Министерство несбывшихся желаний - Анна Лукашевич

– Что это?

– Пейте! Мне нужно, чтобы вы были здоровы!

Даша поморщилась, но сделала глоток.

– Пейте, пейте! – повторил Кардус.

– Может быть, вы развяжете меня?

Он поставил стакан обратно на тумбочку, нагнулся и, ни слова не говоря, стал развязывать веревки, стягивающие ее руки и ноги. Даша приподнялась, размяла запястья и залпом выпила отвар.

– Теперь отдыхайте. Завтра будете как новенькая! – сказал Кардус и вышел из комнаты, погасив свет.

Даша закрыла глаза и моментально погрузилась в сон.

Мистер Кардус, пройдя до конца коридора, остановился у двери спальни. Оказавшись внутри, он скинул пиджак и бросил его на спинку кресла, в котором сидела Бертрада. Подняв глаза, она взмахнула длинными шелковистыми ресницами и, улыбнувшись, обнажила белые блестящие зубы.

– Дорогой! – ласковым тоном обратилась она к Кардусу.

– Бертрада! Умоляю, я устал! – воскликнул волшебник.

Эльдийка надула губки и тяжело вздохнула.

– Что там с девчонкой? – все же спросила она.

– Сенор не оставит попытки выкрасть ее… Слишком многое стоит на кону! – произнес Кардус, завалившись на кровать. – Нужно усилить охрану!

– Есть другой способ удержать ее здесь, – загадочно улыбаясь, сказала Бертрада.

– Какой способ, свет мой?

Эльдийка откинула назад белоснежные, волнами спадающие на плечи волосы, поднялась из кресла и подошла к кровати. Наклонившись к Кардусу, она прошептала:

– Нужно сделать так, чтобы, даже если за ней придет целая армия, она не захотела бы покидать этот дом…

Кардус отрицательно покачал головой:

– Не понимаю, как это сделать, дорогая! Подскажите!

Бертрада обхватила его лицо обеими ладонями и игриво заглянула в глаза, приподняв бровь.

– О чем мечтают женщины? – спросила она.

Кардус пожал плечами.

– Тебе ли не знать, милый?!

– У вас много желаний! Все чаще какие-то безделушки!

Эльдийка разочарованно опустила глаза и снова вздохнула.

– Ну, а самое главное?

– Что за загадки, Бертрада? Говорите же!

– О любви! О любви мечтают все женщины! – раздраженно ответила блондинка.

Лицо Кардуса засияло, он расплылся в улыбке и приподнялся, отстранив Бертраду. Та села рядом и опустила глаза. Кардус приобнял ее и поцеловал в висок.

– Любо-о-овь… – протянул мужчина. – Ну, конечно!

– Если все ее мечты воплотятся в реальность, она не захочет возвращаться домой! Ты же знаешь, на что способны люди ради исполнения желаний! Только помани…

– Завтра же отправлюсь в архив! А вы, моя дорогая, назначьте встречу моему брату…

Бертрада скривила лицо и нахмурилась.

– Помогите же мне, душа моя!

Эльдийка нехотя встала с кровати, подошла к окну и уставилась в одну точку, задумавшись о чем-то своем.

* * *

Красный автомобиль проследовал до окраины города и остановился у треугольного домика, напоминающего шалаш с печной трубой и деревянным каркасом. На балконе небольшой мансарды стоял волшебник с длинными белоснежными волосами. Заприметив знакомую машину, он спустился на первый этаж и выбежал на улицу, оказавшись лицом к лицу с Марком, который уже направлялся к дому. Тот с ненавистью посмотрел на длинноволосого.

– Я тебе сейчас задам! – прокричал эльд, который был постарше.

Марк махнул рукой и оскалился.

– Делай что хочешь! Мне все равно!

Длинноволосый растерянно замотал головой, потом схватил его за капюшон и затащил в дом.

– Ты! – продолжал кричать он. – Как ты посмел ослушаться меня?!

– И правильно сделал, – пробубнил Марк.

Эльд постарше пришел в ярость, замахал руками перед лицом сына и сделался багровым.

– Ты хоть понимаешь, как меня подставил?! Думаешь, Кардус просто так отпустил тебя? Мне пришлось унижаться! – не на шутку разошелся длинноволосый.

Марк ухмыльнулся и покачал головой.

– Ах, вот оно что! – воскликнул он. – А я уже было подумал, что ты обо мне забеспокоился…

Уставившись на сына, на какой-то миг эльд растерялся, но потом принял воинственный вид и, не сбавляя тона, снова закричал:

– Я беспокоюсь обо всех нас! Если пошатнется моя репутация… Да что ты собой представляешь без моего влияния?

Марк молча опустился на диван. Грудь сдавило чувство обиды и отчаяния. В горле образовался ком, но юноша сжал кулаки и взял себя в руки. Он повернулся к отцу и тихо произнес:

– Мне жаль, что из-за меня у тебя возникли неприятности…

Длинноволосый горделиво поднял голову и взад-вперед зашагал по комнате.

– Я запрещаю тебе выходить из дома!

Марк поднял брови и удивленно посмотрел на отца.

– Если я подчинюсь твоему требованию, ты не станешь любить меня больше… и в тебе вдруг не проснется уважение ко мне… а вот я себя возненавижу!

– Что это значит? – с ухмылкой спросил длинноволосый.

– Твоего расположения я никогда не добьюсь, а вот друга спасти попытаюсь!

Эльд выпучил глаза и схватился за голову:

– Ишь, чего он удумал, щенок!

– Мне стыдно, – признался Марк.

– Конечно, тебе стыдно!

– Мне стыдно за такого отца, который готов закрывать глаза на несправедливость, подлость и безрассудность деяний Кардуса! – вдруг выпалил блондин. – Всю жизнь мне вдалбливали, что эльды – особенные существа… Так в чем их особенность, отец? В их гордости, высокомерии? В их умении прислуживать более влиятельным особам, не ставя ни во что обычных волшебников? Мне стыдно! Стыдно за весь наш род!

Длинноволосый, потеряв дар речи, медленно опустился на край кресла. Он театрально закатил глаза и поднес руку ко лбу.

– Неблагодарный мальчишка, – прохрипел он.

Марк развел руками.

– Я бы на твоем месте гордился таким сыном, а не обвинял в неблагодарности. Но, к счастью, я больше не нуждаюсь в оценке моих действий и поступков.

– Ты смотри, стыдно ему… Да много ли ты можешь без меня?!

Марк вздохнул и направился к лестнице, чтобы подняться к себе.

– Каков наглец! – крикнул ему в спину отец. – Мальчишка! Спустись с небес!

Войдя в комнату, Марк, не раздеваясь, завалился на кровать. Глаза его застилали слезы. Боль от осознания собственного бессилия перед обстоятельствами, от отсутствия поддержки и понимания пронизывала его, заставляя душу разрываться на части. Он снова чувствовал себя ребенком, отвергнутым отцом, который никогда не упускал возможности уколоть его. В такие моменты Марк чувствовал себя одиноким, будто не было во всем мире ни одной живой души, которая могла бы понять и принять его таким, какой он есть.