Любимая противная собака - Ольга Арнольд

Чаще картины не похищают, а подделывают. Художник — не гений пишет картину в стиле признанного гения, и потом ее продают «за бешеные бабки». В Голландии жил-был художник, который научился писать картины точь-в-точь как их знаменитый мастер Ян Вермеер из Дельфта. Звали этого человека Ван Мегеерен. (Тьфу! Какие у них там имена сложные, не выговоришь — то ли дело Васька, Муська!) Он был неплохой живописец, этот Ван Мегеерен, но его не ценили, а ему хотелось славы и денег, и поэтому он все время «находил» потерянные шедевры. Подделывал он картины так хорошо, что в обычное время его никогда бы не разоблачили, но ему не повезло — в Европе тогда шла ужасная война, и он продал одну картину страшному врагу голландцев и вообще всех порядочных людей Герману Герингу. После войны, когда фашистов из Нидерландов выгнали, художнику это припомнили и арестовали за сотрудничество с захватчиками и продажу им ради наживы «национального достояния». Ван Мегеерен подумал-подумал и решил, что лучше быть жуликом, чем предателем, и признался в том, что это он создавал «вермеерские» шедевры. Так ему никто не поверил! Он в отчаянии попросил кисти, холст и краски и прямо за решеткой написал свою последнюю подделку. Тут уж эксперты схватились за голову и признали, что они ошибались. Художника все равно посадили ненадолго за мошенство… то есть за мошенничество, но это лучше, чем быть всеми презираемым. Впрочем, за то, что он надул фашистскую шишку, ему, по-моему, могли и орден дать, но, к несчастью, он продавал свои полотна и в лучшие музеи страны. Он так и умер в тюряге, но другие поддельщики (их называют фаль-си-фи-каторами, не выговоришь, или, проще — фоссерами) после разоблачения и отсидки чаще всего процветают. Подумаешь, посидишь несколько месяцев в тюрьме, зато потом тебя все знают и твои картины — или твои копии — выставляют в галереях и покупают! Это же такой пиар!

Вообще, как я понял, художники, как и собаки, делятся на три категории. Первая — это элита во всех смыслах. Это как Вайдат. Она и красива (так люди говорят, по-моему — ничего особенного), и неглупа, и обучена правильно охранять хозяина — на соревнованиях она всегда быстро брала нарушителя и получала призы и дипломы. В общем, признаю, что ее хвалят заслуженно. И среди художников есть такие, чьи творения обсуждать не принято — они выше этого. Ну, например, те же Леонардо и Вермеер. Вторая категория — это якобы «породистые» собаки, которые бренчат разными цацками, их возят на выставки и присуждают им почетные звания. Они ими хвастаются, но ни по внешности, ни по характеру, ни по уму ничего из себя не представляют. Таков, например, мой враг Муля. Его хозяйка им гордится и всем говорит, что он чемпион породы, но выглядит-то он, как барбос с Птичьего рынка! Не думайте, что я пристрастен, просто как-то мы с Художницей встретили его на прогулке, и она потом расписывала Маме его недостатки — лапы не так поставлены, грудь колесом, я уж всего не помню, и все удивлялась, как он умудрился на выставке получить положительную оценку. Ну и характер у него отнюдь не нордический. Или Зазик-Швабрик — он, оказывается, не дворняга, а представитель какой-то редчайшей породы, Мама забыла, как она называется. Родословная у него доходит до древнего китайского императора… Или, кажется, мексиканского, то есть до любимой императорской собачки. А посмотришь на него — ну чисто метелка! И ведет себя, как скандальная деревенская Жучка (была такая в моем грустном детстве). Так вот, оказывается, существуют художники, которые пользуются совершенно незаслуженным признанием, хотя рисовать совершенно не умеют — и перспектива у них никакая, и анатомию они не знают, и просто кистью не владеют. Это все пиар! Пиаром занимаются сами художники (ну, например, раздеваются догола, бегают на четвереньках, лают и кусают зрителей за ноги — словом, совершают все то, что нормальные собаки никогда себе не позволяют) и критики. Про таких художников нам с Мамой рассказывала Марианна и фамилии называла, только я их повторять не буду, чтобы потом меня не обвинили в оскорблении личности. Картины у них никакие, а продаются за огромные деньги. Далеко ходить не надо — у Галы в гостиной висит такая страшная картина, на черном фоне темное нечто, похожее на человека. Я на нее всегда рычу на всякий случай. Гала говорит, что она со мной согласна, сама бы зарычала. Она бы эту жуть сняла, но не может, потому что к ней домой ходят коллекционеры и они должны видеть, какие знаменитости у нее выставляются. Правда, продать эту картину она тоже не может, несмотря на громкое имя, потому что, как сказала Мама, «повесишь такое у себя над кроватью, и будут сниться одни кошмары».

Ну а третья категория — это нормальные собаки безо всяких отличий и генеалогических деревьев, которые завоевывают уважение хозяев своим умом, характером и преданностью. Таких — огромное большинство. Я тоже, наверное, к ним бы относился, если бы не попал на телевидение и не прославился. Это прекрасные, пусть и не выдающиеся, псы, но ценят их только близкие. Так вот, огромное большинство художников относятся именно к такой категории. Например, творчество нашей Художницы «широко известно в узких кругах», говорит Мама. Узкие круги — это те, кто любит нас, животных, и наши рисованные изображения. Тех, кто любит наши изображения и имеет возможность их покупать, гораздо меньше, чем собачников и кошатников. Поэтому обычные художники так любят, когда о них пишут критики, и так переживают, если с критиками что-то случается, ну, например, если они наступают на лапу кому ненужно и из-за этого падают.

Но я опять отвлекся. Оказывается, сейчас многие художники, которым не удается пробиться как художникам, занимаются подделками. Это целый бизнес, в котором обычно участвуют несколько человек. Художник пишет картину под кого-то известного, а его сообщники получают нужные бумажки, в которых говорится, что картина подлинная, и ее продают. Сейчас фальшивок столько, что даже нашему премьер-министру подарили картину якобы знаменитого мариниста Айвазовского (это тот, который все море рисовал), но она оказалась липой. Подделывать полотна старых мастеров очень трудно, потому что раньше и краски были не те, и лаки, и еще готовую картину надо сунуть в печку, чтобы она «состарилась». А современных художников — гораздо легче. И особенно абс… абстракционистов. Это те, кто рисует не собак и кошек, не людей, не цветы и не деревья, а просто малюет на холсте разные черточки, палочки и точки и ставит разноцветные кляксы. Особенно почему-то любят подделывать некого Малевича, который рисовал квадраты. Сейчас развелось столько черных квадратов и красных квадратов, что уже потеряли им счет. А по мне, квадрат есть квадрат, кто бы его ни рисовал. Я теперь знаю, что это такое, мне Мурз объяснил, правда, при этом ему пришлось уронить шахматную доску со всеми фигурками. У Мамы вот коврик в передней квадратный, она же его на стенку не вешает!

Оказывается, абстрактной живописью могут заниматься и мои собратья-животные. Больше всего рисуют человекообразные обезьяны, они даже выставки своих рисунков устраивают, ну прямо как наша Художница! Недавно Мама ходила в музей на такую выставку, она так и называлась — «Творчество высших обезьян». Первым догадался дать в руки шимпанзе кисти и краски Десмонд Моррис, куратор Лондонского зоопарка. А потом он выставил эти обезьяньи картины как шедевры до того малоизвестного художника, и все ими восхищались! Вот это была гениальная фаль-си-фи-ка-ция, но Мама говорила, что это вовсе не фальсификация, а розыгрыш, потому что он это делал бескорыстно и потом во всем признался.