Здесь курят - Кристофер Тейлор Бакли

– Какова главная мысль ее статьи? – спросила Полли. – «Табачная империя наносит ответный удар»?

– Она сказала, что пишет серию статей о новом пуританизме. А может, «Мун» просто хочет получить рекламу курева.

– Будь осторожен, – сказал Бобби Джей. – Постарайся внушить себе, что даешь интервью старой карге с заячьей губой.

– Бобби, мне кажется, со смазливой журналисточкой я как-нибудь управлюсь.

– Это случается сплошь и рядом: они приходят, строят тебе глазки, закидывают ногу на ногу, и ты даже опомниться не успеваешь, как говоришь: «Вообще-то я не вправе рассказывать вам об этом» или «А не хотите взглянуть на наши секретные материалы?» Бойся Иезавели, диктофон приносящей. – Бобби Джей, ты бы расстался на время со своей молельной командой. А то в тебе начинает проступать нечто странноватое.

– Я только говорю, что в большинстве своем мужички, столкнувшись со смазливой журналисточкой, слишком много болтают.

– Ладно, спасибо за совет.

– Спорим на сотню долларов – ты начнешь метать перед ней бисер в таких количествах, что его потом никаким пылесосом не соберешь. Вы как, госпожа Стайнем, поучаствовать не желаете?

– Я думаю, Ник справится.

– Спорю на сотню, что он самое малое один раз крупно проболтается.

– Принято, – согласился Ник.

– Я свидетель, – сказала Полли и добавила: – А черт! У меня в два тридцать совещание. «Прайм-тайм в живом эфире» готовит к следующему четвергу программу о синдроме пьяного зачатия.

– Ох, боюсь, поотрывают они вам головы.

– Я видел недавно по Си-эн-эн репортаж о женщине, которая в первые три месяца беременности выпивала каждый день по галлону водки. И знаешь, ребенок у нее родился какой-то чудной.

– Ты мне ничего не посоветуешь? Ник задумался:

– Право, не знаю. Против детей-уродов особенно не попрешь. Мне-то повезло. От нашего товара они лысеют лишь перед самой смертью.

– Да, это утешает.

– Оспорь их данные. Потребуй, чтобы тебе показали истории болезни матерей. Плюс бабушек и прабабушек. Тверди одно: «Слушайте, при чем здесь наука? Это же просто смешно».

– Может, тебе стоит немного потискать этих детишек? – предложил Бобби Джей. – Помнишь, как миссис Буш тискала больного СПИДом младенца?

– Господи, Бобби, да не дадут они мне их тискать.

– Кто делает программу? Дональдсон или Сойер?

– Вроде бы Сойер. Они не особенно разговорчивы, но, поскольку мы имеем дело с ее режиссером, я почти уверена, что это она.

– Тяжелый случай.

– Почему?

– Потому что она-то как раз и будет их тискать. Слушай, если дело дойдет до этого, если ты увидишь, что она потянулась к кому-то из малышей, постарайся ее опередить.

– Не могу сказать, чтобы я с нетерпением ждала этой возможности.

– Учреди благотворительный фонд, – предложил Бобби Джей. – Фонд заботы о воскресных детях. ФОЗАВОД.

– Ага, так и вижу физиономии Эрни Мелча, Пека Гибсона и Джино Греначи, когда я объявляю им, что мне нужны деньги на матерей-пьяниц. Да еще признаюсь, что мы именем прямое отношение к воскресным детям. Блестящая идея. Впрочем, прости. Я забыла, что разговариваю с человеком, ухитрившимся так ловко использовать знаменитую кровавую баню в церкви Карбюратор-сити.

– А что дурного в таком фонде? Он лишь покажет, сколько в вас сострадания и сердечного благородства.

– Сам-то ты учреждаешь фонды помощи застреленным? – ядовито поинтересовалась Полли. – Не учреждаешь, потому что они тебя по миру пустят.

– Не оружие убивает людей, Полли.

– Иди ты! – Да нет, он прав, – сказал Ник. – Людей убивают пули.

– Ладно, мне пора, – тяжело вздохнула Полли. – Господи, какой кошмар меня ожидает!

Ник проводил ее до «Альянса за умеренность». Прекрасный весенний день стоял в Вашингтоне (за прелесть вашингтонских весен природа мстит жутким вашингтонским же летом), на углу Род-Айленд и Семнадцатой цвела магнолия. Ник вдруг заметил, что на | Полли белые чулки, в которых что-то серебристо поблескивало, словно ее длинные ноги, там, где они скрывались под плиссированной синей юбкой, опушил иней. Он поймал себя на том, что не может оторвать глаз от ее ног. Разговор насчет титек Хизер Холлуэй, воспоминания о Гэзел в отеле «Мэдисон», весенняя погода – все это повернуло мысли Ника | в известную сторону. Белые чулки – господи, какая прелесть! – напомнили ему ту ночь десяти-, нет, двенадцатилетней давности, когда он впервые приехал в Вашингтон, летом, и они с Амандой, расправившись с двумя бутылками бодрящего холодного «Сансер», решили прогуляться до Мемориала Линкольна. Июльский вечер выдался парным, ситцевое в цветочек платье влажно липло к Аманде, и, ладно, насчет Хизер Холлуэй он не в курсе, но Аманде своего тела стыдиться не приходилось… гм!.. и на ней тоже были белые чулки, длинные, до самых бедер, из тех, что не требуют пояса, но позволяют без затруднений добраться до лежащей чуть выше страны грез, и, в общем, Ник… гм!… ну, чего уж там, Ник питал явную слабость к таким чулкам. Они обошли мемориал, выйдя туда, откуда открывается вид на Арлингтонское кладбище, и Аманда прислонилась к ребристой колонне, хихикая, потому что гранитные грани щекотали ей спину. Ник опустился на колени – не самая удобная на мраморе поза, но Ник тогда не о своих коленях думал – и приподнял цветастую ткань, медленно, медленно, осыпая поцелуями ее ноги, пока не достиг прохладных бедер и следом треугольника белых – снова белых! – шелковых трусиков и…

– Не хочешь немного выпить со мной вечером, после шоу Кинга? – спросил Ник. Полли взглянула ему в лицо.

– Выпить?

– Студия расположена на углу Масс авеню и, как ее, Третьей, что ли. Мы можем зайти в «Иль Пеккаторе».

Ресторан этот недавно прославил сенатор Финистер, племянник убитого президента: официантка вошла с подносом в снятый им кабинет и обнаружила, что сенатор завалил на стол свою молодую помощницу. Происшествие попало в газеты, и с тех пор туристские автобусы останавливаются вплотную к выставленным на тротуар столикам «Иль Пеккаторе», и гиды орут в мегафоны: «Вот здесь произошел тот самый случай с сенатором Финнстером», и туристы из Индианы щелкают фотоаппаратами, а несчастные посетители, которых угораздило усесться перекусить на свежем воздухе, давятся своим рокет-сапатом и кальмарами, стараясь не чувствовать себя статистами в порнографическом шоу.

– Я..!

– Ну, соглашайся.

– Нет, пожалуй, не стоит.

– Почему?

– У меня обед с Комитетом сознательных водителей.

– Тогда после обеда. Когда он закончится? С секунду ему казалось, что Полли вот-вот согласится. Но она сказала:

– Я правда не смогу. Как-нибудь в другой раз.

Сэмми Наджиб, режиссер шоу Лэрри Кинга и сама по себе явление природы – шесть футов с хвостиком, дородная, добродушная, – встретила Ника в приемной и повела его в гримерную.