Кино для взрослых - Евгений Игоревич Новицкий

присел напротив нее, — давай говорить прямо. Где и в чем я тебя не ценю?

— Тебе ведь известны мои моральные принципы? — спросила она.

Я задумался.

— Да, наверно. Может быть, не все, но… Я просто знаю, что ты очень высокоморальная.

— Знаешь, значит? — с каким-то неудовольствием отреагировала Вера. — Ну так, значит, ты знаешь, что я не буду работать с режиссером, который так себя ведет?

— Как?

Вера пропустила мимо ушей очередной дурацкий вопрос и продолжила свою обвинительную речь:

— Знаю, ты скажешь, что при таких моих принципах мне, наверное, лучше вообще не работать в кино. Если только самой не стать постановщицей… И ты, наверное, будешь прав. Но все-таки есть какие-то внешние приличия, Аркадий. Раньше я никогда не заводила с тобой таких разговоров, хотя всегда была в курсе твоих увлечений…

— Это для меня новость, — не выдержал я.

— Значит, ты все-таки меня недооценивал, — вздохнула Вера. — Я про что говорю — раньше у тебя тоже были какие-никакие принципы. Здесь, на работе, — только работа. А личное — где-то там. — Вера презрительно (по-другому не скажешь) взмахнула рукой, давая понять, как ей глубоко противно то, что происходит «где-то там». Она, наверное, вообразила себе в эту секунду злачные места: кабаки, рестораны, вертепы. Для Веры, сколько я мог судить, все это были синонимы…

39

— Вера. — Я подошел к ней и положил ладонь на ее руку, покоившуюся на подлокотнике стула. Вера брезгливо выдернула кисть из-под моей ладони. — Я понимаю, в чем дело, — мягко продолжал я, — тебе изначально не понравился мой сценарий, теперь тебе не нравится фильм, который мы начинаем снимать, а в довершение всего тебе не понравилась и утвержденная актриса. Что ж, все логично, последовательно…

Вера не выдержала и вскочила на ноги.

— Да перестань уже, — взмахнула она рукой прямо перед моим лицом. — Как раз как к актрисе у меня к ней нет претензий. А вот как к женщине…

— Нет, Вера, ты не права, — возразил я с предельной твердостью. — Уж ее точно не в чем обвинять. Так что…

— А тебя все-таки есть в чем? — поймала она меня на слове.

— Ну если ты вообразила меня соблазнителем актрис, то…

— Ты прекрасно знаешь, что я никогда ничего не воображаю! Воображение развито у тебя — это твоя прерогатива. Ты ведь у нас художник. — Слово «художник» прозвучало у Веры как оскорбление.

— Вера, — устало вздохнул я, — что ты от меня хочешь?

— Прекрати крутить с этой актрисой, — неожиданно спокойно ответила она.

— Я и так ничего не кручу… Честное слово, Вера, я удивлен, что ты обо мне такого мнения…

— Я тоже удивилась, что на этот раз ты стал ухлестывать за замужней. Прежде за тобой такого не числилось.

Слово «числилось» тоже меня покоробило — я почувствовал себя преступником, который впервые перешел какую-то грань. А Вера в таком случае — следователь, пораженная тем, что ее подопечный скатывается все ниже и ниже в своих злодеяниях.

— К сожалению, Вера, — горько усмехнулся я, — твои подозрения не соответствуют действительности. Я вообще не помню, чтобы на твоих глазах я за кем-то ухлестывал…

— На моих этого и не было.

— Значит, у тебя нет доказательств, а именно только подозрения.

— Ты прекрасно знаешь, что уж в наших кругах всем и всегда известно, кто, как говорится, с кем…

— Нет, — покачал я головой, — куда прекраснее мне известно, что подобные слухи чаще всего не имеют под собой оснований.

— Аркадий, — умоляюще сказала Вера, — ну ты же неглупый человек. Или действительно эта Варвара так тебе приглянулась, что ты утратил… — Она пощелкала пальцами, подыскивая нужное слово. Я пришел ей на выручку:

— …Остатки соображения.

— Да, допустим, — согласилась Вера. — Способность соображать. Потому что если бы не я сегодня увидела, что вы заперлись вдвоем, а кто-нибудь другой, то слух бы уже пополз. И что — это был бы безосновательный слух?

— Если ты видела, что мы заперлись вдвоем, зачем же…

— Я не так выразилась, — перебила Вера. — Я поняла, с кем ты, когда обнаружила, что ты заперся. И любой другой бы понял. Ну не дураки же вокруг, Аркаша!

— Аркадий, — сухо поправил я.

— Аркадий, — покорно согласилась Вера. Она уже немного успокоилась.

— Ладно, Вера, я не буду никому давать пищу для слухов. Тебя это устраивает?

— То есть ты обещаешь не склонять жену твоего друга к измене с тобой?

— Волнистый мне не друг, — отрекся я. — Это во‐первых. А во‐вторых, я никого ни к чему не склоняю. Вера, за кого ты меня принимаешь?

— За несчастного человека, — вздохнула она.

— Это еще куда ни шло, — примирительно сказал я.

После этого ни я, ни она не поднимали эту тему — весь день общались только по поводу работы.

Однако именно в этот день я поймал себя на мысли, что в Вере все же есть что-то неуловимо неприятное. И именно это всегда не позволяло мне испытывать к ней интерес как к женщине… Хотя до этого я не исключал того, что когда-нибудь женюсь на ней, теперь твердо понял, что между нами не будет вообще ничего и абсолютно никогда.

Может, я по контрасту с Варей стал так ее воспринимать? Ведь Варя, моя Варя (я впервые мысленно назвал ее так) — она словно чудесный камертон, эталон девушки, с которым отныне следует сопоставлять всех прочих девушек и женщин.

Боюсь только, что решительно никто не выдержит этого сопоставления — и потерпит в моих глазах такое же поражение, какое нынче потерпела Вера.

40

В субботу вечером Варя мне позвонила.

От неожиданности я выронил изо рта сигарету — и едва не спалил квартиру.

Попирая окурок тапкой, я лихорадочно заговорил:

— Варя, это вы? Добрый вечер! Как же я рад вас слышать…

— Что вы делаете? — проворковала она.

— Ничего не делаю…

Не то, не то говорю. Надо что-то вроде — «думаю о вас», «предвкушаю встречу в понедельник»… Надо немедленно пригласить ее куда-то — что же я молчу?!

Варя меня опередила:

— Я бы хотела встретиться с вами… Если вы не возражаете.

— Как я могу возражать! — экзальтированно вскрикнул я. — Варя, я могу заехать за вами прямо сейчас! Вы слышите?.. Не совсем прямо сейчас то есть, а через полчаса!..

— Хорошо, — сказала Варя. — Только не подъезжайте к дому.

— Я остановлюсь на дороге за вашим домом. Вы сядете — и мы сразу поедем… — Тут я задумался. Куда мы поедем? Но Варя не дала мне додумать и эту мысль:

— Значит, через полчаса? Тогда до встречи!

Наученный опытом, я не терял ни секунды.

И все равно, как только