Седьмая казнь - Ольга Володарская

Софья очень удивилась, когда вышла к машине и увидела, что в салоне кроме Ромы сидит еще пожилая женщина.

– Соня, познакомься, это моя мама Клавдия, – представил он даму.

– Вы уж извините, девушка, что нарушаю ваш тет-а-тет, мне крайне неудобно за это, – проговорила та без малейшего сожаления в голосе, а скорее с едва уловимой ехидцей. – Но спектакль, на который вы с моим сыном идете, я давно мечтала посмотреть, да все хворала. Сегодня же чувствую себя неплохо, вот и напросилась. Надеюсь, не сильно вам помешаю?

– Нет, что вы. Мне будет очень приятно провести с вами этот вечер, – живо откликнулась Соня.

Конечно, она врала. Но, заметив, с каким обожанием Рома смотрит на мать, сделала все, чтобы ей понравиться.

Софья не могла упустить такого парня – симпатичного, воспитанного, умного, успешного, без вредных привычек, а главное – холостого. Ей еще не доводилось знакомиться с подобными. Все мужчины, появлявшиеся в ее жизни, были либо большими дуралеями, либо пьяницами, либо женатыми. Соня не понимала, почему притягивает только таких, и немножко комплексовала по данному поводу. Но однажды подруга ей сказала: «Ты думаешь, только тебе так «везет»? Наивная! Нормальных мужиков нынче днем с огнем не сыщешь. Нам с тобой по двадцать пять, и те, кто подходит нам по возрасту, либо уже прибраны к рукам, либо на фиг никому не нужны. Есть еще она категория – закоренелые холостяки. Но не дай боже с ними связаться!»

Софья в принципе сама понимала, что припозднилась. За рубежом-то женщины и в тридцать лет чувствуют себя перспективными в плане замужества, а в России клеймо «старая дева» пугает даже двадцатитрехлетних. Даже если они давно перестали быть девами.

Ей было двадцать пять. И это уже почти приговор. Ты либо довольствуешься тем, что осталось, либо уводишь из семьи того, кто мил сердцу и, в твоем понимании, способен составить тебе достойную пару. Но даже если уведешь, призрак бывшей его жены всегда будет маячить на горизонте. Плюс алименты. И еще ребенок, с которым супруг станет периодически встречаться и с которым тебе придется учиться ладить.

В общем, масса проблем. А тут такой подарок – парень с идеальным набором качеств, к тому же ровесник. Как за такого не ухватиться?

То, что мама будет мешать отношениям, Софья поняла сразу, едва познакомившись с Клавдией. Но все же надеялась найти с ней общий язык. Наверное, потому, что обычно хорошо ладила с людьми пожилого возраста. Ее обожали старушки-соседки, престарелые уборщицы в учреждении, бабушки подруг. Соня производила на них благоприятное впечатление своей вежливостью, тихим голосом, открытой улыбкой. Они даже представить не могли, что эта милая девушка может нагрубить, рявкнуть или скорчить уничижительную гримасу. А Соня не была особо положительной. Обычная девушка, как все. Просто она лучше остальных могла держать себя в руках. Научилась этому, когда работала, еще учась в школе, с пожилыми людьми, которым помогала по хозяйству за небольшие, но так необходимые ей на мелкие расходы деньги.

С Клавдией поладить у нее не получилось. И сколько бы Рома ни внушал Соне мысль, что она нравится его маме, та не верила. Даже если бы женщина и вела себя с ней идеально (а она не вела, постоянно придиралась, подкалывала, выставляла дурой), Софья не начала бы питать иллюзий насчет ее отношения к себе. Поздние мамаши, воспитывающие мальчиков в одиночку, никогда не полюбят тех, кого их сынулька выберет. Любая, даже самая распрекрасная девушка не будет дотягивать до ненаглядного чада. Даже если оно, то чадо, объективно средней паршивости. А что уж говорить о сыне Клавдии, парне во всех отношениях замечательном.

Соня знала, что Роман уже был когда-то на грани женитьбы. Они с невестой подали заявление в загс и собирались зарегистрироваться, но Клавдия расстроила все планы. Доказала сыну, что пассия недостойна его, и добилась того, чтобы тот расторг отношения. Соня допускала, что та действительно была «оторви и брось» (характеристика Клавдии), но считала, что к такому выводу должен был прийти сам Роман, без помощи матушки. Он же, казалось, сначала слушал родительницу, а уж потом, на основании ее мнения, формировал свое. Софья не относила себя к разряду девушек «оторви и брось», но и на идеальную избранницу любимого сына не тянула. Пусть симпатичная, неглупая, без вредных привычек и бурного прошлого, но не юная, не перспективная, не пробивная, не домовитая, не родовитая… Короче, обычная.

Хуже всего было то, что Роман жил с мамой, а не отдельно, как полагается обеспеченному взрослому человеку. Поэтому с Клавдией Соня сталкивалась регулярно. Иногда по утрам, если оставалась ночевать у Ромы. И тогда они вместе завтракали. Софья ненавидела эти трапезы и с огромной радостью избегала бы их, однако Роман настаивал. Кстати, он решился оставлять ее у себя на ночь только тогда, когда убедился в том, что Соня – его женщина, и когда начал видеть с ней свое будущее. А потенциальная супруга должна подружиться с его мамой. Совместные же завтраки, по мнению Ромы, людей сближают.

Он сделал ей предложение спустя год. Соня ответила «да», но поставила условие – раздельное проживание. Ждала бури негодования, и тут Роман удивил, сказав с мягкой улыбкой:

– Конечно, мы будем жить отдельно. Я уже работаю над этим.

– Присматриваешь квартиру?

– Лучше! Строю дом.

Соня аж запрыгала от радости. Она всегда мечтала жить за городом.

– Почему ты ничего мне не говорил?

– Хотел сделать сюрприз. Привести тебя в готовый дом. Но вот не выдержал, проболтался…

– Я хочу посмотреть!

– Там пока нет внутренней отделки.

– Плевать!

– Ладно, поехали…

Соня не ожидала увидеть такую махину. Сначала даже опешила. Но когда Рома заметил, что, коль они хотят иметь не меньше троих детей, им понадобится хороший дом, а раз уж его строить, то сразу такой. Ей оставалось только кивнуть. Хотя вообще-то Соня о столь большом потомстве не мечтала. Наверное, потому, что сама выросла в многодетной семье. Ребят у мамы с папой было шестеро! И это было ужасно.

То, что в Сониной семье катастрофически не хватало денег, еще полбеды. Главное, каждому ее члену не хватало личного пространства. Ни у кого не было не то что своей комнаты – угла. Шестеро детей, двое родителей и бабушка, итого девять человек, по трое в каждой комнате. Ни минуты покоя и тишины. Никакой надежды на уединение. Даже в туалете спокойно не посидишь, обязательно кто-нибудь потревожит стуком.

Соня, как только смогла, сразу из дома упорхнула. Поступила в институт на вечернее отделение, днем работала, а ночевала в квартире, которую снимала на паях с двумя подружками. Тоже, конечно, не рай, но все же свободнее. Тем более отец пить начал. И старший брат вместе с ним. Бабка с матерью Соню не отпускали. Говорили, что ее долг с ними остаться и помогать семье. В основном – деньгами. Но и труд ее пригодился бы. Соня шила очень хорошо, могла из двух старых платьев новое скроить. «Вот выйдешь замуж, – говорила мать, – тогда иди на все четыре стороны. А сейчас я тебя не отпускаю. Мне помощь нужна!»