний двор, где на краю участка протекает река. Бишоп нажимает на тормоз и выходит из машины. Я воспринимаю это как сигнал к выходу, поэтому выскальзываю наружу, моя голова слегка кружится. Кажется, я уже миновала стадию пьянства и перехожу в стадию похмелья, только должна спать, а не бодрствовать. Проклятье.

— Где мы находимся? — спрашиваю я, оглядываясь на дом. Квадратное панорамное окно, которое находится на вершине немного меньшего окна с передними металлическими дверями.

Бишоп подходит к моей стороне машины, берет меня за руку и тянет вперед.

— Пойдем.

— Где мы?

— Ты когда-нибудь затыкаешься?

— Честно? Нет.

Он игнорирует меня, притягивая к себе. В ответ я игнорирую то, как его рука переплетается с моей, но пот все равно выступает на моем виске. Я быстро смахиваю его другой рукой. Бишоп ведет нас в сторону дома, через сад, а затем на задний двор. Я почти останавливаюсь на месте. Бассейн в два раза больше нашего, и в центре его находится стеклянный бар. Иисус. Кто эти люди? Неоновые огни, освещающие плавающие стулья вокруг бара, и еще больше, которые освещают бассейн. Сзади бассейна есть мини-дом, который выглядит точно так же, как основной дом, только меньше.

— Чье это место? И почему я здесь?

Бишоп снова игнорирует меня, потому что у него это хорошо получается, а затем тянет меня к меньшему гостевому домику. Поднявшись на несколько ступенек, он открывает дверь от пола до потолка и отодвигает черную сетчатую занавеску.

Твою мать. Я в спальне Бишопа Винсента Хейса.

ОН ЗАКРЫВАЕТ ДВЕРЬ, и я останавливаюсь, оглядывая темную комнату. Стены покрыты черной краской, все, кроме стены, к которой прислонено изголовье его кровати. Это красный мрамор с беспорядочно вплетенными в него черными завитками. Там нет дрянных плакатов, нет обнаженной женщины — в отличие от Нейта. Здесь чисто, но тревожно темно. Покрывала на его кровати из красного и черного шелка, комод из черного мрамора, а напротив кровати, на другой стороне огромной комнаты, есть большой Г-образный черный кожаный диван. Я думала, что это гостевой дом, но, похоже, что это всего лишь одна огромная комната возможно с… ванной комнатой? Никакой кухни. На темном ковре расстелен красно-черный ковер, а на стене висит самый большой телевизор, который я когда-либо видела.

И все же в этом нет ничего личного. Как будто он не проводит здесь так много времени. Ни фотографий, ничего. Здесь... пусто. Я делаю шаг вперед, к задней стене, которая вся из стекла, и смотрю на реку, которая течет по его заднему двору. Это потрясающе. Эта комната потрясающая. Протянув руку, чтобы коснуться стекла, я оборачиваюсь и вижу, что он внимательно наблюдает за мной. Это первый раз, когда мы одни в комнате. Я думала, что поездка на машине будет неловкой, но мы каким-то образом погрузились в легкое тишину. Однако быть в его комнате — странно. Его глаза пробегают по моему телу.

— Мы просто ждем Нейта и парней. Они закрывают вечеринку. — Бишоп подходит к черному мини-холодильнику, стоящему в углу комнаты, и достает бутылку воды, затем подходит ко мне, снимая крышку. — Выпей.