Падение «черного берета» - Александр Ольбик

— Этого никто не знает. Сейчас нет, а через минуту — есть… — Карташов носком кроссовки подбил под камень кучку сухой земли.

— Надо поменять номера, — сказал Одинец, когда они уже направлялись в сторону машины.

— Зачем сейчас менять, мы ведь все равно поедем на другой машине?

— Так надо. Иди и поменяй… Номера в кузове, сразу за сиденьем.

…Вернувшись на шоссе, и переехав хлипкий мостик, они направились в сторону Тарасовки. В темноте не сразу нашли нужный ориентир — водонапорную башню. Как-то неожиданно, на заборе, длинной, без тротуаров, Строительной улицы, они увидели жестянку, на которой крупно белела цифра 46. Но им нужен был дом под номером 42.

Когда к нему подъехали, Одинец, не выходя из машины, нажал у калитки на кнопку звонка. Дом, погруженный в темноту, откликнулся одним зажженным окном на первом этаже. Скрипнула дверь, кто-то спустился с крыльца, открылась калитка и грубый голос спросил:

— Кого ищите?

— Гудзя… Федора Ивановича… мы от Вениамина…

Гараж был просторный. Две двухсотваттовые лампочки ярко освещали помещение. Карташов обратил внимание на спокойный взгляд и неспешные движения хозяина дома. На нем была кожаная безрукавка и на оголенных до плеч руках синели небольшие наколки. На правой: «Не забуду мать родную», с могильным холмиком, и на левой: «Век свободы не видать», с зарешеченным окном…

— Какую машину возьмете? — спросил Гудзь и указал рукой на стоявшие бампер к бамперу микроавтобусы.

— Если можно, поедем на «мерседесе», — сказал Одинец.

— Берите его, я только вчера вечером залил полный бак. Запаска в кузове, а запасные номера под сиденьем.

Карташов залез в кабину и включил зажигание. Одинец перетаскивал из «шевроле» кое-какие вещи и среди них — два гранатомета.

— Слишком на тормоза не жми, — предупредил хозяин, — сыро, может занести…

Из-за дома, с громким лаем, выскочил огромный дог.

— Заткнись, Лорд! — прикрикнул хозяин на пса и пошел открывать ворота.

Когда они снова выехали на шоссе, Одинец сказал:

— Этот хрыч большой спец по подделке документов и частному прокату… Знаешь, сколько он берет за сутки?

— Мне на это наплевать. Я сижу, кручу себе баранку и мне наплевать — кто, за сколько и чем промышляет. Я знаю одно: сегодня кто-то из нас может не вернуться на базу.

— Вернемся! — уверенно заявил Одинец. — Мне еще надо заработать деньжат и смотаться в Ялту, к подруге дней моих суровых… Может, еще на свадьбе моей погуляешь… Хочешь анекдот расскажу?

— Валяй!

— Прокурор спрашивает нового русского: «Скажи-ка, браток, а есть ли у тебя алиби?» «Есть, конечно! Хотите валютой?»

— А в чем, собственно, тут прикол?

— Ну ты даешь, Мцыри! Неужели не дошло? Стоп! Мы, кажется, проехали указатель «Байбаки»…

Карташов притормозил и подал назад. И верно, справа показался указатель, на котором фосфоресцирующими буквами было написано: «Байбаки».

Потянулись бесконечные заборы с повисшими над ними ветками, сплошь усыпанными яблоками.

— Тормозни! — попросил Одинец и через форточку сорвал несколько яблок. Один кинул на колени Карташову. Хрумкнул, сморщился.

— Э, черт, антоновка, а у меня две пломбы вылетели. Надо будет запломбировать.

— Сегодня нам могут запломбировать не только зубы, но и мозги, — Карташов тоже надкусил яблоко.

— Когда заранее так думаешь, ничего подобного не происходит. Тем более, бандиты иногда подбрасывают дезу — не клюнут ли менты…

— А кем ты, Саня, себя считаешь? Тоже бандитом?

— Наёмником! — бодро отрапортовал Одинец. — А наёмник и есть наёмник — ни за что не отвечает. Ему платят неплохие бабки и ему не надо ни разрабатывать планов, ни отвечать за них. Ни организовывать, ни вдохновлять. Вот как мы с тобой… Честные исполнители…

— Я давал присягу…

— Тоже мне присяжный адвокат! Когда ты давал присягу, Мцыри? Это было на другой планете и в другой, доисторической эпохе. Все скурвились, никому нельзя верить и есть только один порядочный стимул — куча заработанных денег… Вон за теми деревьями немного притормози, где-то здесь должен быть поворот.

— Потому и скурвились, что все хотят много денег. И неважно, через сколько трупов при этом нужно перешагнуть…

— Да ладно тебе, Руссо задолбанный… Я ведь сказал: куча за-ра-бо-та-нных денег! Есть разница?

— А это смотря, что ты подразумеваешь под работой…

— Любая работа молодцу не в укор… Ее все равно кто-то должен делать, а иначе в чем смысл жизни…

Свернули на еще более расхлябанную, в рытвинах, дорогу и, укачиваясь на них, поехали в сторону мерцающих впереди редких огней. Миновали магазин с темными витринами, брошенный на обочине комбайн, еще один магазин, и оказались на небольшой площади, по периметру которой белели трехэтажные здания из силикатного кирпича. В метрах трестах от них, возле автобусной остановке, они обнаружили коммерческий киоск.

Под него они положили, четыре двухсотграммовых брикета, рассчитанных на более мощный звуковой эффект. Так сказать, отвлекающий, предназначенный для ушей милиции…

— Может, сейчас рванем? — весело спросил Одинец.

И не успел Карташов ответить, как напарник резким ударом ноги разнес в щепки загораживающие витрину ставенки. Кулаком разбил стекло. В образовавшееся отверстие Саня просунул руку и начал выгребать плитки шоколада, баночки с пивом, кулечки с орехами. И как приз — четырехгранную бутылку немецкой водки.

— Это грабеж, — тихо произнес Карташов. Он волновался. — Это же чистейшее покушение на чужое имущество…

— Никак нет, уважаемый ментяра, это социально-справедливое распределение материальных ценностей.

Карташов развернулся и пошел к машине.

Когда они уселись на свои места, Одинец раскупорил бутылку и сделал несколько небольших глотков. Закусил «марсом», закурил…

Карташов насуплено молчал.

Не доезжая до Пушкино, они свернули на Акулово и миновав Пялевское водохранилище, направились прямиком в Пестово.

— Ты, старик, неплохо ориентируешься, — похвалил Одинец.

— Профессиональный навык. Ты не забудь, что еще до ОМОНа я шесть лет пахал в рижском угро.

— Вот это новости для прессы! Скажи кому, что работаю в паре с отпетым мусором, не поверят. А что, Брод совсем охренел, связавшись с тобой?

— Когда приедем, ты у него спроси об этом сам. Мол, почему ты, Бродища, притащил в нашу хорошую банду такого плохого мента?

— Ладно, Мцыри, не кипятись, ему действительно видней, — Одинец занял независимую позицию. — Ты не представляешь как водяра успокаивает нервы… Во-первых, я как будто еду на свадьбу, во-вторых, могу спокойно разговаривать с таким как ты мусоровозом, и при этом сохранять олимпийское спокойствие.