Пляжная охота - Арина Ларина

Все складывалось против Александра. А когда Зевс обмолвилась, что свежий воздух ей порекомендовала соседская девица, стало ясно, что у Валентина в квартире напротив может оказаться наблюдательный пункт. И наверняка доверчивая Анна Борисовна держит соседку в курсе продвижения сделки и любых изменений.

Ночью, в очередной раз проснувшись от собственного вопля и утерев влажный лоб, Саша вдруг отчетливо понял: если нельзя в милицию, то нужно подойти к делу с другой стороны.

Именно этим он сейчас и занимался. Пробки, как назло, были чудовищными. Одуревшие от ожидания водители люто ненавидели друг друга, бились за каждые двадцать сантиметров пространства и остервенело сигналили, вероятно, надеясь, что стоящие впереди автомобили выпустят закрылки и взлетят, освободив дорогу.

– Кофейку? – счастливо просияла Анна Борисовна, когда взбудораженный Александр наконец-то ввалился в квартиру.

– Нет, у меня к вам дело! Я привез бумаги! – Белогорский решительно захлопнул за собой дверь и на всякий случай накинул цепочку. После этого он прилип к «глазку» и оценивающе посмотрел на дверь соседской квартиры. Интуиция подсказывала, что к соседскому «глазку» тоже мог прилипнуть чей-то внимательный и недобрый глаз.

Убедившись, что на лестничную клетку никто не вышел, Александр повернулся к Анне Борисовне и прошептал:

– Дело жизни и смерти!

– Боже мой! Как интересно! – азартно сверкнула глазами Зевс и засеменила по коридору, увлекая за собой гостя.

* * *

Народу на пляже было как в метро в час пик. Туристы, увешанные сумками, полотенцами, пестрой надувной ерундой и детьми, курсировали туда-сюда, выискивая места получше.

– О, вон два свободных! – Ася бросилась к лежакам, расположенным под угрожающе покосившимся плетеным зонтом.

– А нас этой конструкцией не прибьет? – Женя качнула неустойчивый купол. Словно обидевшись на это предположение, зонт осыпал ее мелким песком и разнокалиберной трухой.

– Давай, не бузи, Лебедева! Начинаем отдыхать.

Но едва Женя начала снимать шорты, как сразу выяснилось, что они находятся в «эпицентре отдыха».

– Классная задница, – донесся до нее петушиный дискант Руслана.

После чего раздался сочный звук подзатыльника и голос Полины:

– Закрой рот и попытайся прикинуться воспитанным!

– Ребенок всего лишь констатирует факт, – игриво пробасил откуда-то сбоку Петр.

Женя затравленно оглянулась и увидела мадам Лодкину, которая, придерживая расстегнутый лифчик, раздраженно шептала что-то притихшему ребенку, и Петра, стоявшего неподалеку и поигрывавшего мускулами. В трусах он был чертовски хорош.

Так же в непосредственной близости обнаружились папаша Лодкин с какой-то бесформенной кучей резины в зубах, Изольда со своим пенсионером и Кэт с плеером и наушниками. Багровый от натуги Лодкин сидел, скосив глаза к носу, и надувал веселенький матрас. Щеки у него разнесло, как у бурундука, а глаза стали круглыми, как два кофейных блюдечка.

Дед, восседавший рядом с Изольдой, почесывал круглое пузо и с интересом пялился на раздевавшуюся Женю. Изольда, судя по повороту головы, смотрела туда же, но, поскольку на носу у нее красовались огромные очки, делавшие даму похожей на стрекозу, нельзя было определить, за кем именно она наблюдает.

Добил Евгению жизнерадостный Алексей, подошедший к честной компании вместе с Олесей и крикнувший на весь пляж:

– О, стриптиз! А мы вовремя!

Он весело дернул супругу за бантик на трусах. Бантик, разумеется, развязался. За что Фельчук получил затрещину от Олеси и, подхихикивая, плюхнулся на лежак.

Это незначительное происшествие немедленно откомментировали Петр, Лодкин и Изольда Ивановна. Причем Изольда Ивановна ударилась в воспоминания юности про какого-то столь же неосмотрительного оперного певца, Лодкин намекнул Фельчуку, что женщин надо держать в кулаке и не сажать себе на шею, а Петр просто засмеялся, предложив дернуть за второй бантик.

– Да уж, – пробормотала Женя. – Я чувствую, соплеменники так и будут виться вокруг нас весь отпуск. Ужас какой-то.

– Лучше бы уж вокруг нас, – немедленно отреагировала Ася и протяжно вздохнула, покосившись на Катерину.

Над Кэт как раз возвышался какой-то могучий викинг, пытавшийся завязать беседу на чудовищном английском. Фея с заткнутыми плеером ушами лениво приоткрыла один глаз, сфокусировалась на скандинаве и раздраженно перевернулась на живот, предоставив блондину возможность любоваться своей пятой точкой. Тот, конечно, полюбовался, покачал кудрявой башкой и утопал вдаль.

– А давайте играть в города? – предложил с дальнего лежака дед. – Воркута!

Но его не поддержали.

Катерина продолжала слушать музыку. Лодкин, собрав семейство, отправился с надутым матрасом к морю, попутно сбив надувным монстром панамку с зазевавшегося немца. Тот что-то крикнул им вслед. Фельчуки лобызались, облапив друг друга, чем страшно раздражали томившуюся от душевного одиночества Асю.

Изначально Женя думала, что станет загорать, слушать шум прибоя и читать книгу. Но когда наши мечты совпадали с реальностью? Если только во сне.

Народ желал общаться. Даже не желал, а прямо-таки жаждал.

– Надо намазаться, а то сгорим, – громко заявила Ассоль. – Только мне спину никак не достать. – Она выразительно оглянулась и нашарила взглядом Петра.

– Давай помогу, – произнесла Женя, но тут же испуганно вжала голову в плечи, напоровшись на страшную рожу, скорченную ей любимой подругой.

– Как же быть? – переигрывая, как актриса сельской самодеятельности, надрывалась Муравская.

– Давайте, деточка, я вас выручу, – продребезжал дед, опередивший медлившего Петра.

– Да ну что вы, не стоит утруждаться, – перепугалась Ася, бросив флакон с кремом Жене. – Мне подруга поможет.

Флакон, просвистев мимо уха, шлепнулся на песок.

Женя полезла его доставать, ощущая, как проникается отвращением к едва начавшемуся отпуску. Тем более что, распрямившись, она встретилась взглядом с Тимофеем. Оказалось, что три ближайших пустовавших лежака, прикрытых полотенцами, были заняты именно семьей Гризадзе. И теперь «святое семейство» прибыло на оккупированную территорию. Глава семьи сверлил Женю недобрым взглядом и дергал щекой. Судя по напряженному молчанию супругов, тема с синяками на шее разрулена не была. Зато девочка, на которую стали опасливо коситься все, кто уже был знаком с уровнем децибел в ее крике, на удивление была тиха и благодушна. Она разложила на песке формочки с совочками и принялась в них восторженно копошиться.

– Все, кранты тебе, Лебедева, – хихикнула Ася. – Ща тебя убивать будут. Если что, у нас есть незаинтересованные свидетели. Ничего не было. Ну, подумаешь, душила! Не целовала же.

– Помолчи и повернись спиной, – прошипела Женя. – Я тебя буду мазать.