Египетские храмы. Жилища таинственных богов - Маргарет Мюррей

В этом храме найдена знаменитая статуя Хонсу. Она относится к концу XVIII династии и, возможно, является портретом одного из фараонов. Красивое лицо напоминает работу мастеров Амарны, так же как и несколько приземистая фигура, но выразительность и техника указывают на несколько более поздний период, возможно правление Рамсеса II.

Храм не только прекрасен сам по себе, но и представляет интерес по причине находящихся в нем надписей. Верховный жрец Амона Херихор отмечает, что Хонсу поставил его царем; об этом свидетельствует изображение, известное как Хонсу Фиванский Неферхотеп, кивающий Херихору. «Город отправил посланцев [к Амону], чтобы передать слова Хонсу». Амон подтвердил назначение кивком и устно обещал Херихору двадцать лет верховной власти. Жрец сказал Амону: «О господин, записать ли мне это на камне?» И бог сильно кивнул головой. Жрец вернулся к Хонсу и спросил: «Можно поставить стелу?» И бог сильно кивнул головой». Название храма, вероятно, указано в титуле изображения, которое по-английски читается как «Хонсу в Фиванском Неферхотепе», возможно, где-то еще стоит другой храм Неферхотепа.

Самая длинная и, может быть, самая интересная надпись найдена в небольшом греко-римском храме, примыкающем к главному храму Хонсу. Надпись, несомненно, старше, чем святилище, в котором находится. Она выбита на каменной стеле; поверх изображения двух священных ладей, правая из которых, большая и богато украшенная, принадлежит Хонсу-Неферхотепу, ее несут десять жрецов, двое из которых также несут опахала, а перед ними идет фараон, воскуряющий благовония. Ладья слева принадлежит Хонсу Советчику, она меньше и гораздо проще, ее несут четыре жреца, а главный жрец Хонсу сжигает благовония. Обе ладьи украшены ястребиными головами, установленными на носу и корме. В надписи рассказывается вся история Бентреш, дочери царя Бехтена и сестры египетской царицы. Ею овладел демон, и никакие средства не могли ее излечить. Тогда было решено прибегнуть к помощи Хонсу-Неферхотепа и доставить в Бехтен статую Хонсу Советчика (буквально «определяющего судьбу»). Дважды его вопрошали, и оба раза он давал согласие энергичным кивком. «Тогда его величество приказал, чтобы фиванского Хонсу Советчика отвезли на большом корабле с пятью баржами и множеством колесниц и лошадей справа и слева». Прибыв в Бехтен, бог излечил царевну, изгнав злого духа, но царь Бехтена не хотел расставаться с ним и держал изваяние у себя три года и девять месяцев. В конце этого срока Хонсу Советчик, как видно, стал проявлять нетерпение. «Царь Бехтена спал на своей постели, и ему привиделось, что бог, выходя из святилища, превращается в золотого ястреба и летит в сторону Египта. Царь пробудился в страхе». Он пришел в такой ужас, что тут же вернул изваяние, присовокупив богатые дары, которые Хонсу Советчик передал более важному изваянию Хонсу в фиванском храме.

Когда французская экспедиция в конце XVIII века сообщила о древних памятниках в Египте, она отметила превосходную сохранность этого маленького храма, который в то время казался таким новым и чистым, будто только что вышел из рук строителей. С того времени он по очереди выполнял роль полицейского участка, тюрьмы, кухни, а теперь он зовется «Замком летучих мышей», что лишний раз свидетельствует о плачевном состоянии, в котором он оказался, с тех пор как его взяла под свое управление Служба древностей.

Храм (илл. XVII, 2, L) был построен Птолемеем IX (Эвергетом II), который, следуя политике Птолемеев, чтивших народные божества, посвятил его богине-бегемотихе, связав с ней самого популярного из всех богов – Осириса. В этом храме богиню называли именем Ипет, но в большинстве случаев она известна как Таурт Великая. Она считалась народной, а не жреческой богиней, и святилища ее культа встречаются очень редко.

Вход в храм находится на западе, из которого прямо попадают в колонный зал. Колонны имеют обычные для эпохи Птолемеев лиственные капители с головой Хатор наверху в виде увеличенной абаки. Зарешеченные окна в южной стене пропускают свет. Ко второму залу пристроены боковые камеры, где идеи смерти и жизни символически представлены мертвым Осирисом на его похоронной колеснице и Исидой с маленьким Хором. В другой сцене богиня-бегемотиха показана в обществе богини-львицы, защищающей Хора, который в образе сокола стоит в тростнике.

В святая святых находится ниша для статуи богини, а скульптурная отделка говорит, что богиней была Ипет. Под святилищем находится крипта, устроенная таким образом, что статуя богини должна была стоять непосредственно над углублением, где, видимо, хранились реликвии Осириса. Так как храм Ипет также знаменовал рождение Осириса, местонахождение статуи богини рождения отмечало точное место, где произошло это радостное событие.

Храм богини Муг находится в одном из кварталов города Фивы, называвшемся Ашер (N). Мут изначально была местным божеством Фив, а в своей человеческой форме, возможно, олицетворяла Венец Верхнего Египта. В своей животной форме она предстает в образе коршуна, который как иероглифический знак означает «мать». В любые эпохи символ матери-птицы, укрывающей крыльями птенцов, пользовался симпатией у всех народов, и коршун, будучи самой крупной птицей в Египте, с самым большим размахом крыльев, стал в этой стране символом матери и материнской защиты. Среди знаков власти египетской царицы находился головной убор в виде коршуна, и с древнейших исторических времен коршун с распростертыми крыльями изображается над головой царя.

В эпоху XVIII династии, когда значение бога Амона возросло и его жрецы решили сделать его главным божеством столицы и всей египетской империи, они не смогли устранить или хотя бы поглотить Мут, но им удалось сделать ее женой Амона, с которым она первоначально не была связана. Позднее жрецам удалось подчинить ее Амону и свести до положения второго члена фиванской триады. Это касается государственной религии; в крестьянской религии луна, Фиванский Пик, и кобра по-прежнему удерживали положение изначальных богов. Поскольку и луна, и кобра были богинями, а луна богиней в основном фиванской, возможно, что их культ в конечном счете мог слиться с культом Мут.

До нас дошло несколько фрагментов древнего святилища; храм в его нынешнем виде принадлежит XVIII династии, тому же периоду, что и Большой храм Амона, с территорией которого его связывает аллея сфинксов. Скорее всего, их установили, когда бог могущественных жрецов начал затмевать собою Мут, так как у сфинксов баранья голова, что указывает на их принадлежность культу Амона.

За исключением Эхнатона, все фараоны XVIII династии страстно поклонялись богине Мут и украшали ее храм. Эхнатон, напротив, преследовал Мут в числе других фиванских богов так же злобно, как и Амона. Однако, по прошествии лишь нескольких лет после смерти царя-еретика, свою статую в храме возвел Тутанхамон, кстати, в свое время также исповедовавший религию своего предшественника. Поздние династии также единодушно выказывали свою набожность, восстанавливая или расширяя храм. После первого разграбления Фив самым активным участником восстановления священного храма был великий сановник Менту-эм-хат, в доказательство своих богоугодных усилий установивший свою статую во внутреннем дворе. Ашшурбанипал разграбил и совершенно разорил Фивы, после чего город окончательно утратил свое былое значение. Именно поэтому поздние династии перенесли столицу в Мемфис. Правда, Фивы продолжали сохранять немалую долю древнего великолепия, почему Птолемеи восстановили и перестроили некоторые разрушенные храмы; а так как эти греческие правители желали быть более египтянами, чем сами египтяне, храм Мут стал одним из главных объектов их благочестивых стараний.