Роксолана. Королева Османской империи - Ирина Кныш

Она помолчала, потом шепнула:

— Думаю, что ты будешь кроткой и тихой, таких любит султан, тогда избежишь любых бедствий…

— Лучше бы зашили меня в мешок, чем так скитаться…

— Не смей такое говорить! — пригрозила Оксана. — На все милость Божья, Он помилует нас, поэтому будем молиться, чтобы освободил из тяжелой неволи, — и поцеловала пленницу.

У Ахмета было двадцать пять стражей, они должны были следить за пленницами — если за какой-нибудь не уследят, всем им будет «секир-башка». Он важно ходил и всегда оказывался там, где его не ждали. Тогда улыбался, чмокал толстыми губами и по-женски лепетал: «якши… якши…»

* * *

По морю плыли в комфорте. Обеим женщинам разрешено было сидеть на мягких турецких канапе. Оксана рассказывала все, что знала об этой стране. Издалека все города походили на какую-то волшебную восточную сказку с белоснежными минаретами вдоль моря, с черными неизвестными ей людьми, большими волнами на воде… Откуда-то налетал теплый ветер, который нежно ласкал лицо и расчесывал волосы… Это было Черное море — так говорила милая Оксана.

Все было хорошо… бесконечно хорошо!

К вечеру были уже возле Золотого Рога.

— Это уже настоящая Турция, — громко сказала Оксана. — Теперь будем искренне молиться Богу, чтобы удачно причалить к басурманской земле и вместе освободиться оттуда.

А галера все плыла и плыла… Огнями блестел Золотой Рог, и сияли роскошные дворцы турецкого султана.

* * *

Бледный, как полотно, слушал пан Ярема Сангушко печальный рассказ молодого казака Зиновия Барата об ужасном пленении Настеньки Висовской и о смерти старого пана сотника на пороге своего дома.

— Что будем делать? — хрипло спросил пан Ярема.

— Нам рассказывали татарские языки, что Настеньку видели в самом Бахчисарае, а значит, и в доме хана. Можно приехать с выкупом, татары жадные до денег, — вмешался молодой казак.

— Никак не соблазнить хана даже мешками червонцев, — бросил старый казак. Он не простой себе татарин, не пойдет и на обмен.

— Почему так думаешь? — спрашивал озабоченно пан Ярема.

— Спросите его… — кивнул Молочай на Барата.

— Потому не пойдет на обмен, потому что уже пробовали, — вымолвил тихо казак. — В той стороне живет пленницей сестра Оксана. Точно пока не знаю, но ищу ее… Об одном только хорошо знаю: хан подбирает лучших девушек для самого султана…

— Вот как!

— Та-ак… Хочет выслужиться, собирается, будто, просить помощи султанской, военной помощи, поэтому никогда не пойдет ни на золото, ни на обмен.

— Что же мне делать… спасите! — отчаянно крикнул пан Сангушко.

Все молчали. Только старый Молочай робко сказал:

— Искать настойчиво и отбить любой ценой…

— Умная речь, — улыбнулся Зиновий.

— Другого совета нет, — вздохнул пан Ярема.

— Что же, отбить — значит отбить, — выпалил Зиновий, — получится все в кучу: может, и я свою сестру где найду, однако, не так легко это сделать: это не казак, которого можно отбить в чистом поле, а девушка, которую где-то спрятали. В гареме, например. Вытащи ее оттуда!

— Тогда и я скажу, — наконец вымолвил пан Ярема. — Возьмем казаков отборных и айда в Сечь, к пану кошевому Байде на совет, правильно говорю?

— Да, батьку, да, — встрепенулся Молочай. — Не забудьте только и меня взять: думаю, что мне больше всех стоит ехать на поиски панночки, потому что… пожалуй, я больше всех виноват: не уберег от ордынца, если бы сам охранял, не произошло бы такой беды для нас всех! — и он печально покачал головой.

— Не печалься, казак… Виноватых среди нас и много, и мало, — говорил уныло пан Ярема. — Может и мне не следовало так далеко уезжать, для того чтобы только сражаться с предателем Острожским.

— Бог не без милости, казак не без доли! Будем звать девушку, пока не отзовется, — твердо сказал пан Зиновий. — Не впадайте в тоску…

— Вот что, паны казаки, — перебил его пан Ярема. — Соберите здесь отряд, так с полсотни лучших казаков, вы тут всех знаете. С этим отрядом завтра-послезавтра поедем в Лубны, к самому князю Александру Вишневецкому. Буду просить и совета, и помощи, а тогда айда все в Сечь.

— Айда в Сечь, к пану кошевому Байде!

* * *

Рано утром триста отборных казаков со старшинского отряда князя Александра Вишневецкого двинулись в путь. Князь и сам пан Ярема хотели незаметно отправить этот отряд. Но разве можно утаить такое событие от красивых девушек славной Вишневетчины! На проводы этих казаков приехали девушки отовсюду, даже из самой Полтавы. Было… было прощание! Не одна казачка плакала по любимому парню, не один казак торжественно прятал вышитый платок в память о чернобровой милой невесте. Даже не знаешь, сподобит ли Бог встретиться снова, станут ли перед образом святой Девы Марии на рушники…

Ехали степью молча, долго, пока вдруг не крикнул пан Ярема:

— А что это вы приуныли, сердешные! Не годится казаку быть бабой и еще вздыхать. Сделаем дело, тогда уж можно будет вспомнить, что за спиной оставили родной край и красивых своих девчат… А ну-ка походную!

И затянул сам, махнув шапкой:

«За свит встали козаченьки»… — и сотни сильных голосов как один подхватили: «в похид з полуночи…»

Шли долиной, а на холмах, где в ряд выстроились мельницы, жнецы и девчата разогнули спины и долго смотрели вслед, казалось, беззаботным всадникам. Кто-то махнул шапкой. Платки запестрели в девичьих руках.

А казаки давно свернули за холмы, выскочили на вороных из Золотаревых оврагов прямо на битый шлях к седому Днепру.

Пан Ярема призвал Зиновия Барата и старого Молочая.

— Поведете казаков вон в ту рощу, которая темнеет на горизонте, уже без меня. Я задержусь так на один-два часа: надо заскочить к Настенькиной тете…

— Хорошо, отец, сделаем, как велишь.

— Там, у оврага подождете меня, — продолжал пан Ярема.

— Разве пани Висовская в Чернигове? — удивился Барат. — Вроде бы слышал, что и ее убили в Санджарах.

— Нет, она переждала в погребе, а потом пошла в Чернигов, в свое старое гнездо, — так говорит князь Александр. Нужно выразить свое почтение и спросить кое о чем…

И скоро съехал на дорогу до Чернигова. Казаки отправились в рощу на отдых.

* * *

Нашествие Золотой Орды, отброшенное далеко за Волгу в конце XV века дало Украине небольшую передышку, и государства, в частности Литва-Польша, недолго наслаждались. Скоро они увидели на своих границах более организованную и более дисциплинированную орду, которая называлась турки-османы. Эта воинственная орда захватила все Балканы, захватила Молдавию и скоро оказалась прямо перед воротами таких уже цивилизованных государств как Австрия и Польша.