Чеченский капкан. Между предательством и героизмом - Игорь Прокопенко

«Мы вышли в расположение одного подразделения, в котором осталось в живых 7 человек. И вот мы подошли, они там кашу греют возле костра, сели, начали с ними разговаривать: «Ну, как, ребята, дела? Как с этим?» Да вот, говорят, немножко тут пощипали нас. Я говорю: «Ну, как немножко?» Там где-то погибло у них человек около 60 в общей сложности. «Ну что, — говорю, — надо вас на переформирование». И вот был ответ такой: «А вы что, пришли нас отсюда выводить?» Знаете, такое сразу отношение — в штыки. Я говорю: «Да нет, не пришли выводить». «Нет — тогда ладно. Мы пока за ребят не отомстим, мы отсюда не уйдем».

И они не уходили. Стояли до последнего. Даже когда не было надежды и боевики в обмен на жизнь предлагали оставить позиции. И часто странным образом знали имена и звания наших командиров.

«Давай, может быть, как-нибудь, пока не поздно, отведите ребят, — звучало в эфире. — Алик, не делайте это. Не делайте, не надо».

«А я такого выбора не имею, — отвечал наш офицер. — У меня есть приказ, и я его выполню в любом случае».

Рассказывает Олег Дьяченко, командир 1-й роты сводного батальона морской пехоты:

«Мы выдвинулись на вокзал железнодорожный, который находился перед площадью Минутка, и по условиям задачи я должен был подождать еще одну роту. И когда мы вышли на вокзал и ждали подходящее подразделение, я получил задачу выдвигаться. Я отказался выдвигаться, поскольку понимал, что очень высока вероятность окружения. 10 минут мне пришлось вести перепалку с начальниками, вплоть до генерал-майора, который лично мне ставил задачу выдвигаться. Я приказал своему связисту сказать, что у нас садятся батареи. И я хочу сказать, что то состояние, в котором я находился, не дай бог кому пережить. У меня сердце просто вылетало, я не знаю, из глотки».

Чуть позже за такую строптивость командиру 1-й парашютно-десантной роты Дьяченко задержали присвоение очередного звания. Но в тот момент было сделано главное: рота без потерь дошла до Совмина.

Здание Совмина. В его развалинах, находящихся менее чем в 100 метрах от дворца Дудаева, закрепились штурмовые отряды десантников из группировки «Запад». Еще вчера они сражались за каждый этаж этого здания, за каждый лестничный проем. Им на помощь прорвались рохлинцы, мотострелки 276-го полка и 74-й юргинской бригады. Лишь после этого удалось выдавить боевиков, закрепиться в здании и перейти к круговой обороне.

Именно здесь, на площади перед Совмином, разгорелись самые страшные бои. Блокировав здание, боевики в очередной раз шли в атаку. Силы обороняющихся таяли. Вскоре сюда подоспела 2-я рота моряков-североморцев.

Вспоминает Олег Дьяченко, командир 1-й роты сводного батальона морской пехоты:

«Второй роте, конечно, досталось больше всего, я бы так сказал. Им была поставлена задача выдвинуться в здание Совета министров и поддержать десантников, которые там находились. Конечно, десантников там оставалось — на пальцах можно пересчитать. Подразделение, которое первоначально захватило это здание, почти полностью погибло. Вот там на самом деле был сущий ад».

Это был ад. Только за 3 дня боев в Совмине 2-я рота морпехов потеряла 25 человек. Высокая интенсивность боев лишала возможности эвакуировать погибших и раненых. Каждый день назначался новый командир роты взамен убитого. За три дня три командира. То есть каждый из них командовал менее суток. Силы оборонявшихся в Совмине таяли с каждым часом.

Олег Дьяченко, командир 1-й роты сводного батальона морской пехоты, продолжает:

«Первый человек, который погиб в моей роте, в моем подразделении, это был, конечно, очень сильный шок. Но я был вынужден, я перешагнул через труп этого человека. И я сказал всем после этого, что так будет с каждым из вас, если вы не будете думать, если вы не будете смотреть по сторонам и если вы не поймете, что здесь убивают».

Тем временем в центральные кварталы к Совмину прорывались все новые части группировок. Боевики выдыхались. Уже было очевидно: внутренний рубеж обороны противника окончательно прорван.

В это утро разведчики и морпехи-североморцы из группировки «Север» захватили президентский дворец. Дворец, который рассматривался боевиками как символ непобедимости пал.

По информации спецслужб, к этому времени Дудаев был ранен в руку. Чтобы избежать полного окружения и уничтожения, он со своими сторонниками накануне ночью покинул здание.

В этот же день командующий объединенной группировкой Квашнин прибыл в Моздок, где доложил Павлу Грачеву о выполнении задачи. Но Грозный после этого не пал. Бои в чеченской столице продолжались еще вплоть до 26 февраля. До тех пор, пока последние отряды боевиков не были выбиты из южного пригорода Грозного.

«Я говорил уже раз, еще раз повторяю, — говорил в те дни перед телекамерами один из офицеров группировки. — Матери, простите, что я привез сюда 105 человек, увожу 65. Что у меня 40 человек потери, из них 11 безвозвратных потерь. Я сделал все, что мог. Они сделали все, что могли. Никто ни за кого не прятался. Они погибли с достоинством и честью. Так, как вы их воспитали».

Казалось, что со взятием чеченской столицы конфликт в Чечне решится сам собой. Но первая чеченская война продлится еще два долгих года. Затем будет вторая.

Во время этих войн боевики не будут испытывать недостатка в вооружении и боеприпасах. Спрашивается: откуда в республике так много оружия? И почему его запасы все время пополняются? И что по этому поводу думало наше командование?

29 ноября 1994 года. Вторник. В Кремле на экстренное заседание собираются члены Совета безопасности России: президент Борис Ельцин, председатель правительства Виктор Черномырдин, глава Госдумы Иван Рыбкин и председатель Совета Федерации Владимир Шумейко. Кроме них, на заседании присутствуют руководители всех силовых ведомств и спецслужб. На повестке дня только один вопрос: начинать войну в Чечне или нет. С докладом на эту тему выступает министр обороны Павел Грачев.

Я встретился с некоторыми участниками того заседания, а также с людьми, которым предстояло воплощать в жизнь принятые на нем решения. Вот что мне рассказал Главком сухопутных войск Владимир Семенов:

«Это решение принималось кулуарно. Грачев выступил на Совете безопасности, убедил президента, что мы готовы, что мы там наведем порядок».

У самого Павла Грачева своя версия событий. После его доклада члены Совета безопасности приступили к голосованию. За ввод войск в Чечню проголосовали все присутствующие. Все, кроме него.

В беседе со мной министр обороны Павел Грачев заявил:

«Я был единственным, кто выступил на том злосчастном Совете безопасности против военных действий в Чечне. Помню, премьер-министр Черномырдин, когда-то мы с ним были в очень хороших отношениях, сказал: «Борис Николаевич, такой министр нам не нужен, давайте быстро его поменяем. Он боится идти в Чечню». Тогда Борис Николаевич объявил десятиминутный перерыв, пригласил к себе в кабинет Черномырдина, Лобова и секретаря Совета безопасности Шумейко. 10 минут прошло, мы опять сели, и Борис Николаевич объявляет: «Павел Сергеевич, мы приняли решение вас от должности не освобождать, но в двухнедельный срок вы должны составить план ввода войск в Чечню и возглавить руководство на первых порах». Вот так получилось».