Замуж за Черного Властелина, или Мужики везде одинаковы - Юлия Славачевская

Я, ожидавшая почти в нетерпении демонстрации разрекламированного экспоната из кунсткамеры, увидела это и заржала во весь голос, не обращая ни малейшего внимания на боль и тошноту. В пересохшем горле словно черти драли, треснувшие губы просили влаги. Неважно. Сегодня мы развлекаемся.

Бог обидел моего, обидчика еще при рождении и поступил совершенно правильно.

— Если это главное оружие твоего дома, то подавай-ка ты, мужик, на разоружение!

В спешке завязав довольно-таки непрезентабельные штаны, лордик с размаху хватил меня кулаком в скулу. Я покатилась с лавки, упав навзничь. На полу он стал добивать ногами, а довольно быстро утомившись, взялся за кнут, крича:

— Я научу тебя покорности и поставлю на колени! Проси пощады и признай меня господином!

— Пошел ты, мразь! — почти шептала я разбитыми губами. — Не дождешься! И передай своему хозяину, что Илону можно сковать и продать, а вот купить попробуй… Никогда и ни перед кем! Не буду рабой! — срывался хрип с разбитых губ. Капризное сознание в этот раз уперлось и не спешило делать мне ручкой, боль в ребрах была дикая, но гордость не сдавалась. Наконец пришло долгожданное забытье и темнота.

Мой персональный палач приходил каждый день с одним и тем же требованием — покориться, и получал один и тот же ответ — никогда. Я близко познакомилась с плетью, розгами и кнутом. На теле не осталось живого места, но хуже всего, что воспалились и загноились раны на плече и бедре от сырости, грязи и недоедания. Доброго тюремщика сменили в первый же вечер, после того как поймали на подсовывании мне дополнительных порций воды и хлеба. Теперь меня стерег скелетообразный прыщавый ублюдок с гнилыми зубами и повадками гиены.

Силы таяли на глазах. Гайно словно с ума сошел. То бил меня, то присылал старую неопрятную знахарку, которая трижды в день вливала мне в рот препротивные отвары, отдающие мочой, то морил голодом и жаждой. Большую часть времени я проводила в горячечном бреду, где ко мне приходили родные и любимые люди. Я звала их, они со мною разговаривали, прикладывали к моему разгоряченному лбу прохладные пальцы, но боль истерзанного тела вырывала из блаженного забытья, и кошмар продолжался.

Махровая атеистка, я твердила выдуманную молитву как заведенная: «Господи! Смерти прошу у тебя! Не откажи мне, Господи, ведь не для себя прошу…» — мечтая сжать в руках шею лорда нечистот, запах которых преследовал меня и днем и ночью. «Апартаменты класса люкс» не были оборудованы канализацией. В воздухе висел тяжелый запах гноя, испражнений и немытого тела. Я знала, что умру, не знала лишь, от чего раньше: побоев, голода или заражения крови.

Достойное окончание жизни определил мне Властелин с черной душой, презентовав свихнувшемуся садисту. Самое легкое — загребать жар чужими руками или правильнее сказать — выдавливать по капельке мою жизнь? Какая, в сущности, разница? Как ни называй то, что он со мной сделал, хрен редьки не слаще.

Ко мне снова посетитель. Гляжу, моя популярность растет как на дрожжах, уже дважды в день приходят. И хорошо, быстрее отмучаюсь. Собравшись с силами, подтянулась на цепях кандалов и привстала. Я всегда встречала мучителя, глядя в глаза. Меня с детства учили: лучше несколько раз упасть, чем все время валяться. И пока дышу, я буду вставать.

Дверь распахнулась с грохотом. Яркие пятна факелов с непривычки ослепили. У нас что-то новенькое в репертуаре? Зачем толпу нагнал? Будут коллективные посиделки? Чайку сбацаем и по вискарю хлопнем? Извращенная фантазия подсказала свежий сценарий? В глазах плыло и двоилось от слабости. С усилием подняв руку, протерла лицо. Ух ты, еще чуть-чуть, и корка из грязи отвалится сама, без участия воды.

— Ну и где ты, «грозный причиндал»? Чего застрял на пороге, будто впервые? Проходи, не стесняйся. Или тебя гром побил? Когда ты, гад, уже наберешься ума и сил, чтобы ударить посильнее? Будь человеком, помоги нам избавиться друг от друга на веки вечные.

И тут мои глаза привыкли к свету. Вау, кто меня сегодня вниманием удостоил! Просто подарок судьбы. Здравствуй, глюк, добро пожаловать в мой персональный ад! Жаль, силы нет, а то я хотя бы цепью тебе по ушам съездила за то, что не добил сам, а передоверил мою отправку в мир иной козлику говенному.

В дверях стоял оцепеневший Кондрад. Жалкое зрелище я, должно быть, представляла собой: в синяках, кровавых рубцах, одетая в вонючие лохмотья, исхудавшая до выпиравших костей. Не женщина, а фурия в современном исполнении. Так сказать, будущий мстительный дух. Растянув разбитые губы в подобии улыбки, прохрипела:

— Полюбоваться пришел? Как, нравится? Тадыть наслаждайся. Хорошо, что пришел. Хоть в морду плюнуть напоследок смогу. Извини, встать или спиной повернуться не выйдет, ноги не держат.

И в ответ потрясенное:

— Боги…

Забавный какой, делает лицо, вроде он не при делах.

— Боги не слышат, они заняты, зря стараешься, — почувствовав головокружение и покрепче уцепившись за цепь, сообщила: — Если добить приперся, начинай поскорей, а то свалюсь и половины удовольствия лишишься.

Мужчина стремительно повернулся и крикнул факелоносцам:

— Кузнеца, живо! — и бросился ко мне.

— Тебе этих железяк недостаточно? Решил добавить украшений для верности? Бесполезно, я сбежать не смогу, сдохну через пару метров, — выплюнула слова ему в лицо.

Я начала сползать. Цепи проскальзывали в руках, плечо и бедро жгли огнем.

— Илона, клянусь, я не знал, где ты…

Остаток фразы растаял в тумане беспамятства, куда я проваливалась, успев прошептать:

— Свежо предание, но верится с трудом…

Дзинь! Бум! Дзинь! Крак! Ну что за сволочи, а? Человеку спокойно упокоиться не дадут всю малину обломают. Я тут уже понимаешь, фасончик савана обдумала, и что? Фиг вам, а не пофорсить в обновке! Дзинь! Кто так по мозгам ездит? Разлепив налитые свинцовой тяжестью веки, увидела занесенный над башкой громадный молот. Ничего себе заявочки! Теперь у вас таковским образом на тот свет заключенных командируют? Молотком в лоб, чтоб не пачкаться? Собственно, моей изрядно попорченной шкурке этакий метод не повредит, но умирать срочно расхотелось. Тело дернулось в сторону, и потревоженные раны сразу дали себя знать. Ой! На глазах выступили слезы. Я невольно застонала, была поймана и водворена обратно.

— Потерпи, осталось немного, лишь расклепать ошейник, — произнес кто-то знакомым бархатистым голосом.

Повернув многострадальную голову, я углядела Властелина в расстроенных чувствах и страдальчески сморщилась:

— Кондрад, ну объясни… почему тебе, как человеку порядочному, мерещились чертики, лошадки и русалки, а мне вместо них являешься ты? Никого другого не нашлось? Спрос на фантазии вырос?

Блямц! Хрусть! Еще чуть-чуть — и мне явно будет безразлично, есть ошейник или нет, потому как либо оглохну, либо свихнусь. Крак! Слава богу, сняли. И я тут же очутилась у Кондрада на руках. Черт, больно! Сдерживать рвущиеся наружу стоны становится все труднее, губы я уже давно прокусила до крови. Мм… Куда меня волокут?