Надежда победителя - Дэвид Файнток

– Он все еще здесь работает? – Двенадцать лет назад он казался мне стариком, хотя ему было не больше пятидесяти. – А вам что нравится, мистер Тенер?

До сих пор во время прогулки он самоотверженно молчал, но на прямой вопрос не мог не ответить.

– Навигация и пилотаж, сэр.

Чтобы продемонстрировать всем, что я не держу на него зла, мне пришлось продолжить расспросы:

– Наверно, по этим предметам вы добились больших успехов?

– Был лучшим в классе, сэр, – скромно ответил он, глядя в пол.

– В самом деле? – непритворно удивился я.

– Так точно, сэр. Я не всегда бываю глупым, как это могло вам показаться.

– Хватит, мистер Тенер, – предостерег его Кин.

– Все в порядке, мистер Кин, – вмешался я, – его можно понять. Вчера у нас с ним была интересная встреча. – От которой у меня до сих пор побаливало плечо. – А там что?

– Лестница на нижний уровень, сэр. Гравитроны и прочая техника. Нам туда вход запрещен.

– А там? – показал я в другую сторону.

– Служебный коридор. По нему можно выйти в столовую.

Мы пошли по плавно поднимавшемуся коридору на поверхность. По нему техники вели наверх уборочные машины и другое тяжелое оборудование.

– Это не единственный путь в учебный корпус и не самый короткий, но самый быстрый, что немаловажно, когда опаздываешь на занятия, – признался Адам Тенер. – Кадетам ходить по нему нельзя.

Я вообразил себе опаздывающего на занятия гардемарина, несущегося сломя голову по широкому коридору. По обычным коридорам бегать запрещено.

– А вот и столовая, сэр. Кадеты пользуются этой дверью.

– Помню. А к казармам – направо.

– Да, сэр.

Мы пошли к казармам.

– Давайте заглянем туда, – предложил я, выбрав наугад одно из помещений.

Едва открыв дверь, гардемарин Кин скомандовал:

– Смирно!

Кадеты выскочили из коек и быстро выстроились в шеренгу. А я почему-то думал, что в это каникулярное время казарма окажется пустой.

– Вольно! Ложитесь, это не проверка, – улыбнулся я.

Кин покосился на меня, как на шизанутого, мол, странный он какой-то, этот новый начальник Академии. Что он так сюсюкается с кадетами? Я решил, что при таких обстоятельствах ретироваться как ни в чем не бывало мне не к лицу, и с достоинством прошелся вдоль ряда коек. На одной из них стояла дорожная сумка.

– Койка Эдвардса? – спросил я девчонку с соседней кровати.

– Да, сэр.

Эта сумка простоит здесь всю ночь, а утром кадеты соберутся вокруг нее, выложат на кровать вещи. Кое-что друзья Эдвардса оставят себе на память, а остальное уберут обратно. Потом сумку отправят родителям. Такова традиция.

– А где мистер Арнвейл?

– С сержантом Радсом, сэр, – ответил кто-то из кадетов.

– Понятно. Пойдемте, джентльмены. – Я вышел из казармы.

– Хотите заглянуть в казарму, где вы жили несколько лет назад? – предложил Кин.

– А в сортире случайно не установили таблички с моим именем?

– Извините, сэр.

– Итак, всего здесь шестнадцать казарм?

– Теперь уже двадцать, – подал голос осмелевший Тенер.

– Некоторые, наверно, пустуют?

– Пока да, сэр. Но скоро прибудут первокурсники.

В каждой казарме тридцать коек, значит, база может принять шестьсот кадетов, хотя на самом деле часть коек всегда пустует. Еще пятьдесят коек на учебной орбитальной станции, триста восемьдесят кадетов в Земной Академии в Девоне. Конечно, лишние койки нужны, иначе для переброски части кадетов из Девона в Фарсайд придется столько же человек везти из Фарсайда в Девон. В тыловой работе тоже есть свои тонкости.

Мне показали спортзал под куполом, потом по служебному коридору мы вернулись на первый уровень. Я остановился.

– Спасибо, джентльмены, достаточно. Мистер Тенер, я хотел бы поговорить с мистером Кином.

– Хорошо, сэр.

– Наедине, – добавил я.

– Есть, сэр! – Бедняга Тенер покраснел, как вишня, отдал честь и поспешил прочь.

– Сэр, извините за его поведение… – начал оправдываться Кин.

– Когда-то я тоже был старшим гардемарином. Давно это было, в первом моем полете на «Гибернии».

– Да, сэр. – Озадаченный Кин внимательно смотрел на меня, не понимая, куда я клоню.

– Поэтому я знаю, какая это тяжкая ноша. Старшему гардемарину бывает трудно воспитывать своих подопечных и предугадывать пожелания капитана. Например, вам могло показаться, что следует жестко взяться за воспитание Тенера.

– Конечно, я вправлю ему мозги, сэр, я… сделаю, как скажете, сэр.

– Отлично, – улыбнулся я. – Тогда обращайтесь с ним так, словно нашей сегодняшней встречи в классе не было. Знаете, мистер Кин, не всегда надо вправлять мозги, иногда они становятся на место без посторонней помощи.

– Есть, сэр, – лукаво ухмыльнулся Кин.

– Вот и все, что я хотел вам сказать. Наконец я добрался до своей квартиры. Только начал раздеваться, как зазвонил телефон.

– Извините сэр, – послышался из трубки голос Толливера. – я хотел напомнить, что через два дня в Девон прибывает сын сенатора Боланда.

– Ну и что?

– Вы не хотите быть там в этот день? Просто на всякий случай.

– На какой случай, Эдгар?

– Возможно, его привезет сам Боланд, а он, как вы знаете, является членом Военно-Космической комиссии ООН.

Конечно, я об этом зная. Именно Боланд уговорил меня не уходить в отставку и принять ответственный пост начальника Академии ВКС.

– Толливер, сын Боланда такой же кадет, как и все остальные, и я не собираюсь оказывать ему предпочтение. А что касается Девона, то я уже запланировал лететь туда завтра вечером сразу после обсуждения бюджета Академии в Адмиралтействе.

– Хорошо, сэр. Извините, если разбудил вас.

Я что-то проворчал в ответ и положил трубку. Если Толливер думает, что я буду политиканствовать, то он глубоко заблуждается.

Утром в Лунаполисе я сидел в приемной адмирала Дагани. Как всегда, она была набита людьми. Предыдущий визит сюда я нанес пару месяцев тому назад, когда немного окреп после пересадки легкого. Было это вскоре после моего тяжкого полета на «Виктории». Тогда разговор с Дагани проходил трудно, нервы мои сдали, и я выскочил из кабинета, хлопнув дверью. После такой выходки я ждал трибунала, а меня почему-то начали уговаривать взять Академию. Уговорили-таки.

Наконец помощник адмирала позвал меня в кабинет. Я вошел, отдал честь, вытянулся по стойке «смирно». Адмирал поднялся мне. навстречу.