Гидеон. Прыжок в прошлое - Линда Бакли-Арчер

– Вам будет приятно узнать, кузен, – с некоторым раздражением объявила миссис Бинг, – что в подобных обстоятельствах мистер Сеймур предпочитает ехать в Лондон без вас, он намеревается путешествовать в одиночестве.

– Я убежден, что мистер Сеймур дважды подумает, прежде чем попытается пустить нам пыль в глаза, – ответил преподобный.

– Где ваше христианское милосердие, кузен? Неужели нужно вечно судить его за то, что он сделал, будучи почти ребенком? К тому же ваши умозаключения основываются на слухах и домыслах. Вы не правы, пытаясь очернить его так же, как лорд Льюксон…

– Тогда скажите мне, почему этот парень скрывает причины, по которым он должен внезапно уехать в Лондон, хотя только что прибыл сюда?

– От меня он ничего не скрывал, – ответила миссис Бинг, – но я не вижу оснований делиться его тайнами со всеми.

Похоже, преподобный почувствовал себя неловко.

– Простите меня, мадам, если в моей усердной заботе о вашем благосостоянии я доставил вам неудовольствие.

Миссис Бинг поколебалась, затем улыбнулась и протянула руку.

– Я знаю, у вас добрые намерения. Вам предстоит долгое путешествие, так давайте же мы, по крайней мере, будем друзьями.

Питер и Кэйт переглянулись. Как же им искать Дегтярника без Гидеона? Что им делать по прибытии в Лондон?

Сестры Бинг попрощались с Сидни, забрали Джека из маминых объятий и поместили его на колени к Ханне. Миссис Бинг велела Питеру и Кэйт написать ей, когда они встретятся со своим дядей, и пожелала всей компании счастливого пути.

Преподобный и Сидни втиснулись на узкое сиденье наверху рядом с кучером. Причем преподобный пытался отнять у Сидни вожжи, пока тот хлестал кнутом по головам лошадей и прищелкивал языком, пытаясь сдвинуть их с места. Остальные путешественники устроились на скользких кожаных сиденьях внутри душной кареты, слушая звуки скрипящего дерева, грохот колес и звяканье бутылок преподобного Ледбьюри. И вот уже элегантная фигура миссис Бинг и шеренга сестер, машущих носовыми платками, стали медленно уплывать назад. До Питера наконец дошло, как ему неожиданно повезло встретиться с такими добрыми людьми. Лошади прибавили шаг, и широкие колеса кареты загромыхали по каменистой дороге, бегущей мимо могучих вязов, зеленых полей и овечьих стад. И вот они выехали на дорогу, ведущую в Лондон.

Теплый июльский ветер влетал в открытые окошки и обдувал лицо Питера. Он смотрел на красивый пейзаж, но не видел его. Гидеон даже не удосужился попрощаться, подумал Питер. А ведь обещал помочь, – вот и еще один взрослый, который говорит одно, а делает другое…

Над долиной повисли темные облака. Дедушкины часы бесстрастно отсчитывали время, прошедшее с тех пор, как мистер и миссис Дайер в последний раз видели свою старшую дочь. Хотя было всего лишь без четверти четыре, уже почти стемнело. Во дворе Маргрит, оставшаяся у Дайеров, считала до ста, пока четверо младших детей бегали в поисках укрытия от холодного ветра. Слабый желтый свет просачивался в сумерках через окно верхнего этажа. Десятилетний Сэм отказывался выходить из своей комнаты с самого ланча, и родители решили не настаивать.

Доктор Дайер нарушил молчание.

– Сегодня почти самая долгая ночь в году. Миссис Дайер сидела перед окном и смотрела покрасневшими глазами на серый пейзаж.

– На следующей неделе – Рождество… – Она чуть подняла чашку с чаем и, не донеся до рта, снова бессильно опустила, как будто вся ее энергия уходила на то, чтобы прямо сидеть на стуле. Она резко поставила чашку на блюдце, и чай расплескался. Исчезновение Кэйт причиняло миссис Дайер почти физическую боль. Материнский инстинкт требовал броситься за Кэйт, защитить ее, перерыть все окрестности, чтобы снова прикоснуться к любимым рыжим волосам дочери. Но миссис Дайер ничего не оставалось, как только терпеть эту муку ожидания. Надо ждать и надеяться. Несмотря ни на что, она не должна терять надежды.

– А как ты считаешь, Питер был настолько несчастен, что мог сбежать? – спросила мужа миссис Дайер.

– Мне он не показался слишком расстроенным… но я ведь не знаю его. Маргрит говорит, в то утро он был таким взвинченным, каким она его никогда не видела. Детектив инспектор Уилер прав, если принимает это в расчет. Но быть того не может, чтобы и Кэйт убежала вместе с ним. Она бы попыталась его остановить или рассказала бы об этом мне.

– Разумеется, она не могла убежать, – согласилась миссис Дайер. – Она слишком разумна.

– За минуту до исчезновения оба были такими веселыми, смеялись над Молли и над аппаратом Ван дер Граафа. И зачем Питеру выбирать для побега здание, в котором полно охранников? Нет, тут что-то не так.

Они снова замолчали, слушая, как в камине завывает ветер. В холле зазвонил телефон, и оба тут же вскочили.

– Наверняка еще один репортер, – сказала миссис Дайер, не давая оживиться надежде. Каждый телефонный звонок казался ей звонком инспектора, спешащего сообщить о том, что Кэйт наконец-то нашли. Доктор Дайер подошел к телефону, и жена услышала, как он сказал:

– Разумеется, буду, я сейчас же выхожу.

– Что? – спросила она. Он быстро покачал головой.

– Нет, все еще никаких новостей. Это Тим. В лаборатории ученые из НАСА, они хотели бы поговорить. Предлагали приехать сюда, но я не думаю, что ты готова общаться сейчас.

Ученые из НАСА – доктор Джекоб, моложавый человек с жидковатыми светлыми волосами, и доктор Пирретти, изящная темноволосая женщина сильно за тридцать, – были одеты официально, выражая тем самым свое уважение к хозяевам, но им явно было неудобно в этих темных костюмах. Золотистый загар гостей и акцент Западного побережья в холодной дербиширской лаборатории казались экзотикой. Приезжих смущало то, что они потревожили отца Кэйт в такой момент. Гости долго выражали свое сожаление по поводу исчезновения детей; они также спросили о мистере и миссис Скокк и предложили свою помощь. В конце концов доктор Дайер их остановил.

– У вас, наверное, была очень веская причина прилететь сюда и навестить меня, – сказал он. – Пожалуйста, скажите, в чем она заключается, потому что сейчас я не хочу надолго оставлять жену в одиночестве.

– Простите, пожалуйста, – сказала доктор Пирретти. – Перехожу к сути дела. Вы знаете, что Тим Уильямсон работал над проектом по антигравитации, очень похожим на такой же проект в Штатах, и мы с удовольствием вложили деньги в его исследования. Мы надеялись, что один проект будет дополнять другой. Так или иначе, Расс Меррик создал устройство, иное по дизайну, чем аппарат Тима, но такое же по существу. Оба ученых работали, исходя из предпосылки, что эффект казимир существует не только теоретически, хотя Расс использовал неподвижные металлические пластины внутри камеры с вакуумом скорее как зеркальный пояс, движущийся на большой скорости. Но – и поэтому мы сегодня здесь – два месяца назад он связался с нами и сообщил, что его устройство исчезло. В ночь исчезновения бесследно пропал и уборщик, находившийся в лаборатории Расса. До сих пор мы не связывали два этих события. Но если все же связь между ними есть, мы очень хотели бы в этом разобраться.