Бояръ-Аниме. Одаренный: ученик - Тим Волков

она впопыхах — спутанные волосы спрятаны под шапочку, лицо помято.

— Пушкин, что случилось? — спросила она, подойдя ко мне.

— В переплет попал, — ответил я. — Пошли, зайдем внутрь. Там расскажу.

Мы зашли внутрь. «Сбитень» оказался вполне неплохим заведением, в углу играл на хрипловатом саксофоне музыкант, мелодия была чарующей, с оттенком какой-то серой грусти и чего-то давно потерянного, чего уже не вернуть назад. У барной стойки откровенно дремал бармен. Посетителей практически не было.

Мы сели за дальний столик.

— Что там у тебя сучилось? — спросила Катя.

Я покачал головой. Мне хотелось выпить, и я дождался официанта, заказал два виски.

Залпом опрокинув в себя выпивку, я не спеша рассказал историю с Воснецовым. Катя слушала молча. И только открывала лишь иногда рот от удивления.

— И поэтому мне нужно алиби, — закончил я свой рассказ, делая знак официанту повторить заказ.

— И…

— И хочу попросить тебя кое о чем, — осторожно начал я подходить к нужной теме.

— Пушкин, я… — Катя не успела договорить — пришел официант, принес два стакана с виски.

Я хотел отчитать его, потому что имел в виду двойную порцию себе, а не две порции. Но Катя кивнула:

— Спасибо за выпивку!

И одним залпом выпила.

— Пушкин, ты хочешь, чтобы я тебе организовала алиби?

— Ну, в общих словах именно так, — кивнул я.

— Ну и наглец же ты, Пушкин! — Катя взяла и мой стакан. Выпила. — ты же понимаешь, что это подсудное дело?

— Я ничего не делал! Не убивал я Воснецова! Да и вряд ли меня найдут — там такой фоторобот кривой и свидетель бабка старая, которая… короче, вряд ли выйдут на меня. Но если вдруг все же начнут спрашивать, то я хотел бы все же быть в стороне от этого и иметь прикрытие.

— Александр, ты извини, конечно, но я не хочу под такое подписываться. Ты мне друг, но…

— Давай еще выпьем? — перебил ее я.

— Что?

Я подал знак официанту, тот принес выпивку.

— Ты что, споить меня решил?

— Нет, просто хочу выпить — ты ведь мою порцию опустошила.

Катя глянула на стакан, виновато улыбнулась.

— Извини. Просто разнервничалась.

— Ничего страшного. Давай, выпьем.

Мы выпили.

— Сменим тему? — предложил я, поглядывая на Катю.

От здешних красоток она отличалась — грудь не такая большая, одежда не подчеркивает форм, макияж не яркий. Но все же что-то в ней было такое, что делало ее весьма симпатичной девушкой.

Катя тоже смотрела на меня не двусмысленно. Это взгляд я заметил уже давно, просто раньше он был осторожней, сейчас же из-за выпитого стал более явным. Что ж, этот взгляд мне знаком. И понятен.

Мне нужно алиби, Кате — то, что у меня есть. Такой обмен меня вполне устроит.

Я пододвинулся к девушке ближе.

— Ты чего удумал, Пушкин? — прищурилась та. — Давай вот без вот этого, ладно?

Но не отодвинулась.

— Без чего? Я ведь ничего такого и не делаю.

Моя рука как бы ненароком легла на спинку стула девушки.

— Давай выпьем еще.

— Пушкин…

— Ты сама звала меня в «Сбитень», тогда, когда я второй раз с Крысой подрался. Считай это отложенной встречей.

— Ладно, — согласилась Катя, откинувшись. — Сна все равно ни в одном глазу. Давай выпьем.

Мы выпили еще. Девушка принялась крутить прядь волос, поглядывая на меня уже другим взглядом. Было видно, что алкоголь начал на нее действовать. Вот и хорошо.

Мои пальцы прикоснулись к плечу девушки. Пора нажать на секретные точки, чтобы…

— Ты чего? — вдруг вздрогнула Катя, отклоняясь от меня.

Я вопросительно глянул на нее.

— Пушкин, приди в себя. Ты меня что, лапаешь?

— Я? Конечно же нет!

Я удивленно глянул на свои пальцы — разве мог я ошибиться? Нет. Тогда почему такая странная реакция? Помниться докторша Нина от первого прикосновения растаяла. Может, промазал? Ладно, попробую еще раз.

Но и в этот раз Катя отстранилась, поглядев на меня с укором.

— Послушай, Пушкин. Если ты подумал, что можешь подкупить меня таким образом — то зря. Это некрасиво. Алиби я твое подтвержу, скажу, что весь вечер была с тобой здесь, в «Сбитне». А сейчас мне пора домой.

И с этими словами ушла, оставляя меня одного в полной растерянности.

Я не мог понять, почему техника точечного воздействия пальцами, изученная мной на Красном Амстердаме, тут вдруг дала сбой.

Что ж, хоть и не таким способом, который я предполагал, но цель достигнута. Алиби будет. Значит можно немного выдохнуть.

Я откинулся на стуле, стал слушать саксофониста. Спать не хотелось.

В заведение зашла небольшая компания, да какая! Один парнишка и четыре девушки. Парень был пьян вдрызг, едва держался на ногах. А вот девушки в самой кондиции — весело хохотали, требовали продолжение банкета.

Я некоторое время обдумывал вариант, чтобы подойти к ним и как следует оторваться. Но вступившая в ногу боль заставила унять эти порывы. Нужно заняться ранением. Однако идти в такой поздний час к Нине было не самым лучшим решением. Поэтому я двинул в общежитие школы, намереваясь дождаться там утра и сразу же обратиться за помощью.

Как оказалось план был удачным.

Попав в общагу, я увидел что в кабинете Нины горит свет. Постучав, я вошел внутрь.

— Пушкин, что ты тут делаешь? — Нина прибирала в аптечке.

— Этот же вопрос я хотел задать и тебе.

— У меня сегодня дежурство, — ответила Нина, поворачиваясь ко мне. — Ты что, пьян?

— Я в норме.

— От тебя несет! Тебя никто не видел из комендантов?

Я покачал головой.

— Повезло. Так что ты тут потерял? Сегодня еще выходной, в Школу только завтра.

От его зоркого взгляда не ускользнула моя хромота.

— Что с ногой?

— Подстрелили.

Глаза девушки округлились.

— Прошу, только не задавай лишних вопросов. Можешь помочь?

— Могу, — растеряно ответила девушка. — Только…

— Тогда помоги. Пожалуйста.

— Хорошо. Снимай штаны, ложись на кушетку. Надо осмотреть рану.

Я послушно выполнил ее просьбы. Нина глянула на ногу, присвистнула.

— Что, все так плохо?

— Где ты так научился делать перевязки? Очень хорошо сделано.

— Был опыт, — ответил я, вспоминая кровавую баню с грибоподобными рептилоидами на «Вавилоне-5».

Нина аккуратно оголила ногу, нахмурилась. После долгой паузы произнесла:

— Пушкин, если ты попал в какой-то переплёт и занимаешься чем-то незаконным, то я в это вляпываться не хочу.

— Да никуда я не попал!

— Уж мне то не ври! Я прекрасно вижу кто тебе оставил такое ранение. На минуточку — у меня лекарский Дар, и я прекрасно могу отличить рану от бандитского пистолета и от оружия полицейских.

— Вот прям можешь отличить? — с сомнением спросил я.