Серебряные пули с урановым сердечником - Андрей Уланов

– Хм.

Действительно, странно. Я, правда, не помнил, сказано ли что-либо про рабовладение в законах Федерации – эта тема не относилась к числу актуальных для первокурсников…

– Запрещено на всей территории Федерации, – немедленно отозвался инк. – Согласно статье 34.65 «О правомерности…»

«Замолкни!»

– Первое правило торговли, – напомнил мне голосок из небесных высей. – спрос рождает предложение.

– Ну на кой черт землянину могли потребоваться рабы? – спросил я. – Чтобы торжественно освободить их в шлюзе анклав-станции?

– Не исключено, – отозвалась Золушка. – В моем куполе обитало полтора десятка благотворительных контор, которые, случалось, тратили деньги на куда более идиотские вещи.

– Идиотские с точки зрения лунаря? – уточнил я.

– С любой, – отрезала напарница. – Как тебе, например, «Программа восстановления эндемичной биофлоры в заброшенных технических туннелях»?

– Откуда на Луне эндемичная биофлора?

– Как правило, – пояснила Золушка, – под этим термином понималась обыкновенная плесень.

– В таком случае это скорее всего обычная афера, – уверенно сказал я. – Способ перелить тысчонку-другую эко с общественного счета на личный. Держу пари, плесень в ваших туннелях будет цвести, даже несмотря на усилия десяти программ по уничтожению этой самой биофлоры.

– Эмбо, – согласилась напарница. – Но, что интересно… я тут подключилась к датабанку станции…

– Я же тебе запретил!

– Не нуди, напарничек. Видел бы ты их защиту… просто насмешка над честным вскрышечником!

– «Честный вскрышечник» – это ты хорошо сказала!

– Моя фишечка прошла сквозь них, как штрекер.

– Стоп! – Я выполнил поданную мной же команду первым, за что немедленно удостоился пинка между лопаток. – Ты использовала для взлома служебный фиш?!

– Естественно, – чуть обиженно отозвалась Золушка. – А чем, по-твоему, я должна была воспользоваться? Инком пепелаца или чипом универсальной отвертки?

– А в твою златокудрую головку случайно не закралась мысль… – начал было я, однако меня тут же отвлек вторичный удар в спину, сопровождавшийся крайне недружелюбным ревом.

– Агррах тивираш!

Этот язык явно не входил в топовую десятку Бара Корина. Впрочем, на этот раз фишка оказалась быстрее – она успела сообщить мне перевод фразы, прежде чем я, развернувшись, собрался произнести свое коронное «Эш назг…».

– Че стал на дороге! – повторил тип в круглом шлеме, обдав меня волной чесночного – или очень похожего на него – запаха. У типа был большой сплющенный нос, торчащие из пасти клыки, правда, все же поменьше, чем у давешнего вампира, и светло-зеленая кожа. По мнению фишки, тип был орком.

По моему же мнению, он был орком разозленным, поэтому я обратился не к нему, а к его старательно завернувшемуся в зеленый плащ спутнику.

– Очень прошу извинить меня, уважаемые. Я прибыл издалека, из галактической провинции, впервые вижу столь…

Товарищ орка медленно поднял руки, стянул капюшон – и я с превеликим трудом удержался от восторженного «Bay!». Впрочем, вопля, который миг спустя издала моя напарница, с лихвой хватило на двоих – отдельное спасибо звукофильтру за уцелевшие перепонки.

Волосы, словно отлитые из красной меди, уши с острыми кончиками и очень красивое лицо. Нечеловечески красивое. Редко кому удается правильно употребить это словосочетание, но сейчас был именно такой случай – эльф был прекрасен, как никогда не сможет быть прекрасен ни один человек. Лучшие пластхирурги Федерации и за тысячу лет не сумеют даже приблизиться к этим идеальным чертам.

– Мы знаем, откуда ты прибыл, землянин, – произнес эльф.

Черт! Лучше бы он ничего не говорил! Потому что теперь мне уж точно обеспечен комплекс неполноценности. Пожизненный. Вложить в одну-единственную фразу столько оттенков я не сумею никогда.

– Мой спутник, – эльфу хватило почти незаметного кивка, чтобы уже разинувший для очередного рева пасть орк немедленно захлопнул челюсти, – охотно примет твои извинения. Не так ли, Грытм?

– Ты это… – прорычал орк на два тона тише, старательно изучая носки собственных сапог, – все ведь путем, земляшка?

– Вполне, – согласился я.

– В таком случае, – холодно сказал эльф, – от всего рииа желаю вам приятного времяпровождения на Базаре.

– Надо же, – удивленно сказала Золушка, – эльф в обществе орка! Я всегда считала, что эльфы их терпеть не могут.

– Я всегда считал, что они никого терпеть не могут, – отозвался я. – В смысле эльфы, хотя и орки, помнится, также особым избытком гостеприимства похвастаться не могут.

– А еще эльфы не любят землян!

– Записи проверь, – посоветовал я.

– Что? Ах ты… сдохший бот!

– Будем считать это ответом, – пробормотал я. – Собственно… кто мы такие, чтобы для нас делались исключения?

Никому еще не удалось благополучно доставить в Федерацию изображение эльфа. Хотя пытались очень многие. Самыми разными методами – от пары тысяч рассеянных по одежде микрокамер до ископаемых агрегатов на светочувствительной пленке. Результат был один и тот же – точнее, его полное отсутствие. Лакуны, черные пятна… что забавно, даже мнемосканирование не помогало, хотя сами подопытные клятвенно заверяли, что все их воспоминания на месте, в целости и сохранности. Теперь я им верил – такое вряд ли забудешь.

Помнится, года полтора назад одна не самая мелкая новостная корпорация откомандировала на Миры десяток художников – и тоже мэтров не из последних.

Двух из них потом пришлось долго продержать в милом заведении с мягкими стенами – у творцов, как общеизвестно, психика сама по себе хрупкая, а уж после того, как у них из-под кисти вместо прекрасного лика начало возникать нечто сюрреалистическое… раз двадцать подряд.

Самое забавное, что информация передавалась – ведь и Золушка сейчас видела картинку инфора. Передавалась – но не фиксировалась! А поскольку прямая трансляция на пару десятков парсек пока что находилась за пределами возможностей Федерации, знание истинного облика эльфов оставалось уделом немногих избранных. К числу коих мы отныне могли с полным правом причислить и себя.

Магия… чтоб ее черти взяли!

Справа над рядами шатров внезапно материализовалась крича, похожая на помесь китайского карнавального дракона с астероидным тоннелепроходчиком. Крича – не меньше ста метров, если верить пометкам на инфоре – была отвратного кроваво-красного цвета, а уж количеству и разнообразию торчащих из пасти клыков мог бы позавидовать любой палеонтологический музей.

«Объект не фиксируется в оптическом диапазоне, – встревоженно доложил инфор. – Помехи в радио…»

– Понятно. – Я с трудом сдержал вздох облегчения – тварь все же выглядела… скажем так, потенциально опасной, особенно, когда принялась упорно глядеть именно в моем направлении.