Сломленные крылья души - Таня Браун

– Стой, – парень дернул меня за руку, обратно втаскивая в салон. – Закрой дверь, прошу.

Я закрыла глаза, глубоко вдохнула морозный воздух, и вновь уселась на сидение.

– Прости, я действительно перегнул палку. Это не мое дело, и ты не обязана мне отвечать. Просто, будь осторожна, прошу, – в  глазах, цвета насыщенной болотной жижи, плескалось беспокойство и безмолвная просьба.

– Ладно, я буду осторожна. Просто отвези меня домой, я устала и хочу принять чертов душ, – ответила я, уставившись в свое окно.

Парень повернул ключ зажигания, мотор тихонько заурчал, и наконец-то мы сдвинулись с места в сторону дома. За всю дорогу никто из нас не проронил ни слова. Мертвую тишину нарушал лишь голос ведущего какого-то радио, который всего на время заглушал бесконечный поток мыслей в моей больной голове и звук мотора. Мне не помешает сейчас побыть в одиночестве и разложить по полкам весь этот бардак, чтобы понять, как действовать дальше.

Глава 14

Пришлось долго уверять Кира в том, что я его услышала и поняла. Было смешно, но я чуть ли не клятву дала этому парню, лишь бы он выпустил меня из машины.

Все шло, как нельзя хорошо. Того парня я больше не видела, что не могло не радовать. Я попыталась забыть о той ночи раз и навсегда: никто и никогда, кроме меня самой не будет знать о случившемся.

Илья стал появляться на занятиях намного чаще, чем раньше, да и отношения по-немногу начали входить в нормальное русло. Мне все еще было неловко: я по-прежнему чувствовала свою вину. Илью как будто подменили. Наверное, это эгоистично, но так он со мной рядом, и я этому рада. Меня грызла совесть. Но не долго, вскоре ее место заняла ревность: ужасная, разъедающая, как кислота, ревность.

Все случилось за два дня до приезда Антона: дядя обещал навестить меня в новогодние праздники, прихватив с собой Софи и жену. Я с друзьями договорилась встретиться в кафе, чтобы обсудить, где и во сколько мы будем праздновать Новый год. Рони прибежала, чуть позже меня. Растрепанные волосы выглядывали из-под вязаной шапки; кончик носа раскраснелся от холода, а ресницы порхали над глазами, покрытые инеем.

– Только не говори, что я последняя! Кир не хотел меня отпускать, – щеки подруги зарделись еще больше прежнего. Закусив губу, она опустила глаза в пол.

Я рассмеялась.

– Нет, ты не последняя. Еще не хватает нашего умного и красивого мальчика, – ответила я. – Эй, может посмотришь на меня, – я поднесла окоченевшие пальцы ко рту, чтобы согреть.

Вероника осторожно посмотрела на меня и нервно улыбнулась: губы растянулись так сильно, что мне казалось, будто к их краям приклеены ниточки. Карамельные глаза горели невозможно ярко, поблескивая от слез.

– Можно я заеду вечером, – прикусив нижнюю губу, спросила подруга.

– Так-так, уверена, что меня ждет безумно интересная ночь, – загадочно подмигнула я.

От моей реплики девушка раскраснелась еще больше, от чего меня пробрало на нервный смех.

– Что смешного я пропустил? – Знакомый голос раздался прямо за спиной.

Я не обернулась, надеялась, что как раньше, он закроет мои глаза ладошками, и попросит отгадать. К сожалению, этого не случилось. Рони смотрела поверх меня, а через минуту перевела взгляд прямо за спину. Улыбка сползла с ее лица, в глазах читались растерянность и недопонимание. Нездоровая реакция подтолкнула развернуться меня и лично увидеть что-то столько непонятное.

Илья стоял прямо передо мной, во весь свой рост, я едва ли не касалась носом его мускулистой груди. Я перевела взгляд чуть правее и тихонько охнула.

Девушка.

Они стояли совсем близко друг к другу. Широкая ладонь друга крепко держала ее ладошку. Мы с ней примерно одного роста: карие глаза, черные, как ночь, с любопытством шарили по мне; темно-каштановые волосы небрежными волнами, больше похожими на сосульки, разметались по пальто, а персиковые губы растянуты в мерзкой улыбке.

– Ничего смешного, – отчеканила Рони.

Я даже сказать ничего не смогла. Поперек горла встал ком. Зеленые глаза отыскали мои и вопросительно взглянули. Я слегка мотнула головой и поспешила войти в здание. Сердце пропустило несколько ударов подряд, его действия ударили сильнее любого ножа.

Я не имею права претендовать на него, это глупо. Наоборот мне нужно радоваться, что человек не стал мучиться, не стал жить переживаниями, а решил построить свою личную жизнь, уже без меня.

Ребята познакомились и приступили к обсуждению предстоящего праздника. Я особо не вникала, как обычно витала в облаках, точнее застряла в трясине болота. Илья так нежно держал ее руку, постоянно обращался к этой. Всячески обнимал ее и целовал. Все внутренности разъедала сильнейшая из всех кислот – ревность. Она тоненькими струйками сочилась в каждый орган, повреждая мышечные, соединительные ткани, каждую связку она превратила в месиво. Легкие еще функционировали, когда ноги подняли меня с места, и поспешили увести куда подальше.

Туалет оказался пуст. Холодная вода толстой струей бежала из крана, пока я пыталась охладить пылающее от злости лицо. Я, как будто сошла с ума. Кровь бурлила по венам, а голова слегка кружилась.

– Ну, и чем же я хуже? – Спросила я у отражения. – Да она копия меня, – усмехнулась я. Ноздри расширились от частого дыхания, а зрачки глаз увеличились.

– Интересный способ забыть меня, – продолжала говорить я. Точно сошла с ума, раз разговариваю с собственным отражением в зеркале.

– Ты уверена, что именно так я пытаюсь тебя забыть?

Я вздрогнула.

Шаркающий звук медленных шагов раздался в пустом помещении. Он был слишком близко: его аромат, смешанный с легким запахом шампанского, щекотал мои ноздри. Жар, исходящий от тела парня, медленно переполз ко мне. Все, что уцелело из внутренностей сжалось в маленький комочек.

– Ты единственная и неповторимая, – шептал он, прислонившись губами к уху. Стайки мурашек пронеслись по рукам, бедрам и животу, концентрируясь где-то внизу.

Тонкие пальцы собрали распущенные волосы в кучку и перебросили на одну сторону. Мягкие губы коснулись кожи на шее, взбудораживая кровь, оголяя каждый нерв. Дышать становилось труднее.

– Тогда зачем она тебе? – Задыхаясь спросила я.

– Позлить тебя, – прошептал парень, притягивая меня за талию к своей груди.

В отражении его глаза светились лучше всякой гирлянды: зрачки увеличены слишком сильно. Илья возвышался надо мной, как стена, готовая вот-вот обрушиться.

– Я уверен, что ты чувствуешь это, – кончиками пальцев, сквозь ткань свитера, он нащупал  грудь. От прикосновений друга я затрепетала, как мотылек в банке.

Стоп!

Так нельзя. Мы же друзья. И должны остаться ими. Но все,