Оберег от лунного света - Ольга Баскова

Зорина насторожилась:

– Какого цвета был джип?

– Серебристого, – уверенно заявила врач. – Номер я не только не запоминала, но и не разглядела. А мужчина – высокий, лет тридцати, в кожаной куртке и черной кожаной кепке. Мне показалось, что и он не хотел, чтобы его рассматривали. Вот и все, что я могу вам рассказать.

Во дворе заурчала машина. Белова поглядела в окно и встала довольно резво для своих лет:

– Извините, девушка, но мне пора. Наш шофер сейчас развезет нас по домам. Знаете, после вечерней смены ноги подкашиваются. А тут еще живешь в другом конце города. В общем, – она улыбнулась, – если помогла – хорошо, если не помогла – простите. А нашу Ниночку все же отыщите. Весь коллектив вам спасибо скажет, – врач внезапно помрачнела. – Не хочется думать о плохом, про загул я так сказала, для самоуспокоения. Ниночка дорожила работой и никогда не пропустила бы и часа даже по уважительной причине, – Белова дотронулась до локтя журналистки. – Найдите ее, слышите?

– Найдем, – пообещала Катя.

Проводив Белову до машины и взяв у нее номер телефона для связи, Зорина направилась к остановке. С утра опять падал снег. Журналистка любила гулять в такую погоду и решила пройти к автобусу через сквер. Мягкие пушистые снежинки ровным слоем покрывали землю. Деревья стояли усыпанные снегом, словно цветущие яблони. И только кое-где сквозь снежные шапки виднелись красные гроздья рябины. Под рябинами узорами рассыпались птичьи следы. Вороны, снегири, синицы прилетали поклевать ягоды. Ветки огромной ели горбились под белым колпаком. В чистом воздухе пахло хвоей. Под ногами весело скрипел снег. Прислушиваясь к его скрипу, Катя стала думать о Нине. В ее деле было слишком мало зацепок, зато много непонятного. Медсестра, по словам коллеги, влачившая полунищенское существование, где-то достает деньги и едет отдыхать в Турцию. Причем ее муж «за» обеими руками, хотя, судя по всему, держал жену в черном теле. Если вдруг у него наметилась какая-то халтурка, почему бы не купить жене обновку? С отдыхом в Турции вполне можно было подождать. Так нет, он отправляет ее в Анталию, а возвращается она оттуда не очень довольная. Или Николай не имеет никакого отношения к ее поездке за границу? Впрочем, это можно было выяснить у него самого. Хотя вряд ли такая женщина, как Нина, отправилась бы куда-то без согласия супруга. Нет, с этой Турцией все же предстоит разбираться. Кроме того, откуда у простой медсестры появился знакомый на крутом автомобиле? Что ему от нее было нужно? И почему она отказалась говорить о нем с Беловой? Уж не в Анталии ли…

Катя вдруг резко остановилась и сжала кулаки. Та женщина, которая приходила в санаторий и заметила там Нину, Татьяна Рожкова, тоже была в Анталии, только не отдыхала, а работала. Могли ли они там познакомиться? Разумеется, могли. Но тогда зачем делать тайну из этого знакомства? В конце концов, Рожкова – не криминальный авторитет, просто обычная женщина и такая же несчастная, как и сама Лапикова. Почему же в таком случае Лапикову испугало ее появление? Или в Анталии произошло что-то такое, о чем знала эта Рожкова, а Нина пыталась скрыть? Нет, в Анталии определенно что-то случилось. Но как бы это проверить? И как узнать, что имела в виду Нина, говоря Оксане: «Я, возможно, совершила что-то ужасное, хотя и не знала об этом»? На многие вопросы ответы придется еще искать, как придется искать и несчастного изуродованного артиста цирка. Размышляя об этом, Зорина медленно шла по безлюдной аллее. Вечером здесь соберется детвора с санками и лыжами, однако сейчас ребята были в школе, и лишь птицы нарушали снежное безмолвие. Внезапно чья-то сильная рука схватила женщину за локоть и потащила в лесок. Зорина попыталась закричать, но широкая ладонь закрыла ей рот, а глуховатый голос зашептал в ухо:

– Ради бога, не бойтесь. Мне необходимо поговорить с вами.

– Пустите, – выдохнула Катя, когда ее губы обрели свободу. Она обернулась и оцепенела. Перед ней стоял тот, кого они искали и о ком она думала несколько минут назад, – Вадим Липский. На его бледном от страха и холода лице резко выделялись страшные шрамы.

– Не бойтесь, – повторил он, – вы не должны меня бояться. Умоляю, выслушайте меня.

Катя собрала все свое мужество. Находиться рядом с этим человеком уже было страшно. К такому лицу, как у Липского, привыкают не один день, однако Зорина старалась не показать ужаса.

– Вы ведь узнали меня? – спросил он. Его голос звучал мягко и печально. – Я тоже вас знаю.

– Правда? – удивилась Зорина. – Но откуда?

– Я читаю ваши статьи, – признался он, – в которых вы часто пишете о своем муже и его коллегах. Вчера ко мне приходил Прохоров, и я вспомнил, что он работает с вашим супругом. Я решил: значит, вы тоже подключились к делу Нины, и выследил вас.

Журналистка прислонилась к стволу березы. На нее упала снежная пыльца. Странно, но страх быстро прошел. Этот человек уже не внушал ужаса. В нем были какая-то трогательность и беззащитность.

– Я любил Нину, – начал Вадим и тут же перебил себя. – Любил и люблю, и буду любить всегда. Знаете, как мы с ней познакомились? – его лицо озарила добрая улыбка. Зорина поняла: любое воспоминание об этой женщине для него свято.

Журналистка покачала головой:

– Разумеется, я не в курсе.

– Тогда слушайте, – он уселся на пенек возле ног Кати и стал рассказывать подробно и красочно. Журналистка слушала, затаив дыхание и думая, какой бы роман получился из всей этой истории.

Вадим Липский родился в деревне под Приреченском, в неблагополучной семье. Отец и мать, приходя с работы, прикладывались к бутылке, и до родного сына как-то не доходили руки. Учась в пятом классе, мальчик дал себе слово – вырваться из этой дыры. Ничего хорошего его тут не ждет. Скорее всего, он станет пить так же, как и родители. Вадим всегда засматривался на приезжих дачников, которые появлялись в их деревне летом и снимали дома или времянки. Они были такие чистенькие, трезвые и, судя по всему, довольные жизнью, и мальчик взял их себе за идеал. Когда он вырастет, то обязательно уедет в город и получит какую-нибудь хорошую профессию: инженера, врача, учителя. Однако в двенадцать лет Липского постигло несчастное. Бегая по лесу, окружавшему деревню, с такими же мальчишками, он наткнулся на снаряд времен Великой Отечественной войны. Такие подарки попадались очень часто. Взрослые запрещали детям притрагиваться к ним и советовали сразу вызывать участкового, который связывался с МЧС. На этот раз ребята решили сделать по-своему – поиграть в войнушку, используя снаряд. Они разожгли костер возле страшного трофея, а когда он взорвался, да так, что отголоски взрыва докатились до сторожки лесника, Вадим потерял сознание. Очнувшись, он подбежал к товарищам и понял: ему повезло больше их. Одному снесло полголовы, другого разорвало в клочья. Вадим в самый последний момент упал на землю возле толстого ствола старой сосны, и его чудом не придавило рухнувшим деревом, а всего лишь поранило разлетевшимися в разные стороны осколками. От шока и испуга мальчик не сразу понял: горячая жидкость, стекавшая по его лицу, – кровь, а лицо все в рваных ранах. Прибежавшие на звук взрыва односельчане отвели мальчика к доктору, который тотчас попросил местного бухгалтера, имевшего старый автомобиль, отвезти ребенка в больницу. Там ему сделали несколько операций, однако нормальный облик не вернули. Увидев наконец свое лицо в зеркале, Вадим зарыдал, однако доктор успокоил его: сейчас в стране хорошо развита пластическая хирургия и, когда Вадим подрастет, лицо можно будет исправить. Его сделают даже красивее прежнего. Ребенок поверил. Однако все оказалось гораздо сложнее. Для операции были нужны деньги, а родители их, разумеется, не имели. Но если бы даже и имели, сыну бы ничего не дали. Все бы ушло на бутылки. Вадим тогда не пал духом. Благодаря надежде, которая всегда умирает последней, он все же закончил школу с хорошими отметками, намереваясь уехать в город и окончить какое-нибудь высшее учебное заведение, а потом найти достойную работу и деньги. Но и в вуз оказалось не поступить без этих самых денег и связей. Случайный знакомый посоветовал пойти в эстрадно-цирковое училище. «Сейчас в цирке неплохо зарабатывают, – сказал он, – а ты парень спортивный. Попробуй поступить туда». Липский, к своему удивлению, поступил. Но когда учеба осталась позади и он стал трудиться в цирке, зарплаты на осуществление мечты не хватило. Вадим пытался знакомиться с девушками, однако те шарахались от него как от прокаженного. Однажды парень не выдержал. Он пришел в однокомнатную квартиру, которую приобрел благодаря ипотеке, и вскрыл себе вены. Все закончилось бы плачевно, если бы не соседка, пришедшая попросить соли. Липский, находясь в шоковом состоянии, забыл закрыть дверь, и женщина застала его лежащим в луже крови. Разумеется, она вызвала «Скорую», и вместе с пожилым слегка выпившим врачом приехала высокая статная белокурая медсестра. Доктор осмотрел раны и сплюнул: