Русский медведь. Царь - Михаил Ланцов

— Ваш флаг… какова его история?

— Это наследство Византии. Две с половиной сотни лет назад наш великий князь взял в жены племянницу последнего христианского правителя Константинополя — Софью Палеолог. Что стало важным шагом на пути объединения восточных славян в единое государство. Их сын стал первым царем России, под благословленным символом золотого двуглавого орла. Сама Софья назвала Москву Третьим Римом! С тех пор много воды утекло. Но наш нынешний Государь, Петр Алексеевич, после явления ему Апостола Петра в отрочестве, поклялся освободить древнюю христианскую твердыню от попрания ее неверными. С тем намерением и утвердил этот флаг, который с тех пор надлежит употреблять всюду, где присутствует Россия.

— Третий Рим? — Тихо переспросил Рамон.

— Да, Ваша Светлость.

— Удивительно… — покачал он головой. — Впрочем, обет, данный вашим правителем достоин уважения. Но что привело вас к нам?

— Вы известны как непримиримые борцы с исламом вообще и Османской Империей в частности. И мы хотим обменяться посольствами, дабы вместе и согласовано с ними бороться. Петр Алексеевич ежели обещал, что своему духовному покровителю и наставнику, не отступит. И ныне, да будет вам известно, наша шхуна прошла через Босфор и Дарданеллы, отметилась в виду Стамбула и добралась к вам. Ни один корабль султана не мог ее остановить. Она оказалась слишком быстра и подвижна для того, чтобы османы смогли по ней попасть из своих огромных пушек или догнать галерами.

— Вы серьезно? — Удивленно вскинул брови Великий магистр.

— Полностью, Ваша Светлость. Или вы думаете, османы пропустили нас доброй волей? К сожалению, неугодные ветра и сильное течение не позволят нам пройти тем же путем обратно.

— Вы прошли без боя?

— Отчего же? Несколько ядер из малых кулеврин в нас попало. Даже одного матроса убило. Но и мы османов пощипали изрядно.

— Это ведь настоящий подвиг! — Покачал головой Великий Магистр. — До вас подобного никто не проделывал.

— Просто потому, что не пытался, — пожал плечами капитан. — Османы прогнили, обрюзгли и ослабли.

— Странно… — продолжил с недоверием смотреть Рамон. — Странная прогулка. Хм. Как скоро ваш государь планирует начать войну против Порты?

— Это мне неизвестно. Мы до конца не верили в то, что наше предприятие удастся. Думали, что османы крепче стоят на своей земле. Потому мне доверили лишь предложить вам обменяться посольствами. Нет смысла рисковать раскрытием планов и договоренностей перед лицом султана.

— Хорошо, друг мой, — благожелательно кивнул Великий Магистр. — Мы с радостью примем предложение вашего царя….

Почему Мальтийский орден так охотно пошел навстречу? Потому что прорыв через Черноморские проливы было чем‑то совершенно невероятным в глазах современников.

Узкий, извилистый фарватер с весьма опасным течением и ветрами. Многочисленные крепости с могущественными бомбардами, одно каменное ядро которых может поставить точку в жизненном пути любого корабля тех лет. Не говоря уже о том, что Босфор и Дарданеллы стерегут галеры с досмотровыми партиями. Иными словами, для современников весь проход по проливам был не чем иным, как сущей авантюрой на гране фантастики. Но не для русских каперов.

Дело в том, что на шхуне располагались нарезные стамиллиметровые орудия, заряжаемые с дула стальными гранатами с ударным взрывателем. Аналоги знаменитых Parrot Rifle XIX века. И они давали просто чудовищное преимущество, так как били в несколько раз дальше самых могущественных бомбард и пушек. И точнее. Раздельно — картузное заряжание позволяло стрелять много чаще любых орудий тех лет, выдавая по выстрелу каждые полминуты. А пусть и примитивная, но оптика и дальномер давали возможность очень быстро и довольно точно определять дальность. То есть, корректировать огонь, добиваясь серьезного повышения точности боя.

Иными словами, шхуна могла бить врага с той дистанции, с которой никто не мог до нее дотянуться. Даже теоретически. А могущество стамиллиметровой стальной гранаты с ударным взрывателем было поистине чудовищным. Ведь столько пороха имелось только лишь в первых крупнокалиберных гранатах — бомбах, что едва — едва появлялись на свет.

Кроме того, против османов играло еще и то, что их гигантские бомбарды, представлявшие основу береговой обороны проливов, хоть и стояли в крепостях…. Но. Во — первых, крепости были средневековые и совершенно не приспособлены для артиллерийского боя. То есть, не держали обстрел даже обычных пушек тех лет. Да и мест для размещения артиллерии имели мало. Большая же часть куртины и башен подходила только лишь обычной пехоте. Во — вторых, бомбарды были сосредоточены на открытых батареях, что делало их легкой добычей. Так как достаточно одного лишь осколочно — фугасного снаряда, разорвавшегося на позициях, чтобы подавить всю батарею на срок, достаточный для спокойного прохода корабля. В — третьих, громады бомбард оказались чудовищно неповоротливы не только в горизонтальной плоскости, но и в вертикальной. Что затрудняло прицеливание даже при неспешном ходе шхуны.

Поэтому капитан каперской шхуны никуда не спешил и аккуратно, спокойно, с толком и расстановкой шел по проливу. Со всеми предосторожностями. Своевременно подавляя батареи береговой обороны с запредельной для них дистанции и углов. Как и галеры, что пытались его перехватить. Ведь им тоже было в целом достаточно 'одной таблетки'. Хлипкие гребные посудинки просто не были предназначены для противодействия осколочно — фугасным снарядам, которые легко пробивали их борт и взрывались в утробе.

Единственной сложностью были боеприпасы. Но их выдали тройной боекомплект. Так что капитан не переживал сильно. Не со всем же османским флотом он тут встретится, в самом деле…

Нужно ли говорить о том, что никакого особенного сопротивления османы оказать не смогли? Их разрозненных сил оказалось слишком мало, чтобы 'закидать шапками'. Ведь против таких артиллерийских систем и тактик они не привыкли бодаться. Да и вообще — до этой русской шхуны никто ранее не пробовал на зубок оборону их проливов.

Максимум, что они смогли себе позволить, это собрать эскадру галер возле Стамбула. Но шхуна, умело маневрируя и, пользуясь благоприятными ветром с течением, легко их проскочила. Подспудно утопив четыре корабля противника — самые наглые и рисковые, что решили испытать свое счастье.

Султан был в ярости. Нет. Не так. Он едва ли не в безумие впал от такого презрительно плевка на его могущество. Никто и никогда не позволял себе ничего подобного. Впрочем, сдержался от острого желания объявить войну России, посчитав, что Петр именно этого и добивается. А значит… значит он готов и как тот конь бьет копытом в нетерпении. Поэтому эту провокацию проигнорировал. Прошел и прошел. Другой вопрос, что за его переживания должен кто‑то ответить….

29 июля 1704 года. Версаль