Псих. Сила есть, ума не надо - Дмитрий Dmitro Серебряков

и Луизе постараться отвлечь внимание слуг графа на себя.

Но видя, что слуги графа не обращали на нее внимания, а вносили в зал зловещий станок, Луиза решила подстраховаться. Бросив быстрый взгляд в сторону закованного узника и убедившись в том, что Анастасия в форме лисенка спряталась за опорой стола, на котором этот самый узник лежал, принцесса не торопясь подобрала одежду служанки и отправилась к проходу в жилые комнаты.

Оставив на кровати одежду Анастасии, она вернулась обратно. На всякий случай она ещё нажала на показанный ранее камень внутри своей камеры. Тот самый камень, который открывал и закрывал проход в их жилище. Ну а если кто из слуг графа спросит, где Анастасия, то она просто скажет, что не хочет, дабы та видела, как мучают ее подругу. Вряд ли кто-то станет проверять ее слова.

Впрочем, слугам графа явно было не до принцессы и ее служанки. Они спешно возводили посреди зала зловещее приспособление. С виду все детали были сделаны из дерева, обитого кожей, но судя по четырем креплениям на концах некоторых брусков, несложно было догадаться, для чего предназначен данный станок. Видимо именно на нем собирались закрепить бедную Саманту, а после приступить к своему мерзопакостному делу.

Луиза очень сильно надеялась, что Настя все-таки успеет пробудить узника до того, как ей придется надеть ошейник. Да. Принцесса собиралась тянуть как можно дольше, но если у Анастасии не выйдет, ей придется пойти на поводу у графа. Смотреть, как насилуют Саманту и делают из нее наркоманку, она не собиралась.

Понимала ли принцесса, к чему подобное приведет? Понимала. Отлично понимала. Если граф соврал, то ее решение фактически поставит под угрозу жизнь близких ей людей. Но с другой стороны, если он не соврал, и Людовик действительно замыслил переворот, то она себе никогда не простит того, что сотворят с Самантой. Хотя в этой части Луиза врала сама себе. Она в любом случае не смогла бы выдержать насилие над своей фактически подругой Самантой. Та давно уже из простой охранницы превратилась в очень близкую подругу.

Особенно четко Луиза это осознала, когда в зал занесли Саманту. Та явно была без сознания. Слуги графа ловко раздели бедную девушку догола, и распяли на приспособлении животом вниз и головой в сторону принцессы, закрепив ее руки и ноги с помощью зажимов. После этого один из слуг поднес к носу Саманты пузырек. Хватило всего одного вдоха, и девушка тут же пришла в себя.

— Что… за… — зло прорычала она, пытаясь хоть как-то освободиться.

— Ваше Высочество, мы готовы, — спокойно произнес слуга, обращаясь к принцессе. — Вы будете надевать ожерелье, или нам приступать?

— Луиза⁈ — удивленно воскликнула Саманта, явно не понимая, что здесь происходит. — Ты жива⁈

— К сожалению, да, — обреченно вздохнула принцесса, с болью глядя на свою подругу.

— Вы наденете ожерелье? — между тем воспринял этот ответ на свой счет слуга.

— Какое, на хрен, ожерелье, урод⁈ А⁈ Освободи меня, и я сама на тебя ожерелье одену! — моментально встрепенулась Саманта, изо всех сил пытаясь освободиться. Вот только ее попытки были тщетны.

— А вам уже пора немного помолчать, — раздраженно произнес слуга и кивнул другому. Тот тут же ловко всунул круглый кляп в рот Саманте, а затем с помощью завязок закрепил его на затылке девушки. — Вот теперь намного лучше.

— Ммм… мммм… мммм… — замычала и завертела головой Саманта, но так и не смогла освободиться от кляпа.

— Итак, Ваше Высочество. Я слушаю ваш ответ, — повернулся в сторону принцессы тот же самый слуга, видимо главный во всей этой компании.

По сути, сейчас в зале возле приспособления, на котором закрепили Саманту, находились пять слуг графа мужского пола, и еще вошли пятеро здоровенных орков. Они были под два с чем-то метра ростом и больше метра в ширину. Здоровые бугаи.

— Хорошо, — медленно и обреченно произнесла принцесса. — Я надену.

— Что вы делаете, Ваше Высочество? — недоуменно спросил слуга, глядя, как принцесса начала что-то высматривать в своей камере.

— Ищу, куда ваш граф кинул это самое проклятое ожерелье, — изобразив растерянность и сосредоточенность, заявила принцесса.

— А по-моему, вы зачем-то тянете время, — задумчиво протянул слуга и тут же строго спросил. — А где ваша служанка?

— Вот! Нашла, — изобразив, что подбирает ожерелье с пола камеры, воскликнула принцесса, стараясь хоть еще немного затянуть время. После чего продемонстрировала свою «находку» слуге. — Вот, видите? А вы мне не верили. Ничего я не тяну.

— Хорошо, — успокоившись, кивнул слуга. — Надевайте.

— Секундочку, — ковыряясь с застежкой ожерелья, сосредоточенно произнесла принцесса, тут же добавив. — Может вы накинете хоть что-нибудь на Саманту? Я все равно уже почти надела его.

— Как только наденете, так сразу и накинем. И не только, — с подозрением уставился на нее слуга. Ему явно не нравилась ситуация.

— А Анастасию, кстати говоря, я закрыла там, — кивнула принцесса в сторону закрытого прохода в жилище. — Не хотела, чтобы она все это видела.

— Ваше Высочество, вы надеваете или нет? — нахмурился в ответ слуга, глядя, как принцесса притворно возилась с застежкой.

— Разве я виновата, что она такая сложная? — изобразив глупышку, театрально надулась Луиза.

— Ну как хотите, — равнодушно пожал плечами слуга, после чего достал из кармана уже знакомый принцессе пузырек с розовой жидкостью и шприц.

— Эй! — возмутилась Луиза. — Ты что делаешь? Ты разве не видишь? Я пытаюсь надеть!

— Мне все равно, Ваше Высочество, — безэмоционально заявил слуга, набирая в шприц состав из пузырька. — Пока вы не наденете ожерелье, я останавливаться не буду.

— АААААААААААААААААААААА!!!

Сумасшедший женский вопль заполнил зал. В нем было столько страха, ужаса и боли, что Луиза инстинктивно вздрогнула, и даже слуги с орками поежились от этого звука. Но больше всего всех поразил источник вопля отчаянья. В камере с закованным узником по полу каталась голая Анастасия в человеческой форме. Ее лицо было искажено гримасой ужаса, а волосы прямо на глазах седели. От открывшегося вида у Луизы внутри все сжалось от страха.

Глава 9

Вопль Анастасии оборвался так же внезапно, как и возник. Луиза в шоке смотрела на служанку, которая свернулась в позе эмбриона и тихонько, на самой грани слуха, скулила, словно желала свернуться ещё сильнее. Ее глаза были распахнуты от ужаса, а по щекам сплошным потоком текли слезы.

Но не только принцессу поразило данное событие. Остальные в зале тоже пребывали в легком ступоре. Одна только Саманта яростно вертела головой, явно пытаясь хоть краем взора увидеть то, на что все остальные уставились в полной тишине.

— Кхм… — прокашлялся тот самый старший из слуг. — А вот и ваша служанка, принцесса. Значит…

Что именно «значит», он уже не успел сказать. В этот раз все в комнате замерли на месте, но не от шока или ступора, а от банального страха. Луиза и сама ощутила, как по ее спине с мерзким ощущением липкого ужаса стекали холодные капли пота. У нее ком в горле застрял, но даже его принцесса боялась сглотнуть. Она, как и все, страшилась даже моргнуть.

В гробовой тишине раздавались отчетливые звуки разрываемых цепей. Еще недавно лежавший трупом узник, сейчас медленно и без видимых усилий поднял свой торс, принимая сидячее положение. Многочисленные цепи лопались, словно сделанные не из металла, а из бумаги. Вот только зубодробительный скрежет ясно давал понять собравшимся, что это явно не бумага.

Луиза не понимала, что именно такого страшного в узнике, но отчего-то в ее душе все сильнее и сильнее разрасталась паника. Хотелось немедленно бежать куда глаза глядят, но при этом ноги не слушались, как и все тело. Ибо страх пошевелиться оказался сильнее паники.

Узник наконец сел и медленно осмотрелся пронзительным взором серых глаз. Затем он поднес правую руку к лицу и со странным интересом уставился на нее. Такое ощущение, что ему было любопытно рассматривать самого себя. А точнее, кости, покрытые кожей. Сейчас узник казался самым настоящим ожившим мертвецом. Особенно сильно впечатлял его лысый, обтянутый кожей череп со слишком живыми глазами и редкими пучками волос, что каким-то чудом до сих пор торчали из кожи.

— Эгхабхмхм…. — промычал нечленораздельно узник и, скривившись, согнулся в сторону.

Его рвало. Из горла вырвался поток мерзкой черной субстанции, на которую даже смотреть было отвратительно. Вот только никто так и не смог