Стражи Армады. Точка опоры - Тим Волков

– Я не знаю, какие процессы при этом происходят, но мертвое тело и в самом деле оживает. Сложно говорить о наличии разума у такого хм… зомби, но нацелен он на одно.

– Накормить микроорганизм, – договорил за него я.

– Именно. Зомби, поднятый волей мертвянки, начинает поедать плоть. Причем эта плоть не обязательно должна быть разложившейся, вот в чем вся штука! Прекрасно подходит и обычная, которая со временем дойдет до кондиции в желудке у носителя.

– Фу! – взбунтовалась Валя.

– Да, да, – кивнул Наука, виновато улыбаясь. – Мертвое тело утрачивает способность переварить пищу, поэтому все, что попадает в желудок, просто-напросто гниет, причем с удвоенной скоростью. А гниль, как мы уже с вами знаем из вышесказанного, это основная пища мертвянки.

– Потому они и нападают на людей.

– Абсолютно верно. Носитель, или, если вам удобней, зараженный, будь то крыса, собака или человек, превращается в опасное существо, поедающее плоть. Причем есть одна интересная особенность. Если два таких зомби повстречаются, то они не станут есть друг друга. Возможно, это связано с тем, что они распознают себе подобных и в силу вступает механизм взаимного сохранения.

– Ну да, – кивнул я. – Пчела же у пчелы не отбирает мед.

– А зараза эта может живым людям передаваться? – спросила Валя. Я глянул на неё и понял, что мы одновременно подумали о Порохе.

– Могут, – коротко ответил Наука и ткнул пальцем в треугольник с крысами. – Вернусь к истории о пойманной зараженной крысе. Я провел некоторые эксперименты и установил вот такую закономерность: если здоровый организм укушен инфицированным, то вероятность попадания инфекции не слишком высока – десять, может, пятнадцать процентов. Видимо, это связано с тем, что мертвянка, находясь в теле носителя, еще недостаточно развита и не вырабатывает свои споры в нужном количестве. Живой организм запросто с ними справляется.

– А те десять процентов? – зачем-то спросил я, хотя уже прекрасно знал ответ.

– С телом начинают происходить некоторые метаморфозы. Отмечу, что я проводил эксперименты только с крысами, и, возможно, на других видах результаты будут несколько иными.

– Нет, не будут, – печально улыбнулся я. Перед глазами вновь всплыл образ Пороха с жуткой клешнеподобной рукой. Ученый не совсем понял, что я имел в виду, но не перепросил. «Деликатный малый, – подумал я. – Наверное, все же стоит ему рассказать про городового Тополей.

– Обычно через три-четыре дня инфицированный организм полностью превращается в мутанта. У более крупных объектов, таких, как, скажем, человек, этот период может быть больше, возможно, до двух-трех недель.

– А морглод, – спросила Валя. – Как-то связан со всем этим?

Наука быстро закивал головой.

– Не могу утверждать на все сто процентов, но, думаю, да. Возможно, это и есть заключительная стадия превращения мертвянки.

Мы с Валей переглянулись. В глазах друг друга мы прочитали одну и ту же мысль: как же нам повезло, что мы уничтожили Пороха еще до его жуткого превращения в эту тварь.

– Вот, в принципе, и все, что мне известно. Но наука никогда не решает вопроса, не поставив при этом десятки новых, – улыбнулся ученый. – Конечно, хотелось бы провести более глубокие и тщательные исследования. В будущем я планирую этим заниматься, но вам рассказал все, что знаю на данный момент.

– Спасибо тебе, Наука. – Я пожал ему руку. – Ты нам очень помог. Вовек тебя не забуду.

Яков Михайлович скромно опустил глаза.

– Да ладно, люди вы хорошие. Чего ж не помочь? А то и поболтать не с кем. Кругом только проповеди отца Марка и обсуждают, а так, чтобы за жизнь поговорить, – никогда. Я бы еще с вами с удовольствием побеседовал, да вы, я уже вижу, зеваете.

Мы и вправду засыпали на ходу.

* * *

Спать легли не сразу. Наука обратил внимание на мою хромоту и спросил о причине её возникновения. Я вкратце описал ему свои приключения в яме, на что тот запричитал и тут же категорично заявил:

– Я немедленно осмотрю вас.

Пришлось подчиниться.

– Ничего страшного, – сказал он после осмотра. – Просто сильный ушиб, без перелома и порванных связок. Вам крупно повезло, потому что с такой высоты упасть – это однозначно перелом.

Я лишь пожал плечами. Почему-то не хотелось ему рассказывать про Валин амулет, с помощью которого девушка успела привести меня в порядок, пока Санька бегал до ближайшего сугроба по нужде.

– Я сейчас лекарство вам дам, завтра как огурчик будете, все мигом пройдет. Моя разработка.

– Наука, – обратился я к нему, проглотив какую-то горькую «отраву». – У тебя патронов, случаем, не найдется? Или, может быть, оружия? О цене договоримся.

Тот виновато улыбнулся.

– Оружия нет, к сожалению. Да и с патронами не очень. Хотя, постой, вру, есть! У тебя что? ТТ? Вот, полпачки, один местный забулдыга принес, в обмен на опохмел. Пожалел я бедолагу, поменял. Бери бесплатно, мне они ни к чему.

– Спасибо.

– Да ладно, – смущенно отмахнулся мужичок. – Давай спать, поздно уже.

Я плюхнулся на постель, но сон долго не шел. За окном уже окончательно стемнело. По ту сторону двора в свете луны чернел мореными досками сарай, на крыше которого сидела замерзшая крыса. Буря на время стихла, весь мир погрузился в тишину.

Я ворочался с боку на бок до полуночи, пытаясь избавиться от гнетущего чувства глубокой тревоги. Наконец заснул.

Мутанты напали под утро. Еще не рассвело, когда зазвенел колокол.

Я проснулся не сразу, думая, что это отголоски какого-то неприятного сна звучат в голове. Меня разбудил Наука, хорошенько тряхнув за рукав и прогорланив в самое ухо:

– Тревога! Подъем!

– Что случилось? – простонала Валя, высовывая нос из-под одеяла.

– Не знаю, – прошептал ученый. – Но что-то страшное.

А потом, выглянув в окно, упавшим голосом произнес:

– Морглоды в деревне.

На меня словно ушат ледяной воды вылили.

– Как морглоды?! Где морглоды?! – вскрикнул я, кубарем скатываясь с постели.

Мы выскочили на улицу и… оторопели. Улочки Вознесенского заполонили жуткие твари – морглоды, без сомнения. Рыча и клацая клыками, чудовища ломали людей, как сухой хворост, и тут же рвали мясо – еще на живых жертвах. Кто-то из поселенцев попытался отстреливаться. Но пули не остановили мутантов, а лишь сильнее разозлили. Когда жители опомнились и осознали, что действительно пришла беда и надо отбиваться организованно, было уже поздно: дозорные почти все убиты, поселок окружен, а единственный путь к отступлению преградил караульный с факелом и автоматом наперевес. На его лице без труда читалось, что он собирался сделать.