Малахитовый лес - Никита Олегович Горшкалев

вредное для глаз, но полезное для души. И есть в нём своё очарование.

Искатели пересекли озеро и прошли по длинному, как кишка, туннелю. Со сталактитов мерно, как ход старинных часов, по каплям стекала вода, эхо раздувало из капели плеск зачинающегося дождя, и там, куда падали капли, в лунках россыпью гнездился пещерный жемчуг. Умбре он напомнил паучьи коконы, Астре – икринки. Своды туннеля купались в лунном молоке – из него газ, просачиваясь через щёлки в стенах, выдувал шарики, свисающие тут и там, подобно рыбьим пузырям. Повсюду вились стружкой снежные узоры, распускались гипсовые «цветы», заплетались «кораллы», потолок украшали ленты «водорослей», словом, не пещера, а царство морское!

Покинув туннель, искатели вошли в огромный зал.

– Артифекса надо благодарить, что жизнь переменчива, – пустился в рассуждения Астра. – Мы, – Астра особенно подчеркнул слово «мы», – изменяем всех и вся: вот сейчас решим повернуть назад – и повернём, решим дальше идти – и пойдём. И как можно перемениться, как эти перемены прекрасны, как прекрасна сама их возможность! Возможность, данная – сколько здесь, на острове, живых существ – сотни, сотни тысяч? – данная сотням тысяч живых существ, она, она удивительна!

– И всё у тебя удивительно, – мрачно отозвался Репрев. – Нам без малахитовой травы возвращаться нельзя, не то бросят нас в А-строг, не забыл?

– Репрев прав, мы не можем вернуться с пустыми руками, – вторила ему Агния.

– В том-то и дело, что можем! – воскликнул Астра. – Но не станем. Не помиловал бы нас доктор Цингулон, нас бы сейчас здесь не было, а мы – есть. Когда отыщем малахитовую траву, никто не останется прежним, каждый изменится, попомните мои слова.

– Лучше бы Цингулон меня не спасал… – тяжко вздохнул Репрев. – А ты не подумал, зачем это всё Умбре? Ему зачем меняться?

– Я не знаю! – искренне и как-то возбуждённо ответил Астра. Умбру он передал Агнии, и дракончик шёл, держась за её руку. – Но я и не должен знать. Артифекс знает…

– Астра, т-с-с, тише! – шикнула Агния, внезапно остановившись. – Вы это тоже видите?

В сумраке пещеры тлели два изумрудно-янтарных огня – два глаза.

– Не убегайте, – послышался густой бас. – Я вас не обижу.

Голос гремел, как весенний гром, – пугающе, вместе с тем манил и обольщал своей губительной первобытностью. Ему бы поклоняться, встать бы под ним в чистом поле, и чтобы он разил, разил в одного тебя – и гори всё синим огнём! Такой был этот голос.

Из темноты вышел его обладатель: неслыханных размеров молодой тигр – он был красив, как оливковое дерево, в красных доспехах с обсидиановыми вставками и цветистыми узорами из чистого золота, сияющими, как солнце. Только голова с придающими раннюю мудрость бакенбардами и с пучком бриллиантовых стрел-усов была не покрыта шлемом и хвост – гол. На лбу у тигра синела звезда, и если бы вы взялись внимательно посчитать её лучи, то обнаружили бы, что их ровно тридцать пять, а последний, тридцать шестой, луч – надломлен; звезду, как одеяло, укрывал почти невидимый бело-жёлтый знак, чем-то похожий на корень одуванчика. На шее у тигра был повязан голубой платок, расшитый золотой нитью, а через плечо висела коричневая кожаная сумка.

– Воздух в пещере отравлен, мы надышались отравленным воздухом, вот нам и видится всякое… – тяжело дышал Репрев. – Ты – галлюцинация, ты не настоящий!

– Но если ты настоящий бенгардийский тигр, нам нет причин бежать, – сказала Агния таким перепуганным голосом, каким его ещё никто не слышал, каким его не смог сделать сам Цингулон с его отрядом. – Бенгардийские тигры – одни из самых миролюбивых созданий на всём белом свете.

– Самые миролюбивые создания, – поправил тигр. – Мы, бенгардийские тигры, все миротворцы.

– Были миротворцами, – сказала Агния, не осмеливаясь даже заглянуть в манящие изумрудно-янтарные глаза.

– Но бойня… Была же бойня, бенгардийская бойня, вас там всех… – оборвал сам себя Астра.

– Не всех, – сказал тигр. – Моё имя Алатар. Я единственный из своего рода. – После недолгого молчания Алатар снова заговорил: – В эти пещеры невозможно попасть, не зная законов Зелёного коридора. Поэтому скорее не я ваша галлюцинация, а вы – моя. Ну так как вы добрались до пещер?

– Пешкодралом, – гнусаво ответил Репрев. – От границы до твоей пещеры путь недалёкий – чего тут идти?

– В Зелёном коридоре каждый шаг стоит тысячи шагов, сделанных за его пределами, – сказал Алатар.

– Как раз сброшу пару лишних килограммов, – съехидничал Репрев.

– Нет, ты не понял, – ответил тигр. – Я говорю не о расстоянии, я говорю о сложности выбора.

– Всё он понимает – издевается над тобой, да и только, – махнула рукой Агния, беспокойно смеясь. – Не обращай внимания!

– Так ты издеваться надо мной вздумал?

– Да это я по-дружески, смекаешь? – неловко засмеялся Репрев. – Не очень? Ладненько… Я в последнее время как-то легко нахожу новых друзей, будто мне их кто-то без спроса подсовывает, карты тасуются, а мне всегда лишняя сдаётся. Мы, кстати, не представились: вот этого, – Репрев мотнул мордой на оторопевшего Астру, – с умильной, вечно витающей в облаках мордашкой зовут Астра. Рыжую звать Агния, – Агния на «рыжую» презрительно поморщилась. – Головастика, а по совместительству моего фамильяра и названного сына, – Умбриэль, или Умбра, – дракончик весь просиял. – Хотя до Умбриэля он ещё не дорос, да и уже не дорастёт. А меня попрошу называть Репревом, – погладил себя по груди Репрев.

Алатар почему-то закрыл глаза, но при оглашении каждого имени точно поворачивал морду на того, кому имя принадлежит.

– Я буду с превеликой осторожностью обращаться с вашими именами, так же, как и со своим собственным, – напыщенно произнёс тигр, открывая глаза. – И от вас я требую того же.

– Ладненько, – благожелательно улыбнулся Репрев, а сам подумал: «Не хватало нам ещё одного Астры».

– Но вы так и не ответили на мой вопрос: как вы, не зная законов, попали сюда? – спросил Алатар и сел, обогнув хвостом лапы в доспехах. – Вы не похожи на тех, кто уже проходил Зелёный коридор. Потому что только тот, кто прошёл Зелёный коридор раз, может без опаски разгуливать в нём.

– Мы… сами не понимаем как, – вступил в разговор Астра. – Должно быть, это случайность.

Кроткая светозарная улыбка легла на тигриные губы. Тигр посмотрел на тёмную лужицу воды у себя под лапами и сказал с едва различимой усмешкой:

– Случайность… Воля случая. Если у случая есть воля, как же он велик, этот случай, и кто он? Ладно, не буду вас томить. Раз попали, значит… Короче, кто из вас назвался путеводителем?

Тут в голове у Агнии щёлкнуло, и она на радостях вскрикнула:

– Репрев это