Рапсодия ветреного острова - Карен Уайт

Лишь гораздо позже, когда Мэгги лежала в постели рядом со спящей Лулу, она задалась вопросом, за что именно он поблагодарил ее.

Фолли-Бич, Южная Каролина

Июль 2009 года

Рядом раздался какой-то звук, а потом что-то влажное мазнуло по носу и щеке Эмми, но она лежала тихо, не вполне уверенная, что это не сон. Ей не хотелось просыпаться. Она снова услышала шаги, но на этот раз вместо того, чтобы приближаться или отдаляться, они просто замерли, и Эмми полусонно вытянула руку. Вернись ко мне.

Запах псины ударил ей в нос, и что-то пощекотало ее руку. Мало-помалу она поняла, что дождь прекратился и что она определенно чувствует на руке чье-то влажное дыхание. Открыв глаза, она увидела большого темно-рыжего пса неопределенной породы. На нем был ошейник с металлическими бирками и кокетливая красная бандана. Рядом с псом стоял мужчина в резиновых шлепанцах, широких рабочих шортах и футболке. Он с задумчивым видом уставился на Мэгги, подобно медведю, обнаружившему непрошеного гостя в своей берлоге.

Эмми резко выпрямилась, едва не свалившись со стула, на котором она, судя по всему, заснула. Потом она кое-как встала и уставилась на незнакомца и собаку, сидевшую у его ног.

– Кто вы? – спросила она, удивляясь своему спокойствию.

Мужчина был высоким, стройным и довольно крупным. В его карих глазах угадывалось скорее замешательство с примесью раздражения, чем какая-либо угроза.

– Вы плакали во сне, – деловито произнес он.

Эмми в замешательстве провела рукой по лицу и повторила:

– Кто вы такой?

Он уперся руками в бедра, возвышаясь над Эмми почти на целый фут. Бен тоже был высоким, и она почему-то испытала иррациональное ощущение безопасности и защиты в обществе этого незнакомца. Она отступила на шаг и скрестила руки на груди.

– Я собирался задать вам такой же вопрос, – ответил он с почти неуловимым акцентом, как будто не часто бывал в южных штатах. А может быть, он приложил немало усилий к тому, чтобы избавиться от южного акцента.

– Я Эмми Гамильтон, – сказала она. – И я арендовала этот дом на несколько месяцев.

Он поднял брови пшеничного цвета, такие же, как и волосы, заметно выгоревшие на солнце. Волосы незнакомца были довольно длинными и почти доставали до воротника рубашки. Когда-то Эмми считала длинные волосы у мужчин привлекательными, но потом встретила Бена с его армейским «ежиком» и с тех пор уже не помнила, что так ее привлекало в длинных волосах. Длинноволосый мужчина, стоявший перед ней, выглядел довольно небрежно.

– Я – Хит Рейнольдс, владелец этого дома. Сегодня я приехал поработать на причале и увидел ваш автомобиль. Я не знал, что дом сдали в аренду.

Эмми моргнула.

– Но это правда. Договор лежит у меня в автомобиле.

Он только отмахнулся.

– Не трудитесь показывать. Моя мама слишком занята продажей книжного магазина и подготовкой к уходу на пенсию. Должно быть, она просто забыла мне сказать.

Эмми уронила руки.

– Значит, Эбигейл – ваша мать.

Он кивнул и засунул руки в задние карманы шорт. Эмми снова была немного раздосадована его небрежностью и подумала, что он выглядел бы гораздо лучше, если бы заправил майку в шорты. Вы плакали во сне. В самом деле? И почему он считает нужным об этом говорить? Ее раздражение и замешательство усилились.

– Тогда эта женщина по имени Лулу – ваша тетя, – не раздумывая, выпалила она.

В уголках его глаз появился намек на улыбку.

– Вообще-то «эта женщина по имени Лулу» – моя двоюродная бабушка. Мой отец – сын ее сестры.

Аналитический ум Эмми попытался систематизировать информацию и разложить все по полочкам.

– Значит, ее сестра должна быть вашей бабушкой. Она тоже до сих пор живет на Фолли-Бич?

Эмми представила еще одну коренастую женщину с внешностью и манерами Лулу и понадеялась, что ответ будет отрицательным.

Он покачал головой:

– Нет. Она погибла в 1989 году во время урагана «Хьюго».

Ответ удивил Эмми.

– Я думала, что накануне ураганов проводят всеобщую эвакуацию.

– Так и есть. Но она не покидала острова сорок пять лет и сказала, что очередной шторм – недостаточная причина для отъезда.

Эмми поежилась, не вполне понимая, почему бабушка ее нового знакомого отказалась уехать.

– Должно быть, родственникам было тяжело оставлять ее здесь.

Он оперся на угольный гриль, выглядевший так, словно им никогда не пользовались.

– Мне тогда было одиннадцать лет, так что я мало что помню… Помню только, что радовался оттого, что занятия в школе отменили. Но мама, отец и тетя Лулу были очень расстроены. Они никак не могли убедить ее уехать. Бабушка говорила, что ждет кого-то, и если уедет, то может не вернуться, и тогда этот человек уже не найдет ее. Позже тетя Лулу сказала, что она ждала человека, который не мог приехать никогда.

По шее и затылку Эмми поползли холодные мурашки, когда она вспомнила почти такие же слова, произнесенные ее матерью, – что-то о нестерпимых днях ожидания того, кто ушел навеки.

– Кого она ждала? – Эмми старалась говорить небрежным тоном, словно ответ не имел для нее никакого значения.

– Не знаю. Можете спросить тетю Лулу; наверное, она знает.

Эмми передернула плечами. Она предпочла бы пройтись по стеклу, чем снова обратиться к пожилой женщине. Не в силах удержаться, она продолжила расспросы:

– Но вы ее родственник. Думаю, если бы вы решили поинтересоваться, то получили бы хоть какой-то ответ.

Взгляд его карих глаз мгновенно стал жестким.

– Прежде всего я мужчина. Мы обычно не копаемся в тонкостях поведения кого бы то ни было. Мы просто действуем в соответствии с их поведением, понимаете? Во-вторых, я научился жить, не обращаясь к прошлому. Оно уже миновало, и вы ничего не можете с этим поделать. Я не собираюсь тратить свою жизнь на то, что уже не могу изменить.

Его тон был почти рассерженным, и, хотя он почти сразу же вернулся к прежней беззаботной манере, первое впечатление было испорчено. Эмми видела, как его взгляд переходит с ее заспанных и растрепанных волос на чемоданы и наконец на собаку, по-прежнему сидевшую у ее ног. Он похлопал себя по бедру.

– Иди сюда, Фрэнк. Освободи место для дамы.

Пес побежал к задней двери, а Хит достал брелок с ключами из заднего кармана и отпер ее. Когда он повернулся к Эмми, на его лице играла легкая улыбка, приоткрывавшая белоснежные зубы.

– В доме есть три спальни. Спать на крыльце совсем не обязательно.

Он распахнул дверь, и пес влетел внутрь, словно радуясь встрече со знакомым местом. Эмми нахмурилась и подняла чемоданы, забыв о том, что собралась уехать обратно.