Ваня Жуков против Гарри Поттера и Ко - Ирина Ковальчук

– Огнём и мечом карать отступников.

– Наше дело – великое дело Повелителя!

Ваня почувствовал прилив тошноты и лёгкое головокружение, но губы его механически повторили слова, сказанные Клятвоносителем.

Последние слова клятвы, в отличие от предыдущих, Клятвоноситель проревел под раскатистые звуки бубна:

– Да восторжествует власть Тёмного Лорда!

Ваня встрепенулся и хотел было вырвать свою руку из руки Клятвоносителя, но, в тот же момент, почувствовал острую боль в пальце, который сдавили и приложили к листку свитка под неистовый рёв избранных:

– Да восторжествует власть Тёмного Лорда!

Не успело отзвучать последнее слово, как помещение наполнилось криком младенца.

– Свершилось! – прокричал Клятвоноситель.

– Гарри, о Гарри, рождение в Гарри! – ответил хор.

Ваня увидел, что на списке было много таких кровавых отпечатков пальцев, какое только что было поставлено его рукой. Клятвоноситель обвёл его отпечаток линией в форме сердца, пронзённого таким же знаком, как и на лбу у Гарри Поттера, и подписал: «Новорождённый №13».

Клятвоноситель медленно свернул свиток и торжественным шагом удалился на своё место под факелом.

– Поздравляю, – услышал Ваня хриплый голос своего лилового сопроводителя и попытался изобразить на своём лице нечто вроде улыбки. – Теперь ты полноправный член нашего закрытого клуба и носитель маски новорождённого.

К Ване подошла маска кота и надела на него маску кричащего младенца. Ваня продолжал пребывать в состоянии шока.

– Глянь-ньте, какой у этого Новор-рождённого нехилый прикид, – мягким мурлыкающим голосом проговорила маска кота. – В таком прикиде хоть Миртл убивать.

– Никого я не буду убивать! – закричал Ваня, выйдя из состояния шока.

– Да кто тебя мр-просит, – невозмутимо промяукала маска кота. – Это было бы слишком большой, мр-р-р-честью для новор-рождённого.

– Новорождённый номер 13, – услышал Ваня хриплый голос, – тебе нужно понять, что теперь ты находишься в другом мире. Этот мир наполнен реальностями мира Гарри Поттера, и их нужно воспринимать спокойно. Тем более что тебе повезло: ты родился в Гарри накануне юбилея смерти…

– Какой смерти? – насмерть перепуганный Ваня не дал хриплому голосу договорить.

– Сразу видно, что он недоумок, – выкрикнул кто-то из масок. – А вы его ещё в новорождённые!

– … Видишь, Новорождённый номер 13, – спокойно продолжал Лиловый, – ты просто не читал всех книг о нашем Гарри, вот и вся проблема. Но это поправимо.

– Библиотекарь, – он повернулся к маске с длинной белой бородой, сидевшей рядом с Клятвоносителем, – принеси младенцу книгу, которую он прочитает и вернёт на юбилее смерти Почти Безголового Ника.

– А где наш бедн-няжка мр-Ник? – замурлыкал Кот. – Его здесь н-нет. Он, навер-рное, опять н-носится со своей головой. О, новор-рождённый! Если бы ты видел – мр-р-р – этот шокол-лад ка-азни, ты бы совсем-м не так р-реагировал!

– Какой ещё шоколад? – Переспросил Ваня, чувствуя, что тошнота уже начала подступать к горлу.

От спёртого воздуха подвального помещения, наполненного ароматами сандаловых палочек вперемешку с запахом сырости и гнили у него закружилась голова.

– Совсем тём-мный Новор-рождён-ный, – промяукал Кот. – Ну, это пр-росто отстой! Шо-ко-л-лад, – по слогам добавил он, – это совер-ршен-нство. Так вот, если бы ты видел этот шокол-лад ка-азни, когда бедному мр-Нику 45 р-раз ударили тупым топор-ром по шее, но так и не см-могли обезглавить окончательно, ты бы так н-не реагир-ровал.

– Можно мне уйти? – спросил Ваня, опасаясь, что его стошнит прямо здесь.

– Можно, – ответил Лиловый. – Только ты должен запомнить дорогу, ведущую сюда. В следующий раз ты придёшь сам.

– А как я буду знать, когда приходить? – спросил Ваня по инерции, потому что не собирался никогда больше появляться в этом подвале.

– Тебя пригласит сам Гарри, – Хриплый голос зазвучал не только многозначительно, но и загадочно. – Только запомни: на юбилей ты должен прийти один.

Кот взял Ваню за руку и повёл узкими коридорами прочь из клуба обладателей специальными знаниями, к которым теперь принадлежал и он, Новорождённый №13.

Ваня шёл домой, не совсем соображая, кто он и что с ним произошло. Он пробирался через свои смутные воспоминания, как сквозь густой туман. Тошнота не проходила, и на душе было нехорошо. Картины из недавно происшедших событий проносились перед его мысленным взором непоследовательно. Это было, как в кино. Ему вообще стало казаться, что всё это происходило не с ним. Может, он вообще спит, и ему всё это просто снится? Нужно постараться проснуться и вздохнуть с облегчением.

«Аз есьм дверь», – эти слова, как молния, пронзили всё Ванино существо, и он вспомнил, что ему напоминали слова «Гарри Поттер – это дверь, через которую можно войти в мир тайных знаний и волшебства». Первой дверью был Христос, второй дверью был Гарри. Так куда же он, Ваня Жуков, вошёл?

Посмотрев на свой палец, который ещё немного саднил, он с ужасом понял, что не спит: капелька запекшейся крови была именно в том месте, где ныл палец. Он подписался кровью. Такие жертвы Богу не приносятся.

«Воздеяние рук моих – жертва вечерняя», – вспомнились слова молитвы, и запутавшееся в невидимых сетях сердце сильно заныло. Зачем он пошёл туда? Кто были эти люди? Зачем они собираются в этом подвале? Какому Хозяину они служат? Что это за дело Повелителя? Власть какого Тёмного Лорда должна восторжествовать?

«Дурак! – Ваня ругал самого себя. – Зачем я давал эту клятву? Я же мог не повторять дурацких слов этой клятвы! Кто меня тянул за язык? Разве они могли бы заставить меня произнести слова клятвы, если бы я молчал?»

«Гарри, о Гарри, рождение в Гарри», – возникло в памяти вместе с приливом тошноты.

Ваня снова увидел ряды масок, тускло освещённых прыгающими языками пламени факела, почувствовал резкий запах зажжённых сандаловых палочек и понял, кто его тянул за язык. Это было его собственное тщеславие. Он боялся выглядеть смешным в глазах устремлённых на него масок, и он сделал то, чего не хотел, лишь бы не упасть в грязь лицом перед ними. А что если та грязь, в которую он влип, благодаря своему тщеславию, в тысячу раз хуже нескольких минут осмеяния и оскорблений, которые закончились бы одновременно с выходом из подвала? Чем теперь ему смыть грязь, запечатлённую собственной кровью?

С этой мыслью Ваня зашёл в дверь своего подъезда, но не стал подниматься на лифте, а пошёл пешком. Ему очень хотелось надеяться, что физическая тяжесть подъёма снимет с него духовную тяжесть, которую он собственными руками возложил на свою душу. Но, остановившись перед дверью своей квартиры, он понял: в его жизни произошло что-то очень серьёзное. Это что-то изменило и его и его жизнь.