Хрустящие печенюшки - Милдред Эбботт

живут свободные люди и все их надежды сбываются.

Однако я не была больным стариком, лежащим на узкой кровати, и мою жизнь не определяли медсестры и внучка.

И вдруг я поняла, что не смогу задать Гарольду ни один вопрос про тот день в кофейне. Он и так через многое прошел. И все, что старик скажет, будет омрачено его взглядом на мир.

Отойдя от окна, я подошла к Барри и сжала его плечо:

– Оставлю вас, джентльмены. Не хочу подслушивать ваши разговоры. – Я хотела на прощание похлопать Гарольда по ноге, но передумала и просто помахала рукой. – Было приятно повидаться с вами, мистер Уайт. Надеюсь, вы скоро поправитесь и вернетесь на работу в кофейню.

Он промолчал.

Я обернулась на Барри, когда подошла к двери:

– Подожду тебя снаружи. Не торопись.

Он улыбнулся мне и повернулся к своему другу.

У меня было тяжело на душе, когда я направлялась к ресепшену. Раньше «Эспен Гроув» казался красивым местом, но теперь здесь стало довольно грустно.

Как только я подошла к стойке регистрации, меня оглушил собачий лай, я посмотрела в сторону входа и увидела там двух полубезумных корги, летящих ко мне навстречу с высунутыми языками и сияющими от радости глазами. Когда псы были в полуметре от меня, они, одновременно подпрыгнув, врезалась мне в ноги, и второй раз за два дня я упала на пол, обласканная поцелуями корги.

Глава 9

– Боже мой, да они обожают тебя. – Я взглянула вверх: передо мной стоял Поли Мерц, скрестив руки на груди, а на лице его расцвела довольная улыбка. – Это все потому, что они учуяли Ватсона. – Он оглядел коридор и даже выглянул за дверь. – А где ваш малыш? Ему тоже надо повеселиться.

– Поли! – Я ухватилась за трехцветный ошейник одного из его корги и слегка оттолкнула пса от себя. Не далеко, так как корги довольно сильны и упрямы, но я подумала, что этого хватит, чтобы увернуться от еще одного собачьего поцелуя. С красным ошейником я не сумела управиться так ловко, и мое лицо вновь встретилось с мокрым носом корги. Отвернув голову в сторону, я попыталась еще раз нащупать поводок. – Поли, пожалуйста, убери от меня Флотсама. Я справилась только с Джетсам.

– Конечно, конечно! – Поли наклонился, схватил поводок того пса, на котором был трехцветный ошейник, и потянул его на себя, заставив меня отпустить поводок. Его собрат воспользовался ситуацией и лизнул меня своим большим языком.

Вздрогнув, я нащупала его ошейник, нашла поводок и бросила его в сторону Поли:

– Вот этот. Я говорила про этого.

– Ой! Прости. Но это Джетсам. – Поли схватил поводок собаки с красным ошейником и отошел на несколько шагов назад, потянув за собой собак, но псы продолжали тянуться ко мне.

Едва удержавшись от того, чтобы прокомментировать, что мне все равно, кого из собак как зовут, так как хочу я лишь одного – чтобы они отстали от меня, я встала на колени, вытерла собачью слюну с лица рукавом, а затем поднялась и оперлась рукой о стену:

– Спасибо. Это было… сильно.

А Поли все так же сиял:

– Ага, они очень любят приходить сюда. Здесь им уделяют столько внимания.

– Да? У тебя здесь живет кто-то из семьи? – Я одернула рукав и постаралась вытереть ухе.

Поли погрустнел:

– Нет. У меня никого из семьи здесь нет, не помнишь?

Несмотря на то что из-за поведения его собак я была здорово раздражена, я почувствовала укол совести, ведь я задала вопрос, не подумав. Поли говорил, что он живет один в городе, и ясно дал понять, что ужасно одинок и ищет друзей. Я тогда поклялась себе, что в следующий раз постараюсь отнестись к нему более дружелюбно, но не сдержала свое обещание.

– Я помню. Извини, Поли. Я не подумала.

– Ничего страшного. – Он снова улыбнулся.

Поли был менее сумасбродным, но таким же дружелюбным, как два его корги. Трехцветный, Джетсам… нет, Флотсам… снова налетел на меня, он почти успел лизнуть мои ботинки своим длинным языком. Но Поли оттащил его.

Я сделала шаг назад:

– К кому ты пришел? К мистеру Уайту?

Поли на секунду замешкался, а затем его взгляд прояснился.

– Дедушка Карлы, точно. – Поли покачал головой. – Нет, мы с мальчиками приходим сюда раз в неделю. Это мой способ выразить благодарность местному сообществу. Они всегда чем-нибудь радуют постояльцев. Для многих из стариков это самый радостный день недели. – И он снова покачал головой, на этот раз медленно. – Но к палате мистера Уайта мы не приблизимся. Он чем-то похож на Карлу. Они не очень-то дог-френдли.

Я подумала, что неприязнь людей к Флотсаму и Джетсаму еще не говорит о том, что они не дог-френдли, но я оставила свое мнение при себе.

– Поли, так мило, что ты стараешься скрасить жизнь людей здесь.

Он пожал плечами, и снова вся его жизнерадостность улетучилась, но всего лишь на мгновение.

– Мне тоже становится лучше от этого. «Эспен Гроув» – очень красивое место, но порой здесь бывает слишком одиноко.

Я опять почувствовала укол вины. Возможно, уже слишком поздно, но я все же попыталась:

– Барри сейчас у Гарольда, он еще немного посидит с ним. А я как раз направлялась к ресепшену, чтобы подождать его здесь. Хочешь составить мне компанию?

– Ты серьезно?

Надежда и радость в голосе Поли вселили в меня еще большее желание быть дружелюбной с ним.

– Конечно, только если у тебя есть время. Не хотелось бы отвлекать тебя, если все уже спланировано.

– Да нет, что ты! – Поли посмотрел в сторону стойки регистрации, затем сказал потише: – Ты не будешь против, если мы поболтаем на улице? Мисс Козявина не любит мальчиков… или меня… не знаю.

Я тоже прошептала:

– Думаю, это хорошая идея. Мне показалось, что она не совсем в восторге от Барри, как и от меня.

– Что ж, это странно, мне кажется, тебя просто невозможно не обожать. – Поли передал мне один из поводков: – Вот. Возьми Джетсама. Ватсон не с тобой?

– Нет. Он немного ворчливее твоих ребят, как ты помнишь.

В то самое мгновение, как я взяла поводок Джетсама, пес начал скакать вокруг меня и каким-то образом умудрился засунуть голову мне под юбку и начал облизывать мои колени. Перед тем как ехать в книжный, придется принять душ. Я оттолкнула Джетсама ботинком, но все было бесполезно. – Если бы я привела с собой Ватсона, он бы просто сидел где-нибудь в уголке. Только если никто не предложил бы ему вкусняшку.

Я