Чистый грех - Сьюзен Джонсон

— У-у-у-у… — с шаловливым ехидством протянула девушка. Было так лень перестраиваться на серьезный лад — хотя она уже почувствовала невнятную опасность и в его тоне, и в этом некстати нахмуренном челе. — Граф такой серьезный… Я ведь могу и обидеться!

Он сделал над собой усилие и осадил свое не вовремя разыгравшееся воображение, которое подсовывало ревнивые картинки. В конце концов, Флора Бонхэм ничего в его жизни не значит — всего-навсего быстролетное развлечение, женщина для недолгих утех, а потому и переживать всерьез — себе дороже.

Победив угрюмость, он вдруг одарил Флору прелестной, почти детской улыбкой. Но при этом она заметила в его глазах ту самую искринку, которая очаровала ее при их первой встрече в доме судьи Паркмена.

— Виноват, воистину виноват, — сказал молодой человек врастяжечку и с игривой ухмылкой. — Готов делом искупить свою вину.

— Вот так-то лучше! — воскликнула Флора и принялась расстегивать пуговицы своей блузки. Он проворным жестом поймал ее руку.

— Не хочу, чтоб ты это делала.

Флора напряглась и недоуменно сдвинула брови.

— Я сам раздену тебя.

Адам снова терял голову. Он был объят и сокрушен ее ароматом. О, этот запах роз и серой амбры — безумящая мужчину густая и дорогостоящая смесь, что приводит на память восточные гаремы!

Флора расцвела игривой улыбкой и снова расслабилась.

— А потом я раздену тебя, — сказала она.

Будь на ее месте любая другая женщина, он бы без промедления шепнул «да» на такое предложение. Но с Флорой любой пустяк необъяснимо вырастал в сложную проблему и все запутывалось, потому что возвращалось в область сознательного. Она до того самонадеянна и независима, что в данной ситуации он просто не может ответить простеньким «да» — это все равно что потакать ее самонадеянности и вызывающей независимости. Вдобавок мелькнула мыслишка, что ему далеко не первому предложена честь быть раздетым ее прелестными ручками…

В итоге Адам, занимаясь пуговицами блузки, неопределенно пробормотал:

— Потом, потом…

Он понимал, что очень скоро голова у нее пойдет кругом. А когда удовольствие объемлет Флору, она потеряет свой такой независимый разум, забудет препираться и станет глиной в его руках… Отрадный момент!

Он сам себе удивлялся: на кой черт ему приводить к повиновению эту величавую английскую красавицу? Чего он бьется? Вот она перед ним, царственная леди Флора, с задранной чуть ли не на голову юбкой. Что еще нужно? Получай удовольствие, как со всеми прочими женщинами! Любовь — игра, а не военная кампания…

К счастью, только их губы слились в долгом страстном поцелуе, как его размышлениям пришел конец.

Полураздев девушку, Адам проворно вскочил и сбегал в кладовку за чистым одеялом.

С милой улыбкой Флора сказала:

— Истинный джентльмен!

— Скорее человек практический, — отозвался он, аккуратно расстилая одеяло поверх сена. — Если вы явитесь вся в траве и оцарапанная, вашему отцу может прийти в голову вызвать меня на дуэль.

— А-а, имеете богатый опыт! Уже не раз обожглись! — холодно заметила Флора. Ей трудно было скрыть раздражение — тем более нелепое, что она отлично знала: какую бы глупость или дерзость он ни сморозил в ответ, она все равно снова отдастся ему.

— Нет, на этом сеновале я впервые, — честно и с прямодушной откровенностью сказал Адам, улыбнувшись спесивой улыбкой мужчины, которому все дозволено. — Ты довольна моим ответом?

— Я им восхищена.

А все-таки эта выходка с одеялом была галантным и уместным жестом. Поэтому, сбрасывая сапожки, Флора ощутила укор совести и сказала:

— Вообще-то обижаться и занудствовать не в моем характере. Мне самой противно, что я сегодня в таком настроении. Ворчу прямо как законная супруга.

— Ну, до моей законной супруги тебе в этом отношении далеко, — сказал Адам, тронутый раскаянием. — Изольда запросто возьмет первый приз на соревновании самых гнусных мегер Старого и Нового Света… Вы и близко непохожи. От тебя до нее — как отсюда до Луны.

— Если «как отсюда до Луны» — значит, я сущий ангел, твоя сладенькая конфетка.

— Да, обсахаренная черносливина.

Молодой человек подхватил ее на руки, переложил на темно-зеленый шерстяной прямоугольник и сам устроился рядом.

Только сейчас Флора сообразила, что именно он расстелил поверх сена. Не одеяло, а свой ипподромный штандарт — она видела такой же на мачте перед входом в конюшню.

— Ах, сколько же у тебя пуговиц и крючочков, — со вздохом произнес Адам. — Пока я с ними вожусь, побалуй меня рассказом о своем детстве или о любимой книге.

— Я родилась в Йоркшире, — покорно начала Флора, любуясь тем, как любовник с очаровательной серьезностью сражается с ее «крючочками». — Моя первая гувернантка удрала уже через неделю. Вздумала пенять мне за то, что я не сижу прямо за столом. А я возьми и выплесни на нее чашку горячего шоколада! Ты бы видел, как она взъерепенилась! Чуть ли ногами не топала! Дескать, за все сокровища света не стану я маяться с этой маленькой хулиганкой!

Адам поднял на нее свои прекрасные глаза, и в них сверкнула улыбка.

— С тех пор ты ни чуточки не изменилась.

— Такая же милая и непосредственная?

— Ага, ara… — только и пробормотал он. Теперь он сел для удобства по-турецки, и работа по ее раздеванию пошла быстрее.

Флора ласково коснулась его рукава. Их взгляды надолго встретились. Она искренне и открыто восхищалась его красотой и втайне была уверена, что молодой граф тем временем упивается ее прелестью. Он и впрямь восхищался великолепием девушки и не сомневался в том, что она любуется им.

Они стоили друг друга — что красотой, что самомнением.

— Ты такой сильный, — сказала Флора, поглаживая вздувшийся мощный бицепс под тканью его сорочки. Она помнила, как ему не раз случалось поднимать ее и носить на руках. Он всегда делал это с такой обаятельной легкостью!

— Погоди, через минуту я покажу тебе, насколько я силен, — солидно изрек Адам, откладывая в сторону ее блузку и принимаясь за ленты нижней сорочки. Хвала Богу, что нет корсета!

— Когда, по-твоему, вернется папа? — спросила Флора слабым голосом.

Чем меньше одежды на ней оставалось, тем больше ее уводило к томному шепоту. А тут еще и это твердое обещание показать, насколько он силен!

— Я велел конюху потянуть время. Так что твой отец объявится не раньше чем через час.

— Так ты все заранее спланировал?!

Адам искренне удивился ее гневу. Пожав плечами, он сказал:

— А разве у тебя были другие намерения? За завтраком ко мне через стол шли такие токи — трудно ошибиться.

Встретив его спокойный взгляд, она простодушно рассмеялась.