Опасный месяц май - Чингиз Абдуллаев

В ответ его товарищи открыли ураганный огонь на поражение. Двое мародеров были убиты на месте, третий валялся на полу, подраненный в плечо. Когда Анвер и остальные вошли в дом, он скулил от боли.

Майор Сабуров, командовавший отрядом, презрительно взглянул на этого типа. Он был из внутренних войск, всю жизнь прожил на Кавказе, хорошо знал местные обычаи и женился на татарке.

– Значит, стреляете в наших офицеров, – сказал Сабуров, покачав головой. – Ты считаешь, что все так и должно быть? Напрасно вы все это устроили. – Он вздохнул, взглянул на Анвера и уточнил: – Кажется, погибший Гончаренко был твоим напарником, да?

Анвер молча кивнул.

– Составь протокол, – приказал майор. – Обязательно отметь в нем, что бандиты были убиты на месте. Все трое! – твердо добавил Сабуров и первым вышел из комнаты.

– Нет, – в ужасе закричал раненый мародер, извиваясь на полу.

Все офицеры вышли из комнаты. Анвер понял, что именно он должен сделать, но все еще колебался. Это было так трудно! Ему предстояло выстрелить в живого человека, молившего о пощаде.

– Не нужно, – стонал тот. – Пожалуйста, не делайте этого. Я не стрелял, честное слово.

Анвер вспомнил про мать погибшего офицера, его сестру-школьницу и похолодел от гнева. Он уже понимал, что не в силах будет сдержаться, но все еще пытался себя контролировать.

– Кто стрелял первым? – спросил он наклоняясь к мародеру.

– Это не я, – закричал тот. – Я не стрелял. Это были они. Я их проводник, случайно здесь оказался. Честное слово. Клянусь тебе, я ни в чем не виноват.

Анвер достал пистолет, но все еще не решался выстрелить в живого человека.

Видя его колебания, бандит заплакал и начал причитать:

– У меня трое детей. Не нужно стрелять.

Возможно, Анвер и передумал бы, но в этот момент в комнату вернулся жутко бледный майор. Было заметно, как он волнуется.

– В соседнем доме лежит женщина с перерезанным горлом, – сказал он с ненавистью. – Сначала они ее изнасиловали, а потом убили. Чего ты ждешь, Анвер? Тебе мало крови Славика? Стреляй, я приказываю!

– Это они, – закричал раненый мародер. – Они ее насиловали. А я сидел в другой комнате.

Сабуров был опытным оперативником. Он наклонился к этому типу, закатал его рукав, увидел под ним характерные царапины. Майор повернул лицо бандита, и все увидели свежие следы ногтей на левой скуле.

– Значит, ты у нас герой, – негромко сказал майор. – Не только стреляешь в офицера милиции, но еще и насилуешь женщин. Молодец. Тебя никак нельзя отправлять в тюрьму. Сам понимаешь, как там с тобой могут поступить. Насильников нигде не любят. Незачем тебе терпеть такие мучения. Рахманов, сделай доброе дело, пристрели эту сволочь.

– Я не насиловал. Я ее только держал, – закричал раненый мародер.

Лучше бы он этого не говорил. Анвер поднял пистолет и, уже не раздумывая, трижды выстрелил в негодяя. После второго попадания тот затих. Третья пуля ударила уже в мертвое тело. Анвер убрал оружие.

– Только так, – убежденно сказал Сабуров. – Если начнешь раздумывать, сомневаться, рассуждать, не сможешь выстрелить. А иначе нельзя. Это война, Анвер, самая настоящая.

Так старший лейтенант Анвер Рахманов впервые убил человека. В следующем году он получил звание капитана и был переведен на работу следователем по особо важным делам городского управления внутренних дел. Это было самое тяжелое время в истории республики. Внутренние раздоры и неурядицы, постоянные митинги протеста, внешние неудачи, ввод армейских частей в целый ряд городов республики, вооруженные противостояния внутри государства, создание частей и подразделений, не подчиняющихся центральной власти, полный коллапс в ряде районов, руководителей которых отстраняли от должностей и избивали митингующие, наконец межнациональные стычки и погромы. Именно в таких условиях должен был работать новый следователь Анвер Рахманов.

В следующий раз он стрелял в живого человека уже во время событий января девяностого года, когда совершил самое настоящее обдуманное убийство. В эти дни по городу прокатилась волна армянских погромов. Их организаторы заранее установили адреса, по которым теперь выезжали группы вооруженных людей для грабежей и убийств.

Тысячи бакинцев пытались противостоять этой вакханалии. Люди защищали своих соседей, выходили на улицы и объединялись в добровольные дружины. Милиции в Баку явно не хватало, а армейские части, стоявшие в двухмиллионном городе, показательно бездействовали.

Только через несколько дней, когда погромы уже прекратились, но возникла реальная угроза власти, в столице Азербайджана был объявлен комендантский час. Танки развернулись на площадях и улицах города. Полторы сотни людей были раздавлены и расстреляны в ночном городе. Среди них оказались не только азербайджанцы, но и русские, евреи, лезгины, грузины.

В те роковые январские дни Анверу позвонил его младший брат Кямран, который вместе с другими студентами перекрывал улицу, пытаясь остановить колонну танков. Анвер понимал полную бесперспективность этой акции, поэтому посоветовал брату и его друзьям отступить.

– Они получили приказ, и вы их не остановите своими самодельными баррикадами, – пояснил он. – У вас нет даже нормального оружия. Вам нужно срочно отступить.

– Мы не можем этого сделать, – возбужденно прокричал младший брат. – Люди собрались здесь, на улице. Нас несколько сотен человек. Можешь не сомневаться, мы остановим танки.

– Дурак! – закричал Анвер. – Я тебе говорю, что у них есть приказ. Они раздавят вас, как котят. Вы должны отступить.

– Сюда приехали двое активистов Народного фронта и сказали, что сегодня ночью на улицы выйдет весь город, – радостно заявил Кямран. – Ты не волнуйся, у нас все будет хорошо. Мы их обязательно остановим.

– Это провокация! – Анвер все еще пытался образумить брата. – Они знают, что на вас пойдут танки. Вы не должны там оставаться. Кто к вам приехал?

– Масим Афганлы и… – Вторую фамилию он назвать не успел.

Связь оборвалась.

Через два часа Анвер узнал, что танковая колонна прошла именно в этом направлении. Оставив на службе дежурного офицера, он взял машину без опознавательных знаков милиции и поехал на ту самую улицу.

Увиденное потрясло его своей жестокостью. На улицах лежали разорванные трупы молодых студентов. Танки прошли не останавливаясь, легко разметав самодельные баррикады. Резервисты, сидевшие на броне, стреляли прямо в толпу. На тротуаре, немного в стороне, стонал раненый парень. Ему уже пытались оказать помощь две девушки.

Анвер был в штатском, подошел поближе, наклонился и спросил:

– Что здесь случилось?

– Они пошли прямо на нас, – простонал парень. – Даже не остановились. Солдаты начали стрелять без предупреждения.

– Почему вы здесь оставались? – опять спросил Анвер. – Я ведь предупреждал Кямрана, чтобы вы отсюда уходили.