А ларчик просто открывался - Марина Серова

А вдруг он и есть тот самый одержимый фанатик? А что, вполне похож. Он действительно производит впечатление человека увлеченного. Нет, конечно, это полная чушь. Подобную вероятность даже не стоит рассматривать всерьез. Я уже просто «загоняюсь», вместо того чтобы заниматься делом.

А дела мои реально обстоят следующим образом. Видимо, сейчас мне придется наведаться на свою дачу, вернее — на дачу своего соседа Тараса Владимировича Косых по прозвищу Конь. Мне было хорошо известно, что в это время он всегда живет за городом. Что-то в этом деле тебе, Танечка, слишком часто приходится разъезжать по дачам… Сперва к Борисову, теперь вот к Коню… Однако другого варианта у меня не было… Тратить остаток дня попусту и откладывать поездку на следующий день не хотелось. Поеду-ка я сейчас.

Я заказала «на закуску» двойной кофе без сахара и пару пирожных «наполеон». Сладкое, как обычно, подняло мне настроение, и, воодушевленная, я отправилась ловить такси, чтобы добраться до вокзала. Моя дача располагалась довольно далеко от города, и добираться до нее надо было на электричке. Совершенно не помню, будет ли она еще сегодня, а если будет, то во сколько… Однако последний факт меня не смущал. В крайнем случае вернусь домой и поеду на машине.

Мои опасения оказались напрасными. Внимательно изучив расписание, я обнаружила, что нужная мне электричка отправляется со станции «Тарасов-1» через двадцать пять минут. Чтобы убить время, я купила свежую газету и уселась с ней в небольшом сквере перед вокзалом. Однако, не найдя на ее страницах ничего интересного, решила прогуляться, а заодно узнать, с какого пути отходит электричка. Спустя минут десять я уже шла по вагону, выбирая место, благо пассажиров практически не было.

Удобно устроившись у окна, я сразу задремала и едва не проспала свою остановку. При этом мне приснился очень странный сон. Будто бы вхожу я в кабинет к Павлову, а там в самом центре стоит роскошный диван. Сам Павлов восседает на нем почему-то в одних трусах и держит в руках огромную серую папку с надписью «Дело». Я подхожу к окну и вдруг замечаю на занавеске не то чтобы очень большую, но и не маленькую странную муху.

— Что это? — спрашиваю я.

— Это такая южноамериканская мушка, — отвечает Павлов, даже не поднимая на меня глаз.

— А она ядовитая? — первым делом побеспокоилась я.

— Очень, — последовал абсолютно безучастный ответ.

— Тогда ее надо прогнать.

— Не-ельзя-я, — растягивая гласные, пропел Сашка и перевернул страницу.

— Почему? — удивилась я.

— Если ты до нее дотронешься, она тебя укусит и ты отравишься.

Несколько обескураженная подобным ответом, я слегка потянула занавеску, и муха с недовольным низким гудением, похожим на звук, издаваемый работающей трансформаторной будкой, перелетела на стеклянную дверцу стенного шкафа.

Я подошла к ней совсем близко, чтобы получше рассмотреть. Крылья у нее были совершенно треугольные, а ножки какие-то водянистые. Они омерзительно «растекались» по поверхности стекла и сильно смахивали на презерватив, наполненный киселем.

— А давай ее убьем чем-нибудь, — загорелась я.

— Не-ельзя-я, — все так же нараспев ответил Павлов, по-прежнему не отвлекаясь от своей папки.

— Почему? — не отступала я.

— Если ты ее стукнешь, она закричит.

Последней его фразой я была окончательно сбита с толку, но твердо решила проверить эту по меньшей мере неправдоподобную гипотезу лично. Поэтому взяла со стола газету, свернула ее в тугой рулончик, каким обычно убивают мух, как следует замахнулась и что есть силы ударила.

Муха не свалилась, как этого можно было ожидать, даже не улетела, она… истошно заорала. Я ударила еще раз — муха опять заорала, еще раз — тот же результат. Я остервенело колошматила проклятую муху, и на каждый мой удар она отвечала криком. Я вспотела и… проснулась.

Напротив меня сидел мальчишка лет одиннадцати и с достойным уважения упорством запихивал в сумку огромного рыжего кота, отчаянно сопротивлявшегося и издававшего те самые звуки, которые в моем сне якобы издавала муха.

По дороге от станции до дачи я ломала себе голову над лингвистическим нонсенсом с точки зрения русского языка, относительно моего предполагаемого «отравления» при укусе мухи. «Отравиться» я могла только в том случае, если бы мне взбрело в голову съесть муху. Или отравиться могла муха, если бы ей пришло в голову съесть меня. Последнее, правда, было совсем уж маловероятно, поскольку я у нее попросту «в лице не помещусь».

Рассуждая по поводу подобной ерунды, я наконец добралась до дачи и уже у самой калитки вспомнила, что у меня нет ключей. Недолго думая, я направилась к даче Тараса Владимировича.

— Танечка, солнышко, свет в окошке! — оголтело заорал Косых, растопыривая в разные стороны свои огромные руки, чтобы заграбастать меня целиком. — Вот не ждал! Ты отдыхать от трудов праведных? Правильно! Не хрена горбатиться. Заходи, заходи, что стоишь! Сейчас мы перекусим чего-нибудь, пивка попьем…

Косых был огромным мужиком под два метра ростом и в сто двадцать кило весом. При этом он совершенно не выглядел толстым, поскольку все его килограммы были не чем иным, как грудой мышц. Тарас с детства увлекался культуризмом, даже был чемпионом области и вдобавок к этому имел разряд по боксу.

— Только ты уж извини, Танюша, я худею, поэтому теперь ем мало.

— То есть теперь вы едите не двенадцать раз в сутки, а десять?

— А вот и не угадала! — ответил Косых и заливисто рассмеялся. — Не десять, а девять — надо вес сбрасывать, а то меня легче убить, чем прокормить стало. Но тебя накормлю, не беспокойся.

— Да я не хочу есть. Уже обедала…

— Нет уж, теперь не отвертишься.

Через десять минут мы уже сидели за столом и потягивали из большущих кружек холодное светлое пиво, закусывая его раками и жареной картошкой с тушенкой и майонезом. Сочетание так себе, но Косых никогда не отличался изысканностью в еде — ел все, что попадалось на глаза.

— Очень кстати ты приехала, — не унимался он, — а то я со скуки уже дичать начал. Да! Тут у нас сосед приезжал, ну тот, что на «оборонке» работает. Забавную историю поведал. К ним на днях из ментуры позвонили, говорят, приезжайте забирайте своего водилу, а то его убивать собираются. Оказывается, что произошло… Ехал он на своем «КамАЗе», ну и, значится это, в окошко сплюнул. А рядом с ним «мерс» ехал. Так вся эта прекрасность по лобовому-то стеклу и размазалась. А в «мерсе» парнишка молоденький, да с бабой. Ну и ему, ясное дело, повыпендриваться захотелось. Он перед «КамАЗом» выруливает, машину стопит, выходи, говорит. Водила вышел. А тот пальцы веером, сопли пузырем, фиги на ногах… Стирай, говорит, не то я тебя самого по стеклу размажу. А водила мужик без комплексов оказался, нос рукавом утер, подошел к машине и языком стекло облизал. Представляешь? — Тарас опять громко рассмеялся. Так баба, что в «мерсе» сидела, всю машину изнутри заблевала. Вот такая веселуха!