Карфаген. Летопись легендарного города-государства с основания до гибели - Жильбер Шарль Пикар

Магониды были не только царями-жрецами, но и главнокомандующими и отмечали свои победы триумфами. Гасдрубал четыре раза получал право проводить свой триумф. Вполне возможно, что эта церемония была заимствована в Египте; из единственного дошедшего до нас описания этой процессии, да и то фрагментарного, мы узнаем, что победитель (в данном случае – царь, живший в IV веке до и. э.) попирал ногой шеи пленников, как это делал фараон.

В целом представляется вполне вероятным, что многие черты карфагенская монархия позаимствовала в Египте. На пунических гравированных бритвах III века до и. э. и резных камнях очень часто встречается изображение фараона, принимающего участие в триумфальной или какой-нибудь другой церемонии. И это было не простым копированием египетских обычаев: царский ритуал, изображенный на предметах, был принят и ассимилирован жителями Карфагена.

Тем не менее, хотя в VI и V веках до и. э. пуническая монархия оставалась в определенной степени теократической, она даже отдаленно не напоминала абсолютные монархии фараонов Египта или великих царей Персии. Диодор называет Магонидов и их преемников «конституционными монархами» (βαδιλειs ĸatά νόμous). Современные ему источники подтверждают, что они были не единственными представителями политического сообщества, и утверждают, что Магониды чтили закон. В римско-пуническом договоре 509 года до и. э. в качестве сторон, его подписавших, названы карфагеняне и римляне, но нам не сообщают, были ли они царями и магистратами. С другой стороны, договор 216 года был заключен между Ганнибалом и его советом с одной стороны и царем Филиппом Македонским – с другой. В предисловии к «Путешествию Ганнона» утверждается, что он предпринял это путешествие по просьбе жителей Карфагена.

Аналогичным образом, царь не мог начать военные действия без разрешения Народного собрания[13].

Магонидские цари были настоящими правителями государства, обладавшими всей полнотой военной, религиозной и, без сомнения, гражданской власти. Однако они могли использовать эту власть только с разрешения консультативных ассамблей, которым обязаны были докладывать о текущей политической ситуации. Вероятно, самой важной из этих ассамблей был совет старейшин, который упоминается впервые в конце V века до и. э., а другой была Народная ассамблея.

Мы не знаем, когда они появились – сразу же после основания города или в более позднее время. Легенды о Дидоне и Малхусе, как мы уже говорили, подверглись такому сильному искажению, что нет никакой возможности сделать какие-либо выводы о политической ситуации того времени. В Карфагене не было эквивалентов римскому сенату или греческой герусии, синклиту, синедриону, буле и другим органам. Даже в римские времена о сенате Великого Лептиса говорили как о «больших мужах Лептиса». Тем не менее до нас дошли названия различных религиозных группировок, что заставляет автора этой книги полагать, что политическая ассамблея у финикийцев появилась довольно поздно. Вполне вероятно, что она была создана под влиянием греков или этрусков, в результате экономического и социального развития. В начале первого тысячелетия морская торговля была царской монополией, и Хирам контролировал торговлю города Тира точно так же, как Соломон – торговлю Израиля. Однако в начале V века до н. э. царь Ханно мог отправиться в плавание только после одобрения ассамблеи, выраженном в специальном указе.

Изменения в политической жизни, вероятно, происходили постепенно. Пигмалион уже не имел полной монополии, как Хирам. Потом был основан Карфаген, где поселились различные группы иммигрантов из Тира и других мест. Каждая группа прибывала на своих кораблях и, несомненно, передавала их в распоряжение местного царя только после того, как он даровал им право участвовать в делах города. Поэтому начиная с VII века до н. э. царь, организуя какую-нибудь экспедицию, должен был учитывать желания определенного числа пользующихся влиянием судовладельцев. Конечно, бывали случаи, когда различные партии не могли прийти к соглашению, тогда в качестве арбитров выступали команды судов, точно так же, как это делалось во времена Гомера. Скорее всего, люди заявляли о своих предпочтениях криками, хотя права принимать решение у них не было. Эта процедура существовала еще во времена Аристотеля, но, очевидно, появилась в те времена, когда власть царя только еще начинали оспаривать.

Условия морской торговли в античные времена были такими ненадежными, что стабильная аристократия, черпавшая средства к существованию в морских походах, появиться в городе не могла. Гибель нескольких судов приводила к разорению даже очень богатых судовладельцев, и только сообщество в целом имело достаточно резервов, чтобы восполнить понесенные потери.

Большая часть царской мощи и проистекала из его положения администратора, распоряжавшегося этими резервами. Власть царя еще больше усилилась в ходе военных реформ Магона, ибо он придал армии ту структуру, которую она сохраняла до войн с Римом. Она почти полностью состояла из наемников, набранных среди варварских племен[14], но костяк армии – особый контингент молодых аристократов, составлявших «священный» батальон, – вероятно, чувствовал, что царь ими особенно дорожит и высоко ценит. Этот «священный» батальон, вероятно, был его личной охраной, как у царя Спарты, и, хотя до начала IV века до н. э. у нас нет о нем никаких сведений, он, вероятно, появился задолго до этого.

Таким образом, несмотря на постоянное усиление власти аристократии, пуническая монархия в начале VI века до н. э. была еще достаточно сильной, чтобы пережить кризис 480 года. Она пала только после того, как в результате территориальных захватов аристократия добилась стабильного положения, которое дает владение землей.

Разгром в Химерской битве привел к переориентации всей политики Карфагена. Город перешел на полное самообеспечение и закрыл все свои рынки для импортных товаров, откуда бы они ни поступали. На Сицилии и Сардинии Карфаген поддерживал статус-кво, не делая никаких попыток расширить свои владения. Гарнизон Мотьи покинул остров, и заброшенные сооружения разрушились. Старые союзники Карфагена, элимийцы, попали под влияние эллинов: их монеты, появившиеся сразу же после Химерской битвы, свидетельствуют об экономической и культурной интеграции в эллинский мир. Вероятно, около 430 года до н. э. они начали строить в своей столице дорический храм, который из-за афино-сиракузской войны так и остался незавершенным. В 456 году Сегеста попыталась избавиться от власти Сиракуз, присоединившись к Африканскому союзу, и Карфаген не использовал своего права вето, хотя Афины собирались завоевать Карфаген, после того как он подчинил себе Сиракузы. Здесь мы снова видим полное отсутствие у правителей Карфагена интереса к делам острова, с которым они когда-то сотрудничали, – верный город-вассал Селина полностью поменял свою ориентацию, приняв гегемонию Сиракуз, а по отношению к элимийцам стал проводить агрессивную политику. В центральной и западной частях Сицилии начиная с 461 года до н. э. энергичный лидер по имени Дуцетий подбивал сицилийцев на восстание против эллинов. К 453 году ему удалось объединить все города и создать лигу, в которой он занял пост верховного светского и военного лидера; Сиракузы и Агригентум объединили против него свои войска, но были наголову разбиты в битве при Мотионе. Если бы армия Карфагена высадилась в тот момент на Сицилии, греков удалось бы изгнать, но Карфаген даже не пошевелился. Сиракузы воспользовались этим, и к 451 году до н. э. Дуцетий был уже ослаблен и предан всеми, и ему не оставалось ничего иного, как умолять народ, собравшийся на агоре Сиракуз, пощадить его.