Дом без ключа - Эрл Дерр Биггерс

– Хорошо! Итак, в половине девятого мы встретимся с вами на телеграфе.

– Мне пора домой! – проговорила Карлотта, вставая. – Если бы вы знали, сколько у меня дел.

– Может быть, я смогу помочь вам? – сказал Джон.

– Благодарю вас! – засмеялась Карлотта. – Яи так собираюсь назначить вас помощником управляющего! Прощайте!

И она пошла к берегу, чтобы вплавь добраться домой. Китаец не сводил с девушки своих узеньких янтарных глаз.

– В стремлении сделать английский язык своим рабом, я читаю поэтические произведения, – изрек он. – Кто был великий поэт, который сказал: «Она шествует, осененная красотой, подобно ночи?»

– Хм, кто это сказал? – забормотал Джон.

– Ах, все равно, я вспоминаю этот стих всякий раз, когда вижу мисс Эган. Прекрасна, подобно ночи, гавайской ночи, изящна, как молодая кобылка. Совсем особенная на этом берегу, потрясающе красивом.

– Да, вы правы! – произнес Джон, которого забавляло это сентиментальное настроение Чана.

– Здесь, на блестящем песке, я впервые увидел мою будущую жену, – продолжал Чан. – Стройна, как строен бамбук, прекрасна, как цветок сливового дерева.

– Ваша жена? – удивленно спросил Джон. Мысль о существовании у Чарли жены никогда не приходила в голову бостонца.

– Да, да! Напомнили мне, что пора домой, где она ждет с детьми, числом девять. А вы будьте осторожны. Бывают здесь ночи, луна ярко светит по соседству, кокосовые пальмы любезно склоняются и отворачивают свои головки, чтобы не видеть. И белый человек целует, хотя этого не хочет.

– А, вот вы к чему клоните! Не беспокойтесь! Я застрахован, я из Бостона.

– Застрахован? – переспросил китаец. – Ах, да, понимаю.

За обедом Джон передал Барбаре различные подробности полицейских розысков и, как ему это было ни неприятно, коснулся и истории с Брэдом. Барбара молча выслушала его. После обеда они пошли в сад и сели на скамейку, откуда открывался чудесный вид на море.

– Мне было очень тяжело рассказывать тебе об этом, – тихо сказал Джон, – но я не могу умолчать о Брэде.

– Конечно, конечно! Бедный папа! Он был слабый, безвольный…

– Ты должна простить его, Барбара. Его нельзя очень строго судить. Представь себе его положение. Обширный океан, сокровища у его ног, ему достаточно протянуть руку, чтобы завладеть ими, и ни одного свидетеля…

– Нет, нет, Джон, это ужасно! Бедный мистер Брэд. Надо возможно скорее урегулировать с ним денежные дела. Я попрошу Гарри завтра же переговорить с ним…

– Вот что Барбара! – прервал ее Джон. – Я посоветовал бы тебе не предпринимать никаких шагов в этом направлении, пока не будет найден убийца твоего отца.

Девушка удивленно подняла на него глаза.

– Но неужели ты можешь подозревать Брэда?…

– Я не знаю, и никто не знает. Но Брэд не может доказать, где он был в прошлый вторник утром…

Некоторое время они молчали. Вдруг Барбара разрыдалась, закрыв лицо руками. Плечи судорожно вздрагивали. Джону стало от души жаль ее и он обвил рукой ее талию. Луна озаряла ее белокурые волосы, пассат шелестел в густых кустах, волны ласково шумели на берегу. Барбара подняла свое лицо, и он поцеловал ее. Был ли это родственный поцелуй? Ведь на Бикн-стрит он не решился бы поцеловать так, как здесь…

– Мисс Минерва сказала мне, что вы пошли в сад, – раздался голос. Джон вскочил. На него смотрели циничные глаза Дженнисона.

– Пойдемте домой! Ах, нет, садитесь, пожалуйста! – растерянно пролепетал Джон. – Я как раз собирался уходить. У меня дела в городе.

– Прощайте! – холодно проговорил Дженнисон.

В телеграфном отделении отеля Джон встретился с Чарли Чаном. Подав телеграмму в Дес Мойнес и проходя через вестибюль отеля, Джон увидел молодого человека в безукоризненном костюме, сидевшего в фойе. «Какое знакомое лицо! – подумал Джон. – А, да ведь это капитан Артур Темпл Коп, с которым его познакомил Роджер в клубе в Сан-Франциско». Джон вспомнил, что этот капитан встречался в восьмидесятых годах с Дэном и Минервой Уинтерслип; вспомнил и то неприятное, холодное выражение, которое промелькнуло на лице капитана при упоминании Роджером имени Дэна.

– Добрый вечер, мистер Уинтерслип! – приветливо произнес капитан Коп. – Очень рад встретиться с вами. Можно попросить вас присесть за мой стол?

Джон охотно согласился.

– Позвольте представить вам мистера Чарли Чана! – сказал он.

– Садитесь, пожалуйста!

– Вы давно уже здесь, мистер Коп? – спросил Джон.

– Нет, только сегодня вернулся с островов. И очень доволен. Представьте себе, тридцать пять белых, двести пятьдесят туземцев и телеграф. Вот и все. Не правда ли, весело? Разрешите предложить вам папиросы?

– Благодарю вас, – ответил Джон, – предпочитаю трубку. Чан торжественно взял папиросу и закурил.

Разговор зашел об убийстве Дэна Уинтерслипа. Капитан, по-видимому, очень интересовался этим делом и надеялся разузнать о нем у Чана. Но тот отвечал на его вопросы очень уклончиво, что было очень неприятно англичанину. Чан встал.

– Мистер Уинтерслип! Вы забыли, что вам надо ехать…

– Ах, да, я совсем забыл! До свиданья, мистер Коп.

– Прошу покорно извинения за мой проступок, – сказал Чан на улице, осторожно потушив папиросу о стену отеля и положив окурок в карман, – но этого требуют интересы дела. Прошу рассказать в подробностях все факты об этом капитане Копе.

Джон сообщил все, что ему известно, не умолчав о том неприязненном чувстве, которое Коп питал к покойному Дэну.

– Вот что! А затем отъезд на Гавайские острова? А когда он приехал в Гонолулу?

– Я видел его здесь мельком прошлый вторник.

– Так! Теперь едемте в полицейское управление.

Приятели прошли в комнату Хэллета, в которой никого не было. Чан открыл шкаф, вынул оттуда много разных предметов и разложил на столе своего начальника.

– Вот собственность мистера Джима Эгана! – торжественно произнес китаец. – Откройте, пожалуйста. Что там? Папиросы марки «Корсика». А вот жестяная коробка, найденная в комнате мистера Брэда. Откройте ее – там еще больше папирос этой марки.

Чан извлек из своего кармана конверт, вынул оттуда высохший окурок и тоже положил его на стол. Окурок, найденный у дверей гостиной мистера Дэна Уинтерслипа, был тоже марки «Корсика».

Нахмурив лоб, он вытащил из кармана еще один окурок и положил его несколько поодаль от остальных предметов.

– Папироса, только что предложенная мне с чрезвычайной любезностью капитаном Артуром Коп. Наклонитесь и исследуйте ее. Марка «Корсика», да?