Младший сын мэра - Ольга Рузанова

Я хочу научиться радоваться за них. Отпустить все обиды и простить Кирилла.

2 года спустя.

Кирилл.

Положив голову на подголовник сидения, пытаюсь расслабить шею и плечи. С утра за рулем, миллион дел и херова туча встреч. Оформление и организация работы новой строительной фирмы — это не кассиром в супермаркет устроится. Но тем не менее, я пока не жалею, что оставил работу в министерстве и вернулся в родной город.

Дышится мне здесь легче и простора для деятельности несоизмеримо больше. Год, что я отсидел в кабинете министерства тоже не прошел даром. Опыт и полезные связи лишними не бывают.

Но хочется мне самостоятельности, созидания, а не деградации у монитора компьютера.

Я озвучил идею отцу и брату. Оба поддержали и обещали посильную помощь, но сразу предупредили, что она не выйдет за рамки должностных полномочий. А мне и не надо. Я сам хочу.

Глянув на часы, решаю набрать Карину. Уже пятнадцать минут, как мы должны были ехать в ресторан отмечать ее новую работу. Пока тыкаю пальцем в телефон, случайно цепляюсь взглядом за девушку в коричневой куртке и такого же цвета шапке. Толкая перед собой коляску, она проходит мимо моего капота.

Я провожаю ее глазами и не могу отделаться от чувства зарождающейся в груди смутной тревоги. Что-то знакомое в ней чудится, а что именно, не пойму.

Наклонив коляску так, чтобы передние колеса въехали на тротуар, поднимает ее за ручки и катит мимо подъезда, из которого вот уже пятнадцать минут, как должна была выйти Карина.

В этот самый момент дверь открывается, и моя девушка летящей походкой выпархивает наружу.

Ну, наконец-то! Выпрямляю спину и поворачиваю ключ в зажигании. Настраивая музыку, периферийным зрением замечаю, что Карина останавливается около той девушки с коляской.

Видимо, соседка ее или знакомая.

Принимается вдруг с ней обниматься, а потом машет мне рукой. Та смутная тревога, что беспокоит меня вот уже пару минут, взметнувшись, превращается в бурю, потому что «соседка» в коричневой куртке оборачивается, и я узнаю в ней Денежку.

Настю, которую я не видел ни разу с той самой ночи на турбазе.

Чувствуя небольшое удушение, впиваюсь в нее глазами. Она тоже смотрит на меня, но так быстро отворачивается, что я толком не успеваю рассмотреть ее лица.

Глушу двигатель и выхожу из машины.

— Кирилл, — смеется Карина, подзывая меня рукой, — иди скорей, посмотри, какой сынок у Насти хорошенький!

Подхожу ближе и встаю за спиной Денежки.

— Привет, Настя.

— Здравствуй, Кирилл, — проговаривает прохладно, даже не удосужившись повернуться ко мне лицом.

Слишком равнодушно для той, что так настойчиво добивалась моего внимания. Видимо, эти два с половиной года не прошли для нее даром, приоритеты в ее жизни кардинально сменились.

— Кир, смотри, какой малыш!

— Угу… — бросив на сидящего в коляске ребенка мимолетный взгляд, возвращаю внимание к затылку его матери, — как поживаешь, Настя?

И тут она наконец-то меня замечает. Обернувшись через плечо, широко улыбается.

— Отлично. У меня все прекрасно, — протягивает руку и касается плеча Карины, — ребят, рада была встретиться, но мы спешим.

— Встретимся, Насть? — предлагает моя девушка.

— Конечно… как-нибудь встретимся.

Она уходит, а я, глядя ей в след, не могу избавиться от ощущения неудовлетворения, недосказанности. Не так я представлял себе нашу встречу. Не думал, что встретит меня таким холодом. Возможно, наш последний разговор не подразумевает прежней теплоты, но я рассчитывал хотя бы на нормальное человеческое общение.

— Жалко Настю, да? — говорит Карина, когда мы садимся в машину.

— Почему? Потому что родила без мужика?

Она с Денежкой общалась все это время. Поначалу часто писала, фотки ей слала. Я не поощрял, но и запретить в категоричной форме тоже не мог. Потом, когда Настя родила, Карина стала жаловаться, что та неохотно идет на контакт.

Понять не сложно. Маленький ребенок, бытовые трудности, вследствие чего — дефицит свободного времени. Я, когда отправлял поздравления на праздники и Дни ее Рождения довольствовался сухим «спасибо», и мне было достаточно. А Карина обижалась.

— Это тоже, — отвечает она задумчиво, — ты видел, как она выглядит?

— Как?

— Не ухоженно. Не накрашенная, пуховик дурацкий какой-то. А в ботинках этих она, по-моему, еще в универ ходила.

— Отличная память, — бормочу тихо, останавливаясь на перекрестке.

Я ее рассмотреть как следует не успел, но мне показалось, что нормально она выглядит. Точно так же, как два года назад. Яркие глаза, губы и румяные от холодного воздуха щеки.

Думаю, Карина ее просто увидела на контрасте с самой собой. Она у меня девушка эффектная, знающая цену своей красоте и умеющая ее правильно преподнести.

— И потом, ребенок… Она бы сейчас делала карьеру в какой-нибудь крутой фирме, если бы решилась…

— На что? На аборт? — перебиваю я.

— Нет, я понимаю, что с первой беременностью аборт делать опасно, но медицина ведь не стоит на месте!

— Не пойму, ты о чем?

Я прекрасно понимаю, что она пытается сказать, но отказываюсь понимать, почему меня это так царапает. С нашей последней с Настей встречи прошло дохрена времени, а мне до сих пор не нравится, когда кто-нибудь говорит за ее спиной гадости.

То, что хочет сказать Карина — это гадость.

— Я бы на ее месте сделала прерывание, Кир, потому что этим ребенком Настя поставила крест на себе как на женщине.

— Ты не на ее месте! Это ее выбор, и не тебе ее судить, — отрезаю я.

— Кому она теперь нужна с прицепом…

— Закрыли тему, Карин!

— Вечно ты с ней носишься, — буркает под нос и, не дождавшись ответа, утыкается в телефон.

Оправдываться не собираюсь, но Карина, зная мой характер, этого и не ждет. Просто берет десять минут на то, что выкинуть из головы свои обидки и вернуться к тому, на чем мы закончили.

— Ты не сказал, в какой ресторан мы едем. Мне понравится?

— Медея. Итальянский.

— Ооо! Кирилл, я сто лет не была в итальянском ресторане!

Именно поэтому я выбрал его. Место популярное, престижное. Столик тут, как оказалось, заказывают за две недели. Пришлось назвать свою фамилию.

— Кир, любимый! — мурлычет Карина на ухо, пока нас ведут к нашему столу, — я вспомнила, мама рассказывала про этот ресторан. Он очень крутой.

— Надеюсь, и кормят здесь достойно.