Мой взгляд на будущее мира - Ли Куан Ю

По состоянию на июнь 2013 г. евросообществу удалось избежать катастрофы благодаря огромным внешним вливаниям в экономику Греции. Но для того чтобы разрешить фундаментальные противоречия, лежащие в основе проекта евро, 17 европейским странам придется в конце концов решить куда более сложный и болезненный вопрос финансовой интеграции. Хотя у них в запасе есть немного времени, они хорошо понимают: если медлить, неизбежно наступит еще один, более тяжелый кризис, который потребует куда более серьезных мер по спасению, и оплачивать их из своего кармана придется Германии. На месте европейцев я бы не медлил, а действовал как можно быстрее, поскольку, по мере того как воспоминания о прошлом долговом кризисе с его паникой и страхами стираются из памяти избирателей, слабеет и политическая воля к решительным действиям.

К сожалению, ни один из существующих вариантов нельзя назвать легким. Очевидное решение для европейцев — пойти на финансовую интеграцию. Сделать Европейский центральный банк аналогом американской Федеральной резервной системы, а вместо отдельных министерств финансов создать единое Казначейство, управляющее бюджетами всех стран еврозоны. Это будет шагом к тому, что энтузиасты Евросоюза называют «еще более тесным союзом», который сделает еврозону во многом похожей на Соединенные Штаты. Случится ли это? Будет ли готово население этих стран отказаться от значительной части своих национальных бюджетных полномочий в пользу центральной власти и доверить ей право принимать решения о налогообложении и расходовании бюджетных средств, которые одновременно будут справедливыми для каждой страны-участницы и целесообразными для Евросоюза в целом? Такое маловероятно, и я, честно говоря, не думаю, что это случится. Но если все же случится, это будет, вероятно, наилучшим исходом для всего остального мира.

А наиболее вероятный, но наименее желательный исход — возвращение к отдельным валютам. Оно будет болезненным и трудным для всех участвующих сторон. Если вы грек, португалец или испанец и позаимствовали деньги в евро, как теперь возвращать этот кредит, по какому обменному курсу? По старому, тому, что был до введения евро? Или по какому-либо произвольно установленному новому курсу? Распад единой валютной системы будет сложным и дорогостоящим. В преддверии такого события люди могут в массовом порядке кинуться забирать из банков свои сбережения в евро из опасений, что те могут быть принудительно конвертированы в новую и, вероятно, более дешевую валюту. Неопределенность также будет сдерживать поток частных инвестиций — еще одна причина, по которой промедление не играет на руку европейцам. Что касается стран, не входящих в еврозону, особенно тех, что в значительной степени зависят от экспорта в Европу, как, например, Китай, то распад еврозоны нанесет по ним тяжелейший удар. На какое-то время вся мировая экономика затормозится и замрет в ожидании, но в конце концов торговля возобновится и все урегулируется.

Существует и третий возможный исход — промежуточный вариант между полным распадом и полной интеграцией. Можно назвать это частичным распадом. Здесь возможно множество различных сценариев, начиная с того, что еврозона сохранится почти в прежнем виде и из нее выйдут одна-две страны, и заканчивая созданием того, что эксперты называют двухъярусной или трехъярусной системой, где каждый ярус имеет свой уровень и темпы экономического развития, и каждой стране придется выбирать — выйти из еврозоны или присоединиться к одному из двух или трех сообществ. Ключевой вопрос в том, существует ли в Европе относительно гомогенное с точки зрения экономической конкурентоспособности ядро, которое сможет сохранить свою целостность, несмотря на мощные центробежные силы. Я считаю, что такое ядро существует. Понятно, что его основой будет Германия, самая трудолюбивая из всех. Кроме того, в него могут войти Бельгия, Нидерланды и Люксембург. Не думаю, что Франция окажется такой же дисциплинированной, как Германия. Скорее всего, она образует ядро второго яруса.

Некоторые могут возразить, что Европейский Союз и введение единой евровалюты — успешный проект, поскольку сегодня на территории Европы воцарился мир и сотрудничество, а войны навсегда канули в прошлое. Но такое положение дел может быть обусловлено совсем другими факторами. Распад СССР означает, что в обозримом будущем Россия едва ли будет заинтересована в военном противостоянии с Западом, поскольку все ее силы будут брошены на экономическое развитие. Кроме того, гарантии безопасности со стороны американцев в форме Североатлантического альянса (НАТО) надежно защищают Европу от любых военных посягательств со стороны стран, не входящих в НАТО. Самая сильная страна Евросоюза, Германия, за последние 100 лет потерпела поражение в двух мировых войнах, поэтому она никогда не начнет еще одну войну. С немцев достаточно — они хотят спокойной и комфортной жизни. Они будут лезть из кожи вон, чтобы примирить между собой всех вокруг.

Думаю, что в конце концов результаты введения единой валюты будут признаны неудачными и любые попытки приписать этому проекту какие-либо политические заслуги будут опровергаться суровой действительностью.

Пытаясь разобраться с проблемами, связанными с единой валютной системой, Европе нельзя игнорировать и другие фундаментальные причины своего низкого динамизма, такие как реализуемая ею модель социального государства и жесткое регулирование рынка труда. То, что казалось хорошими идеями в период после Второй мировой войны, когда они нашли широкую поддержку и начали реализовываться по всей Европе, в последние несколько десятилетий превратилось в непозволительную роскошь, особенно с выходом на мировой рынок развивающихся экономик Азии. Если Европа хочет избежать затянувшейся летаргии и вернуть себе былую энергию и предприимчивость, которыми она некогда славилась, ей нужно провести в жизнь смелые и болезненные реформы, чтобы сократить громоздкую систему социальных гарантий и либерализовать правила найма и увольнения для компаний.

Когда я учился в Англии в послевоенные годы, меня восхищали усилия правительства Клемента Эттли по созданию системы социальных гарантий «от рождения до смерти» для всех и каждого. Например, я был приятно удивлен, когда мне сказали, что мне не нужно платить за новые очки, выписанные мне врачом-офтальмологом. Оказывается, все оплачивала Национальная служба здравоохранения. «Вот что такое цивилизованное общество!» — подумал я. В то время я не понимал, но хорошо осознал позже, что такая всеобъемлющая опека со стороны государства ведет к неэффективности и инертности.

Разумеется, все это делалось с самыми благими намерениями. Пережив две мировые войны, почти полностью уничтожившие их экономику, правительства и народы Европы хотели жить спокойной, мирной жизнью, поровну деля между всеми блага и бремя расходов. Поскольку в основном именно пролетариат сражался на полях войны и заплатил за победу своей кровью, европейская элита испытывала сильное чувство долга перед низшими классами. Поэтому, когда политики начали призывать к справедливости и воплощать в жизнь модель социального государства, направленную на защиту бедных и безработных, старых и больных, они получили широкую поддержку.

На протяжении многих лет Европа могла позволить себе такую политику. План Маршалла помог большинству западноевропейских стран довольно быстро оправиться после военной разрухи и встать на ноги. Зарплаты европейцев и доходы бизнеса начали расти, и собираемых налогов с лихвой хватало на то, чтобы финансировать государства всеобщего благосостояния. Но ничто не постоянно в этом мире. В конце концов правила игры для Европы изменились. С развитием глобализации низкоквалифицированные европейские рабочие столкнулись с тем, что отныне они были вынуждены конкурировать не только между собой, но и с рабочими из Японии, а затем и из Китая и Индии. Европейский экспорт существенно сократился, а отрасли начали постепенно перемещать свои производственные центры в Азию. Естественно, что зарплаты европейских рабочих заметно упали. Если бы Китай, Индия и Япония не вышли на глобальный рынок, государства всеобщего благосостояния могли бы оставаться жизнеспособными достаточно долгое время. Но с их появлением эта модель быстро показала свою несостоятельность.