Развеянные чары - Дебора Тернер

И все же она ведет себя подозрительно. Похоже на то, что она хочет его отвлечь. От чего?

Возможно, она переживает свою измену памяти мужа и амнезия — своеобразная защита от этой измены?

Господи, о чем он думает!

Если то, что успел сказать ему Тони Херд, правда… Впрочем, на прямой вопрос, замешана ли Линда в махинациях с деньгами фонда Чериша, Тони отрицательно замотал головой.

— Нет, нет, Коннор, не думаю. Но то, что она о них знала, несомненно. Они с Френком Суини друзья. Очень близкие друзья. Потому-то все так ужасно.

Если предположить, что Линда не просто знала о махинациях, амнезия очень уместна. С такими деньгами, даже поделенными с Френком, ей не пришлось бы работать две жизни подряд.

— Прекрати пялиться на меня, как на дохлую рыбу, которую выбросило на пляж!

В синих глазах Линды заплясали сердитые зеленые огоньки.

Коннор пришел в себя и сердито огрызнулся:

— На дохлую рыбу я пялюсь совсем не так!

Линда неожиданно почувствовала, что сейчас расплачется.

— Пожалуйста, Коннор… уходи.

Она отвернулась и спрятала лицо в подушку. Почти сразу же сильные руки взяли ее за плечи и с силой приподняли.

— Так, значит, это был не кошмар?

— Нет. Это было очень… символично. Я бродила где-то и искала, искала, стучалась в запертые двери, но мне никто так и не открыл. Мне очень нужно было найти это что-то, но я не смогла.

Коннор неожиданно нежно прижал ее к себе.

— Успокойся. Это был просто сон.

Его сердце билось совсем рядом, широкая грудь вздымалась равномерно и спокойно, и Линда вдруг ужасно захотела навсегда остаться здесь, на груди Коннора Брендона, потому что нигде в мире ей не будет так спокойно и легко, так уютно и безопасно…

— Я не знаю, кто я. Я не знаю, кто ты. Я знаю, что мы в Австралии, и как зовут премьер-министра тоже знаю. Я знаю, что Земля вращается вокруг Солнца, но я ничего не знаю про себя. Мою жизнь стерли из моих собственных мозгов.

— Посмотри на меня.

— Зачем?

Честно говоря, она этого просто боялась, но большая ладонь властно взяла ее за подбородок и подняла заплаканное лицо к свету. Золотые глаза, не мигая, смотрели на Линду, изучали, препарировали ее душу, гипнотизировали и успокаивали. Она завороженным шепотом произнесла:

— Я даже не помню человека, за которым была замужем, а это я должна была бы помнить. Коннор, я хочу домой. Там я все вспомню.

— Сомневаюсь в этом. Твой дом похож на картинку из каталога — ничего личного, никаких воспоминаний.

Он напряженно о чем-то думал, его лицо опять превратилось в бронзовую маску. Линду это испугало.

— Ты… ты веришь мне?

— Что ты потеряла память? Да, верю. Исключительно потому, что раньше ты скорее умерла бы, чем позволила мне увидеть твои слезы или растерянность.

— Я что, была абсолютно бесчувственной?

— Ну почему же бесчувственной. Просто ты всегда все контролировала. Холодная, умная, точная. Леди во всем.

— Коннор… Если я пойму, почему потеряла память, то, возможно, смогу что-то сделать с этим. Ты говорил о каких-то плохих новостях…

— Ты узнала, что твой муж тебе изменял.

Линда молча кивнула. Эту информацию тоже требовалось переварить.

Почему ее муж предал ее? Что у них был за брак? Что она почувствовала, когда узнала? Горечь? Стыд? Злость? Все вместе? Не почувствовала ничего?

— Знаешь… для меня это только сообщение о событии. Я ничего не чувствую.

— В тот момент чувствовала.

— Достаточно, чтобы захотеть забыть его?

— Возможно. Если ты хочешь связать это с тем, что произошло между нами, то ты не права. Не тот характер. Тебе просто был нужен отдых.

— Но это ужасно! Звучит так, как будто я тебя использовала.

Коннор неожиданно рассмеялся.

— Если с этого и начиналось, то этим не закончилось, уверяю тебя. Не думаю, что ты отдохнула вчера ночью, но оскорбленная женственность была отомщена, это уж точно. Честно говоря, в моей жизни не было более восхитительных ночей. Ты была соблазнительна и чертовски хороша!

— И мне… мне понравилось?

— Несомненно.

Линда вспыхнула, но глаз не отвела.

— Не могла же я потерять память только потому, что занималась с тобой любовью! Это глупо!

— Послушай, Линда. Ты очень страстная женщина. В любви ли, в ненависти — все равно. Вполне возможно, что эти две страсти просто столкнулись внутри тебя, и рассудок не выдержал. Тебя, с одной стороны, потрясло предательство мужа, а с другой — ты слишком сильно хотела другого мужчину. Не прячь глаза, королева! Ты хотела меня с самого первого дня нашего знакомства.

Линда мрачно взглянула в смеющиеся глаза Коннора. Если правда такова, то не лучше ли жить с амнезией?

Коннора терзала ярость. Теперь, когда они начали выяснять все с самого начала, он совсем перестал понимать, почему вчера она отдалась ему.

Это сейчас она ничего не помнит, но ведь та Линда Чериш прекрасно отдавала себе отчет, что Коннор Брендон не тот мужчина, которого можно использовать как мальчика по вызову и оттолкнуть на следующий день.

В этот самый момент Линда вдруг произнесла очень отчетливо и спокойно:

— Коннор, займись со мной любовью. Прямо сейчас.

Он опешил. Пусть только на миг, но опешил. А затем ярость вспыхнула с новой силой.

— Зачем? Почему, Линда?!

— Потому что я не могу смотреть на тебя без того, чтобы не хотеть этого. Единственное, что спасает меня от слепой паники, — это то, что ты рядом со мной. Я не помню, что было прошлой ночью, но хочу вспомнить.

Линда сказала правду. Единственным безопасным убежищем для нее были объятия Коннора. Возможно, только потому, что больше она никого не помнила, но она подозревала, что дело было совсем не в этом.

Похоже было на то, что она влюбилась в Коннора Брендона, и произошло это давным-давно.

Коннор смотрел на Линду почти сердито и в отчаянии думал, что смог бы противостоять ей, если бы не прошлая ночь! Если бы не это выражение доверчивости, смущения и любви в фиалковых глазах, устремленных на него сейчас.

Инстинкты уверенно побеждали холодный рассудок, хотя тот сопротивлялся изо всех сил.

Она ищет безопасности. Что ж, он, Коннор, тоже хочет этого.

Она занималась с тобой любовью, шептал рассудок. Она сгорала от страсти в твоих руках, и пусть этого не помнит ее мозг, но тело-то не обманешь!

Он видел, как она пытается бороться с собой, как прикрывается холодностью и деланным равнодушием, но голос тела, голос плоти звучит все громче и увереннее…