Необыкновенные истории для друзей Любавы - Марина Соколова

Великий Шимпанзе принял речь Наташи близко к сердцу: «Мы вам очень благодарны за эффективное содействие. Можете возвращаться домой с чистой совестью. А мы вплотную займёмся составлением обращения в ООН. «Гольфстрим» готов к полёту. Передавайте большой привет вашим выдающимся родителям».

Великий Шимпанзе обменялся крепким рукопожатием с обеими сёстрами, после чего проводил их до самолёта. Улыбнувшись хмурому Патрису обаятельнейшей улыбкой, Наташа вприскочку взбежала по трапу. Любава не отставала от неё ни на шаг. За разговорами и специфической робустой время в полёте прошло незаметно. Поездка в аэроэкспрессе тоже не испортила настроение, так что порог родного дома сёстры переступили в прекрасной форме. К ним на шею бросились родители, а на плечо – попугай.

«Какое счастье!» – расчувствовался Папа. «Вы где пропадали?» – осведомилась Мама. «Родители всё знают», – проинформировал попугай.

«Что значит всё?! – возмутилась Мама. – Африка сказал, что Любава полетела в Конго и что скоро вернётся вместе с Наташей. Неужели это правда?!» «Хорошо то, что хорошо кончается», – замяла разговор Любава. Наташа моментально поддержала сестру: «Лучше взгляните на наши подарки!» Тотчас на стол посыпались луки, стрелы, клыки кабана и леопарда. Пока родители рассматривали пигмейские сувениры, сёстры выложили на стол последний аргумент. Это была бесподобная накидка мбугу, которая идеально подходила к маминым глазам.

«Ну хорошо, вы меня убедили», – растаяла Мама. «А мне…» – начал было Папа. «А тебе Великий Шимпанзе обещал подарить маску Чокве», – перебила его Наташа. «Великий Шимпанзе сказал, что вы – выдающиеся учёные», – подлизалась Любава. «Может быть, не стоит его утруждать и самому отправиться за маской?» – заулыбался Папа. «В таком случае полетим вдвоём», – категорично заявила Мама. «Почему же вдвоём? – подмигнула сестре Наташа. – От имени Великого Шимпанзе я приглашаю всю нашу семью на Всеафриканский обезьяний конгресс».

Усевшись за стол с конголезскими подарками, дружная семья принялась обсуждать тему грядущего конгресса.

У Дювэ резко испортился характер. Произошло это вдруг – в присутствии всей семьи. Пушистый котик неожиданно зашипел, как змея, – и набросился на Папу. «Ай-яй!» – вскрикнул Папа, хватаясь за укушенную руку. «Дювэ без причины не кусает», – многозначительно заметила Мама – и пошла закрывать окна от надвигавшейся грозы. Её опередил озверелый кот, который, цапнув Маму за ногу, пулей вылетел из окна – и благополучно приземлился на мокрый асфальт. «Он же не выносит воды!» – всплеснула руками Любава. «И жутко боится молний», – недоуменно добавила Наташа. А попугай Африка без лишних слов камнем выпал из распахнутой фрамуги и, усевшись на влажную кошачью спину, развернул над ней свои серые африканские крылья. Между тем переродившийся кот, не проявляя ни малейших признаков страха, вытянул вперёд хищную мордочку, принюхиваясь к аппетитным дворовым воробьям, скрывавшимся от грозы в кроне раскидистой рябины. «Что-то тут не так», – высказал Папа всеобщее мнение. «Сначала его нужно спасти, а уже потом разбираться», – логично заключила Любава – и бросилась на улицу спасать Дювэ от грозы, а воробьев – от Дювэ. Вернулась она, запыхавшись, с разъярённым котом – в руках и с невозмутимым Африкой – на плече. «Наверное, он заболел», – неуверенно предположила Наташа.

«Это не болезнь, это порча», – раздался откуда-то снизу шелестящий шёпот. «А я говорю, что Дювэ сглазили», – бранчливо возразил писклявый визг. «Вы кто?» – изумлённо насторожился Папа. «Я – домовой Степаша. Зовите меня просто: суседушка-домоседушка. А это – моя жена домовиха», – смущённо отозвался громкий шёпот. «У меня, между прочим, тоже имя имеется, – недовольно пробормотала домовиха. – Кличут Морой – будьте добреньки запомнить». «Вы что делаете в моём доме?» – зарвалась Мама. «Извините, дамочка, это не ваш дом, это наш дом», – фыркнула домовиха. «По-видимому, они живут в этой квартире», – догадался Папа. «И давно вы здесь живёте?» – захлебнулась от восторга Любава – любительница сказок и приключений. «Я-то с раннего детства, – загалдела Мора. – Меня мой отец подбросил – Огненный Змей. А Степаша – лет десять-пятнадцать. С тех самых пор, как я за него замуж вышла». «Неправда твоя, – обиделся домовой. – Я в этом доме всегда жил». «А я говорю, – завизжала сварливая супруга, – что я – первая, первая, первая…» «А ещё кто-нибудь живёт… в вашем доме?» – с опаской перебила ошарашенная Мама. «Из наших – только банник в ванной комнате, – примирительно сообщил домовой. – Ещё дворовый – во дворе да водяной – в пруду. Были когда-то Баба-Яга, Овинник, Леший, Полевики – но они давно перевелись». «Скажите, пожалуйста, суседушка-домоседушка: а почему вы раньше не появлялись?» – вежливо спросила любознательная Наташа. «Да нам не положено, – признался домовой. – А тут такое дело – котик занемог. Требуется наша помощь. Люди вы хорошие – добрые, работящие. И Дювэ – умник, спортсмен, плясун. Я сам могу превратиться – хошь в кошку, хошь в собаку. Но это кто-то другой, – похоже, навёл на него порчу». «А я говорю, что Дювэ сглазили», – опять встряла упорная домовиха. «Может быть, вы всё-таки покажетесь? – остановил перебранку культурный Папа. – А то как-то неудобно общаться». «Чего уж: назвался груздем – полезай в кузов, – с готовностью откликнулась Мора. – Глядите на мою красоту». Тут же едва заметная на паласе точка стала быстро расти – и доросла до размеров Барби. На этом сходство заканчивалось, так как новоявленная домовиха сильно отличалась от красавицы-куклы. Это было существо, несомненно, женского пола – неопределённого возраста, с тощим тельцем и с напёрсточной головкой. Судя по выражению изрытого оспой личика, Мора отличалась противным, каверзным нравом. «Ну, как я вам нравлюсь?» – спросила она, подбоченясь, и лихо топнула короткой ножкой. «Просто нет слов», – галантный Папа с трудом изобразил восторг, а прямолинейная Мама от чувств замахала руками. Довольная произведённым эффектом, Мора сделала неуклюжий реверанс – и обратилась к электрическому камину: «Суседушка-домоседушка, встань передо мной, как лист перед травой». Не успела малютка-колдунья произнести пароль, как из-за камина вышел мужичок с ноготок, как полагается, – «в больших сапогах, в полушубке овчинном» и принялся неловко стягивать с волосатых лапок безразмерные рукавицы. «Бонжур», – поздоровался Степаша с явным нижегородским акцентом. «Вы, случайно, не француз?» – тактично полюбопытствовала Любава. «Нет, я свой, кондовый, – вконец смутился скромный домовой. – Это я нахватался французских слов от вашей Мамы. Лёжа за камином, люблю слушать, как она учит в скайпе». «Тоже мне француз, – хмыкнула домовиха. – Чему ты за камином можешь научиться? Другое дело у меня в чулане – книг целая гора. Я уже многие одолела. Сейчас изучаю книгу Натальи Степановой «От порчи, от сглаза». Дювэ кто-то сглазил – можете мне поверить». «А как вы отличаете порчу от сглаза?» – заинтересовалась Наташа. «Элементарно, Ватсон, – воодушевилась Мора. – Порча – это когда всё плохо. Причём не само по себе, а по чьей-то злой воле. Жертва ощущает тоску, печаль, страх, уныние. Где у кота страх? Нету страха. Ещё без видимых причин поднимается температура. Через некоторое время она так же внезапно падает. Нет у Дювэ ни температуры, ни озноба, ни дрожи». «И кто же его сглазил?» – ехидно спросил домовой. «Не язви, – насупилась учёная супруга. – Лучше послушай приметы сглаза: глаза слезятся, жить тошно, упадок сил, неповоротливость». «Нет у Дювэ неповоротливости. Смотри, какой юркий!» – торжествующе заметил домовой. «Я вас внимательно выслушала, – вдумчиво сказала Мама, – и готова с вами согласиться. Только ещё не решила: с кем именно? По-моему, порча от сглаза не очень отличается». «Есть предложение, – присоединился Папа. – Давайте понаблюдаем за Дювэ несколько дней. Я думаю, скоро всё выяснится». «Наблюдение беру на себя», – решилась Любава. «Вот и ладненько, – ласково одобрил домовой. – Ежели что – не стесняйтесь, зовите. Авось чем-нибудь пригодимся». «А как вас вызвать?» – у искательницы приключений адским пламенем загорелись глазки. «По имени, конечно, – пробурчала домовиха. – Тебя как зовут? Любава. Меня – Мора, а моего старика – Степаша или суседушка-домоседушка. Уж больно он до ласк охочий». «Суседушка-домоседушка, а вам не тесно за камином?» – осмелилась спросить Наташа. «Не беспокойся, девонька, – разулыбался домовой. – Я ведь дух бестелесный и очень редко предстаю в образе человечьем. А моя старуха – и вовсе ведьма. Её наставниками были колдуны, которые научили её чёрной магии. Может в точку превратиться, может и меня превратить. Да я сам не прост, не смотри, что сермяжный». С этими словами домовой вынул из рукавицы золотые серёжки и протянул их Наташе: «Держи, девонька, и больше не теряй. А то, не ровён час, кто-нибудь подберёт». «Спасибо, суседушка, – расчувствовалась Наташа. – Мне их очень не хватало». Домовой покраснел, как варёный рак… и растворился в воздухе. Вслед за ним исчезла его упрямая, но верная супруга. «Нам тоже пора по своим делам, – вспомнила Мама. – А ты, Любава, срочно приступай к спасению». «Мне не впервой спасать Дювэ», – отреагировала девочка – и для начала завела дневник наблюдений.