Страж порога - Дмитрий Казаков

— Но я их тоже не вижу! — огорчился Николай.

— Увидишь, я же привел тебя сюда именно за этим. Ты давно готов к общению со стихийными духами, но сознание твое все еще цепляется за привычные стереотипы, отказываясь признать существование в этом мире еще каких-либо разумных существ, кроме человека. Вспомни, как ты позавчера купался? Какие необычные ощущения испытал?

— Откуда знаешь?

— От верблюда, — улыбнулся Смирнов. — Те самые стихиали воды, что тебя купали, мне и рассказали.

— А я думал, что те тени в глубине мне примерещились.

— Магу ничего не может мерещиться, глаза его видят только истинное. Так вот, как я уже сказал, существует четыре вида стихийных духов, ундины — вода, сильфы — воздух, саламандры — огонь, и гномы — земля. Ундины обитают в водной стихии, сильфы повелевают ветрами, саламандры редко появляются на поверхности земли, гномы — это и лешие, и домовые, с духами этой стихии человек сталкивается чаще всего. Но чтобы научиться общаться со стихиями, тебе придется кое-чем пожертвовать.

— И чем же?

— Одной очень красивой и прочной иллюзией, я о ней уже говорил, иллюзией о том, что человек — единственное разумное дитя Творца.

— Этого мне не жаль, — улыбнулся Николай с облегчением. Как оказалось, рано, так как Смирнов извлек из рюкзачка огромный нож. Лезвие блестело весьма неприятно. — А это зачем?

— Будет немного больно, придется потерпеть. С иллюзиями надо расставаться капитально, то есть их отрезать, — вслед за ножом миру была явлена банка из-под майонеза. А это, чтобы боль снять. Но боль будет, по-другому просто ничего не выйдет. Давай, садись на пятки, глаза закрывай.

Николай уселся на пятки, подобно самураю из кинофильма. Смирнов тем временем продолжал лекцию, одновременно намазывая лезвие резко пахнущей мазью из банки.

— Посредством ритуала я открою тебе так называемый «третий глаз». Ты знаешь, что это такое. С его помощью ты сможешь видеть стихийных духов, а также посланцев верхнего мира и порождения Бездны. Кто из них кто, определить очень легко. С демоном ты уже сталкивался? Так вот, Бездна рождает созданий в основном чудовищных, уродливых, гротескных. Из Света приходит холодная, совершенная, но мертвая красота, красота мраморных статуй. А стихиали — живые, разноцветные, словно светятся изнутри, — завороженный уверенным голосом мага, Николай на миг отключился, а когда очнулся, ощутил, что холодное лезвие коснулось лба. — Не дергайся, — резко сказал Смирнов. А лучше гляди закрытыми глазами, вглядывайся, — под веками было темно, лишь время от времени проплывали разноцветные пятна. Холодная сталь медленно двигалось по коже. Почти сразу теплая струйка побежала по переносице, на губах Николай ощутил соленый вкус. Боли почти не было, лишь неприятное ощущение, такое, какое бывает, когда отдираешь пластырь от застарелой раны. — А сейчас будет больно, — и Смирнов резко дернул. Раздался хруст, боль прошибла ото лба до затылка, кровь побежала гуще. Тьма под веками исчезла скачком, и Николай решил, что открыл глаза с перепугу. Но нет, глаза были закрыты, он просто видел сквозь веки! Нечетко, как сквозь густой туман, но видел! Могучая фигура Смирнова виделась отчетливо, лес — гораздо хуже. Смирнов тем временем смазал рану мазью из банки. Резкий запах попал Николаю в нос, и он чихнул. В руку ему ткнулось что-то мокрое. — Вытирай лицо, кровь больше не будет течь, — пока Николай стирал тряпкой кровавые разводы, Смирнов убирал инструменты. Когда убрал, подошел, осмотрел лоб Николая. — Нормально, сейчас будем знакомить тебя с миром, а что дыра во лбу — заживет. Глаза можешь открыть.

Николай осторожно встал, открыл глаза. Туман исчез, мир проступил ярко, рельефно. Солнце светило не по-осеннему ярко, облака по небу плыли белые, толстые, словно барашки у доброго хозяина.

— Так, подними глаза, прямо надо мной, видишь? — повинуясь, Николай поднял взор и обомлел. Прямо над головой Смирнова в воздухе обнаружилось полупрозрачное существо, которое, в свою очередь, с любопытством рассматривало Николая. Размером с крупную птицу, стрекозиные крылышки трепещут часто-часто, фигура почти человеческая, только эфемернее, тоньше, да и ноги больше напоминали птичьи. — Это сильф, мне он представился как Легкий Ветерок, — Смирнов улыбался, глядя на отвисшую челюсть Николая. — Ты хоть поздоровайся, невежа.

— Привет, — язык прилип к гортани, и Николаю понадобилось некоторое время, чтобы его отклеить и внятно поздороваться.

— Привет, — тоненько-тоненько, но вполне разборчиво пискнул сильф, рассмеялся, словно колокольчики зазвенели, и свечой взмыл в небо.

— Ух-ты, — только и смог вымолвить Николай.

— Выглядят стихиали очень по-разному. Есть сильфы огромные, что повелевают ураганами, облик их грозен, есть и такие, как наш приятель. Сейчас и с другими познакомишься.

Следующие несколько часов Николай только и делал, что удивлялся, столькими удивительными существами оказалась населена такая знакомая, казалось, земля. Сильфы кувыркались в воздухе, перекликались тонкими голосами, играли ветром, заставляя сухие листья кружиться столбами. По зову Смирнова из речных глубин явились ундины, плоть которых текуча, словно сама вода. Корявые коричневые и зеленые обитатели леса, отличные от пней и кустов только подвижностью, явились неохотно, и ушли сразу, как их отпустили. Удалось вызвать и саламандру: в языках пляшущего, возникшего из ниоткуда посреди поляны огня, явилось существо сколь странное, столь и прекрасное. Ящер, сотканный из оранжевого пламени, разевал пасть, и в шипении его слышались Николаю треск горящего дерева, рев пожара, гул текущей лавы. Смирнов хлопнул в ладони, костер исчез мгновенно, не оставив следов.

— Нам пора.

— Уже все? — Николай настолько увлекся, что потерял счет времени.

— Да, тебе скоро уезжать. Но теперь всегда и везде у тебя будут друзья, помощники, советчики, правда, весьма капризные, как и сами стихии. Но людям помогают охотно, главное, относись к ним как к равным, как к друзьям. Они это почувствуют, а помощь их часто бывает весьма полезна.

— А как мне их призвать? Я не умею.

— Это просто. Увидишь кого-нибудь из стихиалий, заговори с ним, как с человеком. А вызвать вот так, запоминай, — Смирнов сложил из пальцев причудливую фигуру. — Это огонь, — сложил другую. — Земля, — за землей последовали фигуры воды и воздуха. — Сложишь такую фигуру, и ближайший из духов соответствующей стихии явится на зов. Кроме того, есть еще слова. С их помощью призвать стихиалий получается еще быстрее. — И Смирнов прошептал слова на ухо Николаю, предварительно осмотревшись.

— Да, я попробую запомнить, — Николай поскреб в затылке.

— Хватит череп чесать, до мозгов прочешешь скоро, — улыбнулся Смирнов. — Ты не пробуй, ты запоминай. Побежали лучше к дому.

И только кусты колыхнулись возмущенно, пропуская через себя два быстрых мужских тела.

Собрался Николай быстро, сложил выстиранные хозяйкой вещи, тщательно упаковал рукопись. Долго прощался с гостеприимной женщиной, которая без боязни приютила чужака, и не просто приютила, а выходила и поставила на ноги: