Светлый лик, темный след - Татьяна Гармаш-Роффе

Тра-та-та, тра-та-та, вышла кошка за кота… Кис насилу вынырнул из патоки слов, – ложных не потому, что Николай лгал, а потому, что понимал ситуацию абсолютно ложно. Он заблуждался и насчет характера «хрупкой артистической натуры», и насчет собственного потенциала занять место в душе и жизни Ольги, «если бы не этот мужлан». Впрочем, если под «хрупкостью» понимать эгоцентризм, то детектив готов с химиком согласиться. Слабосильные (душевно, энергетически) люди всегда эгоистичны. Точно как эта женщина, занимавшаяся йогой под голодный плач собственного сына.

Но слабосильные всегда вампирят. Пожирают чужую энергию, душевное тепло, время. И Николай – превосходная добыча для вампира. Понятно, отчего Кучерова не отпускала его, держала его на своей орбите. А вот чем привлек ее Гриша?

Детектив задал этот вопрос Николаю. Тот задумался.

– Трудно объяснить… – произнес по истечении некоторого времени. – Наверное, потому, что он, как я вам уже сказал, самец… Такой, знаете, волосатый и крутой…

Его беспомощный взгляд через очки взывал о пощаде. Говорить – и даже просто думать! – о Грише, о мужчине, которого Ольга предпочла, Николаю было невыносимо.

– Что вы о нем знаете? Чем он занимается, почему бросил Олю?

– Я не интересовался!

Кис уловил в его словах нотку гордости – будто отсутствие интереса к сопернику ставило Николая над ним – гордости абсолютно никчемной, коль скоро реальность заключалась в том, что Ольга предпочла «волосатого и крутого». Реальность – это не то понятие, на которое люди, подобные Николаю, ориентируются. Впрочем, подобные Ольге Кучеровой тоже. Что их роднит в определенной степени.

– Вы его видели, встречались?

– Нет. Только от Оленьки слышал.

– И все же у вас наверняка сложилось о нем какое-то мнение. Хотя бы через отзывы Ольги.

– Ну он, как сказать… Из простых, донской казак, хотя в казачестве там у себя какой-то видный человек… Но культуры у него никакой, и он, мне кажется, из-за этого чувствовал свою неполноценность… Или нет, не так. То есть да, он все же, наверное…

Кис уже был готов придушить своего собеседника за нудные и неконкретные мысли. Но пришлось набраться терпения. Не всем же дано, как любимой женушке-журналистке, выстреливать блистательными формулировками!

– … Наверное, у него все же были комплексы… Во всяком случае, ему очень льстило, что он завел отношения с настоящей художницей… То есть с творческим человеком. Как будто ему именно этого не хватало для… не знаю… для статуса, что ли? Или для самоощущения?

– Тем не менее, они расстались, – детектив попытался направить разговор в более конкретное русло.

– Они расставались несколько раз за год… А их отношения и длились примерно год. Сначала даже о женитьбе разговор шел, но как раз первая большая ссора у них вышла. Он ведь мужлан, он не мог понять артистичную натуру Оли, ее утонченное восприятие мира. У него все работало как часы: поесть, поспать, потрахаться… Простите за выражение. А Оленька зависела от вдохновения – не от стрелок на циферблате. Она любила ночью посидеть с бокалом вина, почитать стихи, помечтать или набросать эскизы к будущим картинам… А он: «Ложись! Уже полночь, иди в кровать!» Как же они могли не ссориться?

– То есть попросту не сошлись характерами?

– Это с самого начала было ясно. Мне, во всяком случае. Я и не сомневался, что между ними скоро все закончится. Так и вышло. Только Оля сильно переживала из-за этого. Она очень ранима, и его грубый уход оставил в ее душе травму. Хотя любая женщина, даже не такая чувствительная, как Оленька, страдала бы: бросил ее, беременную, без всякой помощи!

– А ваши отношения с Ольгой? Вы собирались предложить ей помощь? Моральную и материальную поддержку?

– Не только собирался, я предложил. И Оленька ее приняла. Думаю, останься она в живых… – в глазах Николая заблестели слезы, – мы бы с ней поженились в скором времени… Я Женечку хотел усыновить…

Разговор оставил в душе детектива тягостное впечатление. Он сочувствовал Николаю и даже, неожиданно, убитой Ольге. Нет, все эти разговоры об артистичной натуре нисколько не убедили Алексея. Суть в эгоцентризме, откуда, собственно, и произросла истеричность: эгоцентрик не выносит, когда что-то идет вопреки его желаниям, поскольку нездорово сосредоточен на себе – и только на себе. Ему почти невдомек, что рядом с ним существуют другие личности, имеющие точно такое же право на осуществление их желаний, идущих почти всегда вразрез с оными эгоцентрика по причине их естественной несхожести. Но ведь Ольга искренне чувствовала себя несчастной, не представляя ни на секунду, что поведение Гриши в большой степени являлось реакцией на ее поведение. А если бы и представила, то ничего не смогла бы изменить в себе. Кис давно убедился, что в человеке куда больше врожденных, обусловленных генами качеств, чем приобретенных. Хорошее воспитание, к примеру, может смягчить эгоцентризм, научить человека хотя бы немножко считаться с другими – но не искоренить его. Точно так же хорошее воспитание могло бы утончить восприятие жизни Гриши и его методы общения с женщиной, – но он все равно бы остался животным, для которого физиологическое начало сильно превалирует над духовным…

Алексей снова набрал номер Григория – и повезло: на этот раз телефон отозвался.

Выслушав детектива, Григорий отрубил:

– Ольга – дело прошлое, я с ней давно расстался. У меня другая женщина, и я собираюсь жениться. Мне нечего вам рассказать, все, что мог, я сказал в полиции. Так что встречаться с вами мне незачем.

Ишь ты, жениться собрался! А у Оли Кучеровой справочки о твоем отцовстве, мужик, припрятаны. И она тебя наверняка шантажировала этим генетическим анализом – неспроста ведь копии сделала! А это мотив для убийства, между прочим. Особенно если ты намерен скрыть сей факт от своей невесты… Встречаться тебе со мной незачем, говоришь? Шалишь, парниша! Еще как есть зачем. Но сначала придется побольше разузнать о тебе, норовистый казачок.

Кис поехал к себе на Смоленку. Перекусил бутербродом, ностальгически вспоминая Игорево поварское искусство, и запустил поиск в Интернете. По словам Николая, Гриша не последняя фигура где-то там в каком-то казачестве – так что Всемирная паутина наверняка затащила и его имя в свои сети.

Ссылок оказалось много, но все сайты, на которые выходил детектив, содержали информацию обтекаемую и расплывчатую. Ясно было одно: казачество принадлежит к тем слоям общества, которые пропагандируют православие, нравственность (в религиозной трактовке, надо полагать), патриотизм, порядок, служение отечеству. Отечеству можно служить по-разному, и как это понимало казачество (да и что оно собой представляло на самом деле?) – Алексею так и не удалось узнать.

Тем не менее, на странице какого-то московского городского общества казаков имя Григория Емельченко мелькнуло среди пяти других основателей «Фонда казачества». Этот сайт оказался таким же туманным, как и остальные, но Кис не пытался вникнуть в дела казаков, он хотел найти информацию о Грише. И вот нашел.