Соль с Жеваховой горы - Ирина Лобусова

Чтобы скрыть этот факт, Котовского убрали с фронта. А помогали ему в этом старые полковые друзья.

В 1922 году он становится командиром Второго Кавалерийского корпуса. Назначил его лично Фрунзе, который всячески проталкивал его наверх. А Фрунзе был вторым человеком в УССР – он являлся зампредом Совета Народных Комиссаров и был командующим всеми войсками УССР и Крыма.

Котовский мог ограничиться этим. Но в 1922 году начался нэп – новая экономическая политика, дающая целое море совершенно других возможностей.

Появились новоявленные бизнесмены, получающие капиталы просто из воздуха. Начальники-большевики занялись тем, что стали «делать деньги». Котовский не мог остаться в стороне и ударился в бизнес. Тем более, что под покровительством Фрунзе делать это ему было гораздо проще, чем кому-нибудь другому. Он пользовался вседозволенностью и мог позволить себе абсолютно все, что хотел.

Как человек, который варился в самом центре котла подпольного бизнеса, Моня Кац отлично знал все детали тайной карьеры Котовского и с плохо скрываемым удовольствием пересказывал их Зайдеру.

Котовский взял в аренду два сахарных завода и забрал все поставки, чтобы снабжать сахаром всю Красную армию. Заводы были в Умани. Одесская газета «Молва» назвала Котовского «полудельцом» и «тихим делягой» за попытки контролировать торговлю мясом и контрабандой в Одессе. После этого «Молву» очень быстро закрыли.

Котовский создал при военном корпусе военно-потребительское общество с подсобными хозяйствами и цехами: там шили сапоги, костюмы, одеяла. Район, где стоял корпус, в шутку называли «республикой Котовией». Но это была только верхушка айсберга…

Моня остановился передохнуть. Зайдер смотрел на него с заговорщическим видом.

– Я тебе кое-что расскажу, Моня, – улыбнулся он, – я ведь из Умани приехал.

– Что значит из Умани? – не понял Кац.

– В 1922 году Котовский назначил меня начальником охраны на своем сахарном заводе, – продолжил Зайдер, – два года я во вшивом городишке сидел. Да что там городишке – там и города-то никакого не было! Так что теперь я оттуда сбежал.

– Как же он тебя назначил? – удивился Моня.

– Письмом. Я ему написал, кое-что предложил. Я в Одессу вернуться хотел. Но вместо этого он меня на завод назначил. Я с ним за эти два года всего-то пару раз и виделся. Место неплохое, хлебное. Но не для меня это… Не то… Потому я и сбежал, – вздохнул Мейер.

– Ты сбежал с завода Котовского? – Кац едва не всплеснул руками.

– Сбежал, – подтвердил Зайдер, – план у меня есть. Потому и приехал сюда. Так что о деятельности Котовского я много чего знаю. Он такие дела с этим сахаром проворачивал! Миллионы в карман клал! Зачем ему контрабанда? Не в свое лезет! А для меня – это дом родной. Два года я просидел тихо, а потом не выдержал. Особенно после того, как смекнул, что по-другому могу сделать. Он и не знает, что я сбежал. Я вроде как в бессрочном отпуске буду. А хватится, поздно будет менять.

– С огнем играешь, – Моня с укором покачал головой.

– А я в огне не горю, в воде не тону! – хохотнул Зайдер. – Так что… Да ты рассказ-то закончи. Что там было дальше?

– Я за политику тебе…

– Давай за политику, – согласился Мейер.

– В 1924 году, аккурат вот сейчас, в самом начале года, Котовский добился вместе с Фрунзе решения о создании Молдавской Автономной Советской республики. Котовский сам провел границы, включая Приднестровье, и стал полным хозяином земли. Именно на этой земле он разместил свои предприятия, которые контролирует. А сам стал членом ЦИК Советов Молдавской автономии, членом ЦИК Советов СССР и УССР. Так что теперь его и не тронуть даже!

– Вот сука!.. – вдруг подал голос Соляк.

– А это и к лучшему, – Зайдер задумался, – теперь ему самому не выгодно, чтобы связывали его с криминалом. Такой большой человек – с бандитами якшается! Свои красные не поймут. Так что…

– А он и не якшается, – Кац презрительно посмотрел на Зайдера, не понимающего элементарных вещей, – его Мишка Няга прикрывает, все на себя берет.

– Тоже не вопрос, – покачал головой Мейер, – мы этого Мишку – к ногтю!

– Говори уже, что задумал! – буркнул Моня под­уставший от долгого разговора.

И Мейер Зайдер, заговорщически понизив голос, принялся излагать свой план.

Несмотря на поздний вечер, на Екатерининской было шумно. Зайдер остановился напротив нужного дома, взглянул на ярко освещенные окна на втором этаже, окна той квартиры, адрес которой Туча не хотел давать ему почти два часа.

Зайдер хорошо помнил свой разговор с Тучей. Он оказался совсем не таким, как Мейер предполагал.

– Я не понимаю – ты хочешь убрать Паука или будешь заигрывать со всеми так, как никогда не заигрывал Японец? – в сердцах выдал Зайдер после того, как Туча совсем заморочил ему голову. – Я хочу убрать Паука и занять всю контрабанду в городе! Половина – твоя! Если нужны деньги, не вопрос – дам денег. Я не пустым с сахарного завода пришел.

– Не в том дело! – Туча с сомнением качал своей круглой головой, и Зайдер уже возненавидел его характер, благодаря которому Туча так удачно договаривался со всеми. Его мягкость и дипломатия давно уже вошли в поговорку в Одессе, и даже самые отпетые главари шли к Туче за советом – или же на поклон, так было несколько верней.

– Паук – шо чиряк, его выдавить не многого стоит, – хмыкнул Туча. – Вопрос за то, как операция эта обойдется нам! Ты ведь знаешь за красных? Знаешь, под кем Паук? Кто рыбаков пострелял? То-то и оно. Крышуют Паука красные. За контрабанду. А нам до чего туда лезть?

– За правду, – мрачно протянул Зайдер, – я до Японца первый человек был. Мне первым и до Одессы быть.

– Прошли те времена! Давно прошли. Как канул Японец, ты за два года до красного сахара подъедался, – в сердцах бросил Туча. – Японец не за такой был, а ты такой. У кого слаще, с тем и ешь.

– Ты меня до сейчас обидеть хочешь? – Глаза Зай­дера сверкнули злобой.

– Да плевать мне на твои обиды! – Туча махнул рукой. – Ты кровью полить землю хочешь, а мне до кровушки ни к чему.

– Не хочу, – Мейер вздохнул, – и против тебя не пойду. Не о том думаешь. Вернуть то, что по праву мое, хочу. Наследство Японца.

– А шо ты два года за то наследство не возвращал? – Туча прищурился. – Два года ты за где был? То-то и оно, фраер! Твой шухер тут до лампочки! Заел ты его… Под сахар.

– Ты ведь говорил, что до Паука не подступиться никак, – мрачно протянул Зайдер, – а я подступлюсь. Никто Паука не взял – а я возьму!

– Через голову выбрось, – хмыкнул Туча, – и разотри шкарпетками! А лучше сопли за кулак намотай та до себя и держи.

– Я возьму, – Зайдер смотрел на него в упор. – Там, где мужики за землю штабелями лягут, баба возьмет. Дай адрес Алмазной. Ей только и доверять можно. Туча, дай!