Опасная связь - Марина Серова

Я выпрямилась раздосадованная.

На этот раз я не разобрала, что же он хотел мне этим сказать.

Что его обвели вокруг пальца?

Или что-то иное?

— Эй!.. — раздался сверху хриплый шепот. — Что у вас там?

Сквозь прутья решетки на меня уставилась испачканная размазанной штукатуркой и пылью физиономия Павла Алексеевича Маркова.

— Ушли? — снова спросил он, облизывая потрескавшиеся губы.

Я молча поманила его пальцем.

Павел Алексеевич повел глазами в разные стороны, — нет ли какого подвоха, — и, прихрамывая на обе ноги, с трудом спустился по лестнице.

Остановившись возле распластанных трупов, он с сожалением ковырнул щербинку, оставленную в мраморной колонне автоматной пулей.

— Ай-ай-ай, — покачал головой Павел Алексеевич. — И двух месяцев не прошло, как ремонт закончили. Какая неприятность!

Господин Марков посмотрел на меня, очевидно, ожидая слов сочувствия.

Я с недоумением взглянула на него.

Издевается или крыша поехала?

— Знаете что, Павел Алексеевич, — сказала я, немного подумав. — У меня к вам есть предложение. И я не сомневаюсь, что вы его примете.

— Это почему же? — поинтересовался Марков.

— Потому что у вас нет другого выхода, — издевательски пояснила я.

Павел Алексеевич Марков выглядел, как клоун на цирковой арене.

Его и без того редкая шевелюра окончательно пришла в полную негодность, а костюм нуждался как минимум в химчистке.

Такой облик вызвал бы у любого другого человека лишь улыбку.

Но я кипела ненавистью к этому негодяю.

Вдобавок у меня на затылке снова заныла шишка.

— Вы сейчас, здесь, ответите на все мои вопросы, — непреклонным тоном проговорила я, сверля координатора секс-бизнеса глазами.

Марков слушал меня, поджав губы и потупив взор.

— И вопросы эти будут касаться Раисы Устиновой и ее мужа, — продолжала я диктовать свои условия. — В обмен на это я готова позабыть про два ваших неблаговидных поступка по отношению ко мне. И не сообщать о них органам правопорядка.

— Два? Почему два? — переспросил Павел Алексеевич.

— Именно два, — подтвердила я. — У вас плохо с арифметикой.

Для наглядного пояснения я загнула один палец.

— Нанесение телесных повреждений — раз.

Марков согласно кивнул.

— И насильственное удержание путем связывания меня, пока я пребывала в бесчувственном состоянии, — загнула я второй палец.

Павел Алексеевич скорбно согласился с моим подсчетом, выразив это кивком головы.

— Раиса была вашей постоянной клиенткой? — задала я первый вопрос.

Марков снова молча кивнул.

Я едва сдержала охвативший меня приступ гнева.

Он что, так и будет все время кивать, словно китайский болванчик?

— Не слышу ответа, — злобно прошипела я.

— А? Что? — встрепенулся Марков.

Он посмотрел на меня и в испуге отшатнулся.

Наверное, на моем лице была написана такая злоба, что Павел Алексеевич испугался побоев и быстро ответил:

— Да-да, Рая частенько звонила.

— Она приезжала к вам сама, или…

На этот раз Марков не задержался с ответом.

Похоже, он осознал всю серьезность своего положения, — я в ту минуту была способна на многое.

— Сначала она появлялась только у нас, но впоследствии мы пошли навстречу ее желаниям и, вопреки заведенным у нас правилам, разрешили нашим сотрудникам посещать ее на дому. Хотя, обычно мы…

— Сотрудникам? — удивилась я.

— Женского пола, — пояснил Павел Алексеевич. — Хотя… хотя я не уверен, что это было правильное решение.

— Почему? — напирала я.

Марков тяжело вздохнул.

— Был один неприятный случай… Впрочем, об этом лучше спросить девочек.

— Соберите их в восьмой номер, — приказала я. — И пусть кто-нибудь уладит все с милицией. Она наверняка будет здесь с минуты на минуту.

Марков чуть насмешливо посмотрел на меня.

— Скорее с часу на час, — пошутил он и отправился выполнять мое требование.

Через несколько минут все снова были в сборе на том же месте.

Девицы вели себя так, будто ничего особенного не произошло.

Я часто замечала, что девушки подобного рода занятий бесстыдны не только «по работе». Циничное отношение распространяется у них и на прочие аспекты человеческого существования. Элементарную этику, например.

Во всяком случае, по отношению ко мне никакой вины они не испытывали.

— Рассказывай, — повернулся Марков к Аглае.

Та пожала плечами.

— В общем… засекла она Оленьку.

— Как… засекла? — подскочила я от удивления. — Кнутом, что ли?

— Вроде того, — тихо сказала Алла. — Плеточкой. С кистями на конце. Фирмы «Жоашен». Знаете, такие разноцветные, немецкие…

— Не знаю, — твердо сказала я. — Когда и как это случилось?

— Ну… — продолжила Аглая, — поехали мы к Рае как-то вечером. А она, Рая то есть, была в каком-то особенно приподнятом настроении, возбужденная слишком, Чайковского слушала…

— «Времена года», — подсказала Алла.

— Ага, — согласилась Аглая. — Точно. Про зиму. Обычно, как все это происходило? Мы приходим, раздеваемся, она уже в облачении — в сапожищах и с плеткой или мухобойкой. Ну, побьет немного, хорошо ей станет, успокоится. Посидим после вместе, чай попьем. Без подарков не обходилось. Сами понимаете…

Аглая развела руками.

— Подарков? — настороженно подал голос Павел Алексеевич.

Он возмущенно обернулся к девушке.

— Это каких еще подарков? И почему я об этом ничего не знал? Позабыли устав предприятия? Может, вы еще и налево работаете?

— Пал Алексеич! — вскричала молчавшая дотоле Альбина. — Да за такое не то что подарки — наличной валюты мало! Вы бы сами…

— Молчать! — прикрикнул на нее взбешенный Марков. — Уволю.

Альбина громко хмыкнула, но предпочла не раздражать шефа.

— А тогда, — с глазами расширенными от ужаса, охватившего ее в процессе воспоминаний, поведала мне Аглая, — тогда на Раису что-то нашло. Или плетка тяжеловата была… Как ты думаешь, Алка?

Она повернулась к подруге.

— Инструкцию не изучили как следует. Там ведь режим эксплуатации указан, — ехидно произнесла та. — Нет бы на переводчика потратиться, коль сами немецким не владеют… Куда там! Сразу в дело пускать, без инструктажа… Вот и травматизм на рабочем месте. К тому же со смертельным исходом.