Смотрящая со стороны - Анна Иванова

«Уважаемый Попаданец, я допускаю, что все три утверждения имеют право на жизнь, но моего к вам доверия недостаточно для публикации. Хотелось бы узнать, на чем основано ваше заявление. Не могли бы вы подробнее описать деятельность секты и рассказать о деталях преступления, в совершении которого подозревали Лешкова?»

Надеюсь, этим требованием я его не спугну. С другой стороны, если слова блогера – пустые догадки, я могу зря потратить время следователя и снова вернуться в статус ненадежного свидетеля. Хочется верить, что, раз дело открыто, полиция хотя бы опросила работников кафе. Может быть, им уже удалось найти машину похитителя.

Во входящих появилось новое сообщение, начинающееся с фотографии блондинки. В отличие от восьми погибших студенток, эта девушка обладала не миловидностью, а красотой, при встрече с которой замирает дух. Овальная форма лица, длинная шея, голубые миндалевидные глаза, прямой нос и небольшие, четко очерченные губы. Продолговатые, тонкие черты, будто творение рук Модильяни. Ниже шел текст:

«Это Александра Судакова. Девятнадцать лет, серебряная медалистка школы, окончила первый курс университета с отличием. Шесть лет назад, на летней практике в суде познакомилась с молодым юристом, Дмитрием Лешковым. Он накачал ее наркотиками и изнасиловал. Девочка умерла от передозировки. Адвокаты Лешкова представили дело так, будто она была инициатором близости, а во время полового акта сама захотела принять дозу. Лешков старший, отец убийцы, подкупил судью. Чтобы сынок не мозолил горожанам глаза, отправил его в армию.

За год шумиха утихла, Лешков вернулся в Сочи и организовал так называемый «Фонд помощи людям с алкогольной и наркотической зависимостью». Общественности представил дело так, будто его любимая была наркоманкой, умерла от передозировки, и теперь он спасает людям жизни. На самом деле он собирает вокруг себя легко поддающихся внушению больных людей, а заодно отмывает свои имя и деньги. Намыл столько, что хватило купить депутатский мандат. Сегодня он пролез в городскую думу, завтра доберется до краевой, а послезавтра будет управлять страной».

На записи с камеры видно, как похититель бьет девушку головой о крышу машины. Вряд ли такое можно выдать за инициативу с ее стороны. Правда, студенток принимали за самоубийц, а значит, следы насилия на их телах, скорее всего, успевали зажить. Возможно, он и в тот раз сначала изнасиловал Александру, а потом ждал… Нет, сейчас я начинаю подгонять факты под теорию. Нужно узнать, есть ли хоть какая-то реальная связь между рассказанной Попаданцем историей и чередой самоубийств.

«Лешков действительно ужасный человек, в этом я с вами согласна. Мы обязательно предадим огласке его преступную деятельность. Но какое отношение его фонд имеет к погибшим девушкам? Разве у них были проблемы с алкоголем или наркотиками?»

На этот раз ответ пришел быстрее.

«Кроме подопечных, фонд набирает сотрудников на неполный рабочий день. В основном ими становятся студенты сочинских вузов. Если бы вы жили в нашем городе, то знали бы, что этой организации как раз исполнилось пять лет. На каждом столбе написано, точнее наклеено. Как раз пять лет умирают девушки. Я уверен, что Лешков действует по старой схеме, так же, как когда-то поступил с Сашей. Он приглашает девушку к себе на дачу, опаивает ее наркотиками и использует».

Совпадения в датах маловато для теории. Хотя, выстроила же я свою на внешнем сходстве жертв.

«Но разве девушки, по версии следствия, не покончили с собой? Если бы в крови обнаружили наркотические вещества, вряд ли признали бы их смерти суицидом»

«В том-то и дело! Никто не берет кровь у самоубийц. По крайней мере ни у одной из студенток не взяли».

«Откуда вам это известно?»

«У меня есть источник в органах, назвать его я не могу, говорю сразу. От него я узнал, что все девушки были студентками, приехавшими в Сочи учиться из других городов. Лешков пользуется не только их уязвимостью, но и тем, что за ними некому присматривать. В последний раз однокурсники видели девушек за семь – десять дней до исчезновения, но всего дважды обращались в полицию с заявлением о пропаже. Этого времени ему как раз хватает, чтобы наиграться. Потом он просто внушает омраченной наркотиками девочке, чтобы та спрыгнула с моста или залезла в петлю. Убивает чужими руками, как когда-то Александру».

«О ней вам тоже известно из источника? Почему вы уверены, что ему можно доверять?»

«О ней я знаю, потому что она моя дочка. Моя Сашенька, мой ангел, который никогда в жизни по своей воле не прикоснулся бы к этой отраве».

Так вот в чем дело! Теперь понятно, что движет Попаданцем. Но как сильно его желание наказать убийцу дочери? Возможно, настолько, чтобы в любом преступлении видеть его след.

«Я вам очень сочувствую, правда, но до конца не понимаю, почему вы считаете, что ее смерть как-то связана с гибелью студенток?»

«А вы на фотографию посмотрите! Этого мало?»

Хорошо, что я сравнила Александру с погибшими девушками до того, как узнала теорию ее отца. Сейчас, под впечатлением от прочитанного, мне бы наверняка удалось найти больше сходств, чем различий. Если Александре самое место на полотнах Модильяни, то остальные девушки скорее походят на героинь картин Вермеера – простых женщин в незамысловатой обстановке. Несмотря на курносые носики и пухлые губки, а может и благодаря им, студенток нельзя назвать каноническими красавицами.

«Боюсь, что мало. Повторю, нужны факты», – напечатала я и принялась разглядывать собственные ногти в ожидании ответа. Когда я покрывала их черным шеллаком, ни блондинки, ни ее похитителя еще не существовало в моей жизни. Наверно, это своеобразный талант – находить приключения, не выходя из дома.

«Тогда вот вам факт из отчетов следствия. – На экране появилось новое сообщение. – Однокурсница третьей по счету погибшей девушки, Ольги Мороз, рассказала следователю, что незадолго до смерти Ольга устроилась работать в фонд Лешкова, но уже через месяц уволилась, потому что ее домогался начальник».

Факт или очередной продукт фантазии отчаявшегося отца, готового на все ради придания дела огласке? Звонить с этим следователю – не вариант. Как же выяснить правду?

«Поймите, я не могу опубликовать материал, опираясь только на ваши слова. Нужно убедиться, что источник заслуживает доверия, иначе у газеты могут быть неприятности».

«Не верите мне, да?»

«Давайте поступим так: вы расскажете, кто ваш источник, а я сохраню эту информацию в тайне. Обещаю, ссылаться на него в статье мы не будем».

Последние сообщения появлялись с такой скоростью, что, не увидев через пару минут ответа, я схватилась за голову. Неужели опять упустила? На этом витке моего так называемого расследования вопросов стало в разы больше. Растерянная, словно потерявшийся в магазине ребенок, я обновила страницу. На экране появилось всего одно новое слово:

«Ладно».

Еще спустя пару сотен нажатий на кнопку перезагрузки страницы высветилось сообщение: