Морской демон - Вирджиния Кантра

— Мой вопрос может показаться вам неприятным… Не жаловалась ли она, что кто-то крутится вокруг нее, не дает ей проходу?

Антония с вызовом скрестила руки на груди.

— Ты имеешь в виду кого-то еще помимо твоего брата? Почему ты у него не спросишь, где она?

Взгляды их встретились.

— Я поговорю с ним, — угрюмо сказал Калеб.

Если удастся его найти.

Калеб не думал, что его брат может причинить боль женщине. Физически, по крайней мере. Но судьба человека женского пола вряд ли стала бы его беспокоить.

Маргред утверждала, что Дилан находится здесь по поручению принца селки с миссией по расследованию каких-то обстоятельств.

Хорошо. Если на Краю Света есть демоны, Калеб надеялся, что морской народ готов на компромисс с ними. Потому что в случае стычки между селки и демонами неминуемо проиграют люди.

Калеб не мог исключить возможность того, что присутствие здесь Дилана и исчезновение Реджины каким-то образом связаны между собой. Но он также не мог позволить, чтобы его расследование основывалось на домыслах. Люди постоянно делают всякие дерьмовые вещи по отношению друг к другу. Они могут винить во всем дьявола, но в основном это связано с их человеческой природой.

Будь он проклят, если может догадаться, почему демон выбрал своей жертвой двадцатидевятилетнюю повариху из ресторана.

Об этом ему мог бы рассказать Дилан.

Жаль только, что брата никогда не было поблизости именно тогда, когда он был Калебу нужен.

Дилан скользнул во влажное соленое лоно моря, чувствуя, как вода обволакивает его шкуру с толстым мехом, словно любящая женщина. Здесь в нем оживала каждая клеточка, каждая жилка.

Здесь он был на свободе.

Он плыл в великом зеленом мраке, сквозь холодную соленую пустоту. Между столбов света и полотнищ бурых водорослей, мимо колоний черных, как сталь, мидий и молочных куполов медуз. Ритм прибоя был его пульсом, толчки волн заменяли дыхание. Он спиралью уходил ко дну и всплывал наверх. Никакой гравитации. Никаких обязательств.

Слова Реджины зацепили его, нарушили покой его мира.

Попробуй взять на себя ответственность за кого-нибудь, кроме самого себя, тогда и поговорим.

Он нырнул еще глубже. Он берет на себя ответственность, черт побери! Он здесь, разве не так? Он делает свою работу, выполняет приказ принца.

Дилан выдохнул целое облако серебристых пузырьков. Только вот сказать Реджине об этом он не может.

А даже если и скажет, она все равно не поймет или не поверит ему. Эта упрямая Реджина, с ее острым язычком, быстрым смехом и мгновенно меняющимся настроением — типичный человек.

А он был…

Когда- то он тоже был человеком.

Эта мысль была еще одной зацепкой. Он ведь считал себя человеком. Воображал себя частью семьи.

Воспоминания увлекли его за собой, сильные, как течение: мать, расставляющая их, чтобы сфотографировать, десятилетний Калеб и улыбающаяся Люси у него на коленях, и Дилан, который уже тогда стоял немного поодаль. Уже тогда он знал, что он другой, что все вокруг должно измениться.

Только он и предположить не мог насколько.

Он никогда не думал, что будет один нести ответственность за распад семьи.

Он устремился через толщу воды, полную света и жизни, и вырвался на поверхность в чистый и прозрачный утренний воздух. Море было его убежищем, местом, где он мог чувствовать, двигаться, дышать и вообще быть. Но сегодня он не мог убежать от своих мыслей. Не мог уйти от образа Реджины, от воспоминаний о гладкой коже ее рук и груди, золотом крестике на шее, нахмуренных бровях.

Я не могу стать Нику матерью, которая постоянно будет рядом. Все, что я могу сделать, это уберечь его от человека, к которому он может привязаться.

Дилан с шумом выдохнул струю воздуха. Он не привяжется. Такие, как он, никогда ни к кому не привязываются. Если бы он заботился о ней… Его мысли путались, словно морские водоросли. Он ни о ком не заботится. С его стороны было честно бросить ее сейчас, прежде — как там она сама сказала? — чем она успела привязаться к нему.

Только все дело в том, что уйти он не мог.

Он прокатился на гребне бегущих волн к пустынному берегу. Конн поручил ему выяснить, что нужно демонам на Краю Света. Последние две недели Дилан только и делал, что подслушивал, наблюдал и шатался по острову в надежде найти какие-нибудь следы демонов, какой-то ключ к их целям здесь.

Для рожденного в море бессмертного время — ничто. Но Дилан умирал в те минуты, когда оказывался в ловушке человеческого тела, ловушке своей семьи, этого чертова острова, когда был вынужден смотреть на Реджину, шутившую и работающую за стойкой, на ее длинные стройные ноги, сильные крепкие руки, постоянно находившуюся в движении, постоянно недоступную для него.

Чувство досады привело его к скалам, и в брызгах прибоя он выскочил на каменистый берег. Вода отступила, и Дилан остался среди пены. Его ноги с перепонками крепко держались за песок, котиковая шкура спустилась до щиколоток.

Внезапно он замер.

Что- то было не так. Он чувствовал это. Чуял по запаху. Он медленно выпрямился.

Воздух был тяжелым и тихим. Под августовским солнцем от острова исходил жар, как от огнедышащего чудовища. Дилан поймал порыв ветра и, сделав глубокий вдох, почувствовал в горле привкус пепла.

Он напрягся.

Демон.

В воздухе.

На острове.

Среди людей.

Губы Дилана раздвинулись в улыбке, обнажив зубы. Достав припрятанную на берегу одежду, он начал одеваться. Наконец-то он мог поохотиться.

По мере того как Калеб ехал вглубь острова, роскошные коттеджи отдыхающих сменялись более ветхими и менее просторными домами местных жителей.

Рядом с ним, опираясь на дробовик, сидела Эвелин Холл из государственного департамента уголовного розыска. Холл, квадратная и обветренная, как повидавший виды сарай, приехала со следственной бригадой. Видимо, удивление Калеба при виде того, как она сходит с парома, было очень явным, поскольку она сказала:

— Похоже, женщинам на вашем острове покой не светит.

Калеб хмуро улыбнулся, внутренне соглашаясь с этой колкостью. Всего через несколько месяцев после того, как он принял должность шефа полиции на Краю Света, было совершено нападение на Мэгги, а на берегу обнаружено обнаженное мертвое тело селки Гвинет. А теперь вот пропала Реджина.

Эвелин Холл в тех нападениях подозревала Калеба. Но она была единственной женщиной-офицером полиции, которую Калеб мог привлечь к этому, и если — когда! — они найдут Реджину Бароне, он хотел, чтобы в этот момент она была рядом.