Сон, ставший жизнью - Андрей Сиротенко

Некоторые сны удалось записать на плёнку, а затем проанализировать полученные данные. Точнее сказать, удалось записать не сами видения, а рассказы людей, увидевших их, и работу их внутренних органов во время пережитого, сопоставив и соединив в одно целое. Я имею в виду кому. Многие возвращались с того света и рассказывали о том, что лицезрели в загробном мире. Но все ли верят в такие рассказы? Придумать же можно всякое. Нет, я совершенно не хочу уличать людей во лжи, но, как говорят мои знакомые, пока сам не увижу… Ложь, которая будет одновременно красивой и правдивой, придумать легко.

Один человек, перед тем как умереть во сне и наяву, бормотал что-то о каком-то коридоре, куда его ведут двое неизвестных. Там было темно и страшно. Коридор бесконечно петлял, извиваясь, точно змея. Казалось, ему нет ни конца, ни края. А двое никак не хотели его выпускать из своих цепких лап. Он говорил, что пойдёт сам, но они не слушали его… Человек умер, выкрикнув лишь: «Ну всё, пришли…» Куда? Зачем? Кем были эти непонятные люди? Что за коридор видел во сне человек? Ещё одна загадка».

Моё тело слегка передёрнуло от неприязни и какого-то ужасающего чувства. Я оторвался от чтения и посмотрел на замолчавшего Домового.

– Мы тут со Стёпкой о жизни поболтали, – точно оправдываясь, разлепил губы старик.

Мой друг судорожно кивнул, и на душе у меня сразу же стало неспокойно: о чём они могли говорить, если на Степане лица нет? Он таким испуганным был только при виде мёртвой бабы Юли…

– Дочитал, что ли? – подозрительно сощурился Домовой.

– До чего? – непонимающе ответил я.

– Вторую главу, – ласково объяснил он. – Нет? Ну так читай! – его палец опустился на ту самую строку, где я совсем недавно остановился.

Мысли снова запрыгали в моей голове, наперебой задавая вопросы о Домовом, предлагая различные версии, кто он такой и что непременно стоит опасаться его новых испытаний. А лучше вообще не дочитывать эту проклятую вторую главу…

– Да не волнуйся ты так, читай-читай, – мягко прошелестел он.

Я встретился глазами со Степаном. Мой друг выглядел затравленным, как будто Домовой не о жизни с ним говорил, а всякие страсти рассказывал. Страсти про то, что с нами произойдет в ближайшем будущем…

– Не отвлекайся, – тон домового стал строже и холоднее. – Понимаешь, – он перегнулся через стол ко мне, – мне очень важно, чтобы ты прочитал эту книгу. Слышишь?

Я слышал, но также видел перед собой испуганное лицо друга.

– Очень важно, – зачем-то еле слышно повторил старик. – Тебе потом пригодится… Ты сам поймёшь, когда…

Что ж, хорошо. Я посильнее сцепил зубы – так, чтобы на лице выступили желваки моего неудовольствия. Домовой не мог этого не заметить, а тем более не понять, что я хотел выразить этим. Увидел. Улыбнулся… Но не так, как прежде. По-отечески, что ли. Мол, злись, не злись, а читать всё равно придется. Для твоего же блага. Жаль, что по голове только не погладил при этом… Для правдоподобности… Как родители провинившихся детей ласково журят.

«Странный коридор, армии непонятных существ… В этом нет никакой логики. Но это только на первый взгляд. Возможно, между этими событиями и впрямь нет видимых связей, нитей, за которые можно было бы ухватиться и распутать этот клубок непонятного и скрытого от обычного глаза. Зато везде присутствует одна неотъемлемая деталь: страх. Липкий и пробирающий насквозь. Заставляющий стынуть в жилах кровь и останавливаться сердце. И ещё одна ниточка: обязательное наличие неких потусторонних или внешних сил, которые непременно как-то воздействуют или же просто вступают в некий контакт – неважно, словесный или же какой-либо другой, – с человеком, видящим сон. Они делают всё настолько чётко и обдуманно, что диву даёшься. У них нет ни одного лишнего движения. Остальное мы домысливаем сами, придаём их движениями такое разящее свойство, что с легкостью загоняем себя в капкан возможной смерти во сне.

Приведу в пример ещё один реальный факт летального исхода человека, который так и не пришёл в себя после не очень продолжительного сна. Правда, о нём все поспешили забыть как о чём-то сверхъестественном. Несбыточном. Как о самом обыкновенном вымысле. Тем не менее мне удалось найти точное изложение этой истории. Один человек, имя которого, увы, не сохранилось, увлекался экзорцизмом. Пытался понять природу старинных заклинаний и вообще старался научиться колдовать, призывать потусторонние силы. Сперва для беседы, а затем уже и для более конкретных целей. Каких – никто не знал. Даже его родные. Как-то раз ему удалось призвать неких духов, которые смогли ответить на пару вопросов. Совсем ничего не значащих. Вдобавок к ответам один дух предсказал сильную грозу через три дня, другой – разбитую вазу в его доме. И оба события сбылись…

Обряды повторялись достаточно часто, но далеко продвинуться ему не удалось. Хотя тот факт, что духи стали являться к человеку, отрицать нельзя: он запечатлён на страницах тех материалов, что я нашёл. Более того, герою этой истории удалось где-то за сравнительно небольшие деньги достать «Некрономикон»! Тут я сделаю одно отступление. Я верю в существование этой книги, так как сам встречался с выписками из неё в отдельных произведениях, но вот чтобы за совсем уж мизерную плату, в наше время, да ещё и целое издание! Это очень занятный факт. Впрочем, верить или нет тем записям, что я раздобыл, каждый решит сам для себя.

Мы же вернемся к главному повествованию. Начав с малого, наш герой постепенно шёл к другим своим целям. Он учился не только пустому вызову духов для предсказания тех или иных явлений, но и стремился найти способ обуздать силы Тьмы, контролировать чёрные сущности и повелевать ими. Наверное, однажды, как говорят записи, человек запросил у Владычицы Духов слишком большой объем знаний. Тело не справилось. Или же Тьма решила наказать чересчур любопытного. Его всё чаще начали посещать неведомые до той поры болезни. Самый безобидный гнойник во рту расползался в огромную кровоточащую рану и доставлял нестерпимую боль. Кожа сама слазила с его тела. Кровь подолгу не сворачивалась. Простуда случалась с ним даже при слабом дуновении ветерка. Он искал ответ в своих книгах. Призывал всё более мощных духов Тьмы. Но те либо не хотели ему отвечать, либо выслушивали и не могли сказать ничего путного, отмахиваясь пустыми посылами и уговорами обождать, испробовав новое средство, создать или отыскать эликсир, составленный из разнообразных трав. Он записывал рецепты, послушно собирал все нужные ингредиенты, но ничего не происходило. Тогда герой повторял свои попытки снова и снова. Духи обещали помочь, но не помогали. Всё чаще во сне его стали тревожить некие кошмары, о которых он старался не распространяться. Но всегда после таких видений его подушка оставалась мокрой от пота, а сам он подолгу стоял у светлого окна, прогоняя морок прочь и стараясь запустить в свою душу как можно больше солнечных лучей, дабы изгнать из неё все мерзкие сгустки тьмы, которые успели поселиться там за время недолгого сна.

Той ночью его близкие не спали совсем, словно предчувствуя близкую беду. Началось всё с истошного крика. Он вопил так, словно повстречал что-то настолько ужасное, что у любого нормального человека должны встать дыбом волосы абсолютно на всех местах. Родные тут же ринулись к нему в комнату. Наш герой валялся на полу, не переставая что-то бормотать и отмахиваясь руками от незримого врага. И несмотря на это, он не проснулся. Отец отвесил ему ощутимую пощёчину, но безуспешно. Тот же эффект возымела и вылитая на него вода. Оставалось безропотно ждать исхода этой незримой схватки в мире грёз, которая, между тем, становилась, судя по движениям спящего, всё ожесточеннее. Наконец, наш герой рывком поднялся на ноги и неуверенной походкой зашагал в коридор. Никто не стал чинить ему препятствий, расступаясь на пути. А он яростно водил ребром правой руки перед собой, как бы рассекая воздух и возможных духов, встававших у него на ходу. Через несколько мгновений человек застыл на месте и стал осматриваться закрытыми глазами, так и не думая возвращаться в мир яви. Его ноздри шумно раздувались, втягивая острый и прохладный ночной воздух. Точно он принюхивался к самому пространству, пытаясь обнаружить затаившихся духов или же нечто ещё, о чём никто и помыслить не мог.