Записки раздолбая, или Мир для его сиятельства - Сергей Кусков

— Всего-то тремя десятками? — Захотелось рассмеяться. У меня в замке было около семи десятков постоянного базирования. А так около ста тридцати или даже ста пятидесяти, с расчётом, что человек двадцать-тридцать останутся для охраны замка, если сотня сдёрнет с места в поход. Хотя с другой стороны, местные законы и обычаи не на моей стороне. Не хочу войны — придётся Астрид ему отдать. А я не хочу.

— А у него больше нету. — Паршивка улыбнулась, поправила платье… Ибо Рома такую ночнушку классифицировал бы скорее, как платье. Села. — Ричи, что дальше?

— А что? — снова не понял я.

— Меня увезли отсюда от тебя, если ты не забыл. Но я снова здесь. Как будем теперь?

Я её понимал. Но треволнений не разделял. Мне вообще было пофигу. И Ричи было плевать, а уж как Роме-то…

— Ты — остаёшься, — отрезал я. — Пока не разгребу всё дерьмо, что скопилось, а там его порядочно, — указал на свитки. — А потом решим. Как приедет этот объевшийся груш — так и будем думать — Она засмеялась. — Поможешь одеться? — Ах да, я ж был голый. Но кого мне тут стесняться?

Через полчаса смог спуститься в обеденную залу донжона. Ещё мотало, ноги подкашивались, но винтовую крутую лестницу осилил с помощью Рыжика, тоже успевшей переодеться в охотничий костюм, чтоб не париться с платьями и корсетами, приличествующими уважаемой сеньоре. Пока спускался, поражался холодному величию этого места. Когда нам на культурологии рассказывали про готику, про мрачное величие камня, как-то это воспринималось… Как нечто отдалённое. Ибо после были и барокко, и ампир, и ещё хренова туча стилей замкостроения. Но именно вот такой голый средневековый холодный (тут холодно, зима же, хотя и летом в замке не жарко) колосс, когда бредёшь по нему под ручку с дамой… Бр-р-р! Незабываемые ощущения! Ричи без Ромы просто не понимал их, вырастя здесь с пелёнок.

А замок Пуэбло, хозяином которого я был/стал, надо сказать, это что-то! Это не просто каменные стены с башнями и донжоном, как европейские замки на картинках. Это огромная крепость. Когда-то она была центром провинции, главным опорным пунктом при продвижении людей в эти области, и крепостью так и осталась, не перерастя в статус города. Степняки много раз осаждали Пуэбло, и один раз даже взяли штурмом, лет пятьсот назад. Так что с безопасностью тут никогда не церемонились — всё для фронта, всё для обороны, никакого сибаритства. Ибо Пуэбло — пограничная провинция до сих пор, и набеги степняков за рабами в раз десять-двадцать лет докатываются и до этих мест, хотя граница, конечно, ушла значительно дальше на юг.

Астрид составила компанию, обедали вместе — оказывается, у слуг всё было готово, ждали только команды накрывать. Всё это время было готово! Все эти дни! О как! А позже к нам присоединился и сотник. Он имел право сидеть за графским столом, наравне с моими вассалами и гостями, и был рад, что может сделать это — видно, почти отчаялся, глядя на пылающего меня.

Кстати, никого из собутыльников, с кем шкодил в момент проклятия травницы, не было — все в страхе разъехались и забились по замкам. В принципе, все они — сыновья моих вассалов, беды оттуда не ждал, пускай их.

— Рикардо, я не одарённый, объясните пожалуйста, какая у тебя теперь сила? — спросил старый воин, напарник и друг отца, мой воспитатель и наставник. Я пожал плечами, ибо внятно мало что мог сказать. — Астрид?

Я всегда был сильнее, одарённее Рыжика. Мои «зажигалки» были больше, жарче её. Но мне было плевать на теорию — Ричи был разгильдяем. А ещё ненавидел свою бабку, мать отца, которая магии нас и учила. А вот сестрёнка хоть и слабее, гораздо больше уделяла теории. Пыталась понимать, а не только что-либо наколдовать.

— Не знаю. — Астрид покачала головой. — Сложно оценить, я не видела его выбросы. Скорее всего, он стал значительно сильнее. Даже не знаю никого, с кем можно сравнить из ныне живущих. — Задумалась. — Но, конечно, так, как в мастерской, он больше не сможет. Чтобы так смочь нужно вновь впасть в безумие, а я надеюсь, у нас получится его удержать.

Да уж, безумие — проклятье магов. Им они расплачиваются за возможность делать фокусы. Мы, вот, маги огня — это у нас семейное. Есть и другие маги, но не хочу о них сейчас. Потом.

— Дядька Вермунд, Ричи теперь всегда будет дёрганный, вспыльчивый, всегда будет на грани, — продолжила она, вложив в голос всю доступную тревогу и опасение. — И нужно делать всё, чтобы он не переступил за эту грань. Я буду рядом, пока смогу, но смогу не всегда.

— Понял, девочка. Сделаю всё, что в моих силах. — Старый воин понимающе кивнул.

Заметьте, я ни слова не проронил.

— Ричи, давай после обеда иди спать, все дела завтра. Соберу Прокопия и Ансельмо, сделаем полный отчёт, что было, пока ты… Того. — Он сменил тему, и я был благодарен. Хватит о магии, и так себя во всём виноватым чувствую.

— Уговорили. И правда, подремлю. — Я чувствовал недомогание, но не знал, как срулить, чтобы не посчитали слабаком — тут это позорно. Особенно после втыка Лисёнка о том, что не занимаюсь делами графства. — Но я бы хотел увидеть ведьму. И это… Никакой охраны, ты, я и Астрид. Помогите мне подняться к ней после обеда?

— И я? — округлила глаза Рыжик.

— Да. Поймёте, так надо.

Гостевая комната на третьем этаже донжона, высота как наш пятый-шестой. Светлая. Решеток на окнах нет — выходит во двор. А со двора точно не сбежишь — стены вокруг, везде охрана. Стекло в этом мире лить уже умеют, правда оно мутноватое, не идеально ровное, то есть лучи безбожно преломляются, и не видно чёткой картины, когда через него смотришь. Но свет пропускает, и тепло держит, и то хлеб. Ведьма, чистая, расчёсанная (сама похоже, кому она нужна — расчёсывать её) сидела на краю огромной кровати, не зная, чем заняться. Комната хоть и большая, не сравнить с подземной камерой, но всё же это тюрьма, а в тюрьме априори скучно.

Сам поднятья я не смог, хотя обеденная на втором, а гостевая на третьем. А моя комната вообще на пятом, под крышей. Рыжик с Вермундом меня тащили, подперев с боков. Но хотя бы войти в комнату я смог сам.

— Дядька, поставь кресло напротив, сил нет, — произнёс я, навалившись на плечо сестры. Лоб покрыла испарина, было и правда тяжко. Перед входом сотник, видя, что я — всё, дал флягу с… Медовым раствором. Бля, Мёд с водой! Вкус гадский — не то слово, но полегчало. Это как-то связано с магией, с даром, мне много глюкозки нужно. Или фруктозки. Но стоять при разговоре всё равно не смогу, как бы ни хотелось давить на ведьму взглядом сверху вниз.

Старый сотник рывком переместил кресло на центр комнаты, и я сел лицом к девушке. Внимательно осмотрел её. На ней было старое платье Астрид, и, учитывая, что сестрёнка — дочь воинов, и имеет более… Мощные телесные формы, смотрелось на ней оно мешковато. Грудь… Слабенькая грудь, даже с учётом корсета. Я помнил, как она выглядела вживую… В общем, ничего так, не буду охаивать, нормальный второй размер. Кожа — белая. Из условных «викингов», хоть и крепостная. В принципе чего это я, кто у нас крестьянкам подолы задирает, как не воинское сословие? Вот и белокожая блондинка получилась. Ибо воины в большинстве как раз и есть потомки «викингов». Впрочем, об этом тоже попозже.