Больше, чем он ожидал - Андреа Лоренс

Чувствуя себя в сотню раз лучше, он закрыл глаза и прислонился лбом к холодным поручням.

Гвен молчала, но по ее аромату он понял, когда она подошла к нему. К его шее прижалось что-то мягкое и холодное.

– Влажное полотенце должно помочь. И возьми это.

Алекс открыл глаза и увидел мятные конфетки в ее руке. Он развернул одну и, положив в рот, ощутил, как мятный вкус успокаивает его желудок.

– Теперь лучше?

– Да, ты отличная медсестра.

Гвен потрепала его по плечу, а потом оперлась на поручни.

– Луна сегодня очень красивая.

Алекс посмотрел на Гвен: в лунном свете ее кожа будто светилась. Ее темно-бордовое платье было коротким и привлекательным. Поясок над талией подчеркивал ее округлый живот. На ней были туфли на невысоком каблуке, так что мягкие округлости в треугольном вырезе стали еще ближе к нему.

– Ты сегодня тоже красивая.

– Спасибо, – ответила она и чуть сморщилась, будто ей стало неуютно от таких комплиментов.

Алекс никогда не понимал, почему женщины с трудом принимают комплименты. Общаясь с женщинами, он всегда говорил то, что думал. Он любил женщин. Любил смотреть, как они улыбаются, слушать их смех, видеть их румянец… Он делал все возможное, чтобы получить от женщин лучшее, что в них есть. Если это делало его волшебником, значит, остальные мужчины – лентяи.

– Может, ты хочешь что-то другое? Содовой?

– У меня уже есть эль, спасибо. К тому же, если ты пойдешь за напитком для меня, это привлечет внимание. Ты сказала, что я слишком открыто себя веду, а как все воспримут наше исчезновение?

– Не важно. Нас вычислили.

– Эдриен?

– Кажется, мы не годимся в ниндзя и шпионы.

– Рухнули мои планы на пенсию, – вздохнул Алекс, снимая полотенце с шеи и выкидывая его в корзину. Он облокотился на поручни, чтобы стать такого же роста, как и Гвен. – И что она сказала?

– Не так много, как я ожидала. В основном она посоветовала не влюбляться в тебя.

– Мудро. Сложно любить кого-то, кто не хочет отношений.

– Это правда? Что ты не хочешь отношений. Или просто удобное извинение?

Алекс нахмурился и фыркнул:

– И каков ваш диагноз, сестра Райт?

– Сложно сказать, ведь я не знаю ни как ты рос, ни что испытал. Эдриен сказала, что ты будто бежишь от чего-то, и я с этим согласна. Может, от близости? Ты решил, что лучше вести себя так, словно ты слишком крут для отношений, а на самом деле ты пытаешься избежать возможной боли.

– Кажется, это слишком категоричное заявление для того, кто вроде бы и не знает меня.

– Это кажется правдой. Ты делаешь все, чтобы женщина не стала для тебя значимой. Короткие или единичные встречи, дорогие, но бессмысленные подарки, постоянные разъезды, каждый раз новые женщины… Мне становится интересно.

– Интересно что?

– Кто так сильно обидел тебя или отказал тебе, что ты отказываешься даже попробовать.

Алекс безуспешно попытался сглотнуть комок в горле и сделал глоток эля. Но это не помогло. Он и не думал, что его так легко раскрыть. Может, это ясно только Гвен? Она видит вещи, которые другие люди даже не замечают.

Только что она сказала ему то, чем никто в его жизни не интересовался.

– Я не верю в любовь.

– Иногда я тоже не верю. Что тебя в этом убедило?

– Я никогда не видел, чтобы любовь длилась дольше, чем желание секса. Когда оно проходит, ты видишь, что наделала глупостей: вышла замуж или забеременела и оказалась с кем-то, кто тебе особо и не нравится.

– Как твои родители?

Уголки его губ дрогнули в улыбке. Догадливая девчонка.

– Они ближайший пример того, как работают отношения. А скорее, как не работают. Они всегда были несчастливы, но делали вид, что все в порядке. Они редко спят вместе. Мой отец погрузился в работу. В детстве я видел его лишь тогда, когда он мне что-нибудь покупал. Мать использовала меня, чтобы получить то, что, как ей казалось, она хочет, а потом стыдила меня, что я поломал ей жизнь. Они улыбаются в камеру на семейных праздниках – и только. Это не вызывает желание заводить семью.

– Мои родители не женились. Отец сбежал еще до того, как беременность мамы стала очевидной. С тех пор она любыми силами пыталась заполучить мужчину. Это было ей важнее, чем я. Она окончательно запуталась в жизни. И мне совсем не хотелось быть похожей на нее. Я всегда встречалась с парнями, которые недолго задерживались возле меня. Я даже не успевала привязаться к ним. – Гвен криво ухмыльнулась и посмотрела на океан. – Но последнее время мне кажется, что я что-то упускаю в жизни. Будто я единственная девочка в школе, которая не верит в Санту и поэтому не получает подарки. Может, ради Фасолинки я должна верить. Я хочу, чтобы счастливые семьи и любовь существовали. Потому что я хочу этого для нее. Неужели это странно?

– Нет. Люди хотят лучшего для своих детей. По крайней мере, должны. Другое дело, когда детей заводят для чего-то. Хотя моя мать не признается в этом, но отец рассказал мне: она забеременела специально, чтобы он женился на ней. Конечно, это пошло ей на пользу. – В голосе Алекса проскользнул горький сарказм.

– Ты боишься, что кто-то поступит так с тобой? Поймает тебя в ловушку с ребенком? Хорошая причина, чтобы быть фанатом презервативов.

Алекс слышал много вещей, но так его называли впервые.

– Думаю, можно и так сказать. Людям сложно это понять, но, когда о твоих деньгах говорят на страницах журналов и газет, чувствуешь себя мишенью. Для конкурентов, мошенников и жадных до денег людей. Я не верю, что женщины искренны со мной. Они все чего-то от меня хотят. Кроме, пожалуй, тебя.

Гвен смущенно повернулась к нему:

– Я должна чувствовать себя польщенной или нет?

– Должна. Это ставит тебя на первое место среди миллионов женщин в Нью-Йорке. – Алекс замолчал и прислушался. – Слышишь? Это наша песня.

Гвен сморщила нос.

– У нас есть песня?

– Я оскорблен. – Алекс оторвался от перил и обнял Гвен. – Это песня, под которую мы танцевали на церемонии.

Алекс не делал резких движений, чтобы не пробудить тошноту, но нежно держал Гвен и кружил ее по тихой палубе.

Она легко скользила в его объятиях под медленную медитативную музыку. Сначала он подумал, что их разговор окончен, но услышал тихие слова Гвен:

– Так, значит, ты не веришь в любовь или в то, что кто-то полюбит тебя таким, какой ты есть?

– Какая разница. Я не могу изменить себя. Поэтому есть оно или нет, но любовь и семья не для меня.

– Значит, ты совсем не хочешь детей?

В ее глазах читалось разочарование. Алекс не был удивлен. Гвен сказала, что не верит в любовь или брак, но, даже пока они были здесь, он заметил в ней изменения. В ее взгляде была грусть, когда она смотрела на Уилла и Эдриен. И та же грусть была в ней, когда в бистро их приняли за пару.