Я люблю - Борис Седов

В одном месте она едва не слетела с кручи, песчаная кромка внезапно обвалилась под ногами, и девушка поехала вниз, отчаянно балансируя… Мимо мелькнули кустики брусники, она вцепилась в них, длинный корень выскочил из рыхлой почвы и остался у нее в руке, а она продолжала скользить вниз, пока не достигла кромки болота.

Черт, словно горнолыжник на крутом спуске! Лежа на спине и глядя в небо, я отдышалась. А ведь могла в самом деле ногу сломать, и тогда оставалось бы лишь пустить себе пулю в лоб, чтобы не мучиться, – даже если контора и отыщет меня, вряд ли станет лечить – Лаевскому не нужна калека, правильно?! Встала, отряхнулась и, отойдя подальше, вытащила сигареты, экспроприированные у Марьянова. Подымила немного, потом тщательно втоптала пепел в грязь, а окурок сунула обратно в пачку.

След от падения остался – глубокая борозда, оставленная моими ногами на склоне, которую непременно заметит погоня – для этого, честное слово, не нужно быть опытным следопытом. Но привести все в изначальное состояние – сделать «как было» – уже невозможно. Оставалось надеяться, что мои преследователи не скоро выйдут к этому месту, а там чем черт не шутит – может, все-таки пройдут мимо, как иногда бывалый грибник проходит мимо белого гриба. Лес ведь большой, а я маленькая. Но никогда раньше не думала, что прогулка по русскому лесу может быть столь трудной! Хотелось сжать кулаки и завопить – я же своя! Что за шутки! Вот что значит – жить в отрыве от природы. Любила бы в детстве походы, может, по другому бы себя чувствовала. Нет, я предпочитала сидеть за книжками и путешествовать по чащобам в мечтах. Я сверилась с компасом, обогнула по краю болото и двинулась дальше, слегка изменив маршрут.

Шла весь день и часть ночи. Перехватила несколько часов беспокойного сна, когда всякий шорох заставлял проснуться и, сжимая рукоятку пистолета, всматриваться в темноту. Утром первым делом сунула в рот подушечку «ригли сперминт» – будем считать, что зубки почистила. Быстрый завтрак, почти на ходу. На свежем воздухе аппетит поистине зверский. Вспомнила старый анекдот, где медведь объясняет заблудившемуся туристу: «Это я турист, а ты завтрак туриста!» Кстати, о птичках – за все это время мне не попадалось на глаза ни одного зверя крупнее белки. И никаких следов – волчьих или медвежьих.

Вероятно, хищники старались держаться подальше от Конторы, опасаясь обвинений в антигосударственной деятельности. Или почувствовали приближение Анжелики Королевой и предпочли не связываться!

Вскоре путь преградил настоящий бурелом – деревья были вывернуты с корнями и повалены на землю. Казалось, что здесь похозяйничал настоящий великан. Обходить стороной значило потерять время, пришлось карабкаться через стволы, проползать под ними, собирая старую паутину и муравьев, пробегать, балансируя, словно цирковой гимнаст. Утешалась только тем, что и мою погоню это неожиданное препятствие задержит надолго – в Конторе никто не обладал моей комплекцией. Пробежать по тонкому стволу, аки белка, у Марьянова вряд ли получится. Пустячок, а приятно. Как он там, интересно?! Бедолага, явно рассчитывал на ночь, полную удовольствий! С другой стороны – он получил уже достаточно!

И десант с вертолета здесь – не высадить, хотя кто их знает?! Контора обладает очень широкими возможностями и если Лаевский не поверит в то, что я сгинула бесследно в этих чертовых лесах, то бросит на поимку все силы. Я была в этом уверена. Не такой он человек, чтобы отступиться. Особенно после того как пообещал, что уйти от них я смогу только на тот свет. Посмотрим, господин Лаевский, посмотрим!

Не следовало, наверное, думать о вертолетах – накаркала. Вскоре неподалеку раздался рокот двигателя. Я прислушалась – кажется, приближается! Я поспешила укрыться под огромным стволом, хотя здесь, в чаще, благодаря густой хвое визуально обнаружить меня с воздуха было просто нереально. С другой стороны, есть ведь всякие тепловизоры и тому подобные штуки, а что подобная аппаратура имеется в распоряжении Конторы – можно не сомневаться.

Я осторожно выглянула – машина мелькнула над деревьями. Я успела хорошо ее разглядеть, но это был не «Ка-62», прикомандированный к лесному филиалу Конторы, а тяжелый «Ми-8», выкрашенный в красный цвет, – похоже, вертолет принадлежал пожарной охране. Я вздохнула с облегчением, хотя если подумать хорошенько, то пожарные могли совершать облет по заказу Лаевского.

Поэтому из-под дерева я выбралась только спустя пять минут после того, как шум вертолета затих вдали. Не расслабляться! Главное – не расслабляться! Двинулась дальше в выбранном направлении и с облегчением вздохнула, когда проклятый бурелом наконец закончился. Впереди расстилались нескончаемые заросли папоротников; пробравшись через них, я оказалась на краю небольшого луга. От травы шел пряный запах, стрекотали кузнечики – пасторальная картинка. Не прельщаясь ею, я обошла луг по краю, готовая в любой момент шмыгнуть назад – в лес.

Следующий вертолет появился через сорок минут, когда я отдыхала на очередном косогоре. Здесь над болотом навис огромный валун, принесенный в незапамятные времена ледником. Валун словно раздумывал, свалиться ему в теплую вонючую грязь или еще повисеть, красуясь! Я была уверена, что господин Лаевский и предположить не может, что мне удалось уйти так далеко, и обдумывала свой дальнейший путь. Устроилась с комфортом в тени камня и приготовилась пообедать. Болотное комарье сдувало теплым ветерком. Благодать!

На сей раз это был конторский вертолет. Когда черный вытянутый силуэт машины внезапно вырос над деревьями, мне показалось, что сердце оборвалось в груди. Они меня выследили! Вертолет сделал элегантный вираж и направился в сторону моего косогора. Черный ангел смерти.

Обычное хладнокровие мне на этот раз изменило. Слишком неожиданным было появление машины сейчас, когда я полагала себя уже почти спасенной. В ту же секунду я скатилась с пригорка в болотную жижу, погрузившись в нее с головой. Теперь тепловые датчики меня не обнаружат. Над поверхностью оставила одно лицо, вымазав его грязью – такой ужасной маски мне еще не приходилось накладывать. Ноги утопали в мягком илистом дне, рядом в воде вихлялась какая-то желтая мерзкая личинка. И неизвестно какую болезнь можно здесь подхватить!

Шум винтов стал оглушительным. Вертолет завис над болотом. Я замерла, машина висела прямо надо мной и воздушная волна от ее винта разгоняла волну, мешала дышать. Так прошло несколько долгих, невыносимо долгих секунд, и вот вертолет, сорвавшись с места, полетел дальше. Я дождалась, пока его гул не затихнет за деревьями, и только тогда двинулась к берегу, с трудом перебирая ногами, словно космонавт в невесомости. Вернулась к своему лагерю, оставляя за собой отпечатки из густого ила. Одежда промокла насквозь, стала тяжелой, к тому же от нее теперь воняло так, будто я искупалась в сортире.

Сигареты можно было выбросить, к счастью провизия и медикаменты были в рюкзаке, который остался на берегу, в нише под валуном. Но сейчас я не думала о своих потерях, я вообще не думала ни о чем и не замечала дурно пахнущей одежды… Подошла к рюкзаку и тут, будто он отмечал финишную прямую, опустилась на колени и расплакалась.

Опять повезло – но долго ли так будет продолжаться?! Ощущаю себя зверем, за которым по пятам идут охотники. Но я не зверь, я человек, Анжелика Королева! Человек – это звучит гордо, но когда ты бредешь из последних сил, стараясь оторваться от погони, это мало воодушевляет. Для них я – никто. Наверняка в конторских бумагах так и значится – «объект ¹ такой-то». И сейчас они будут из кожи вон лезть, чтобы вернуть взбунтовавшийся объект на место, вправить ему мозги и направить на служение отчизне.