Хаоспатрон - Вячеслав Шалыгин

– Никак нет, товарищ генерал-лейтенант. Охрана была адекватной. Прокуратура считает, что осуществить диверсию помогли внедренные агенты. Проще говоря, это либо профессиональный шпионаж, либо предательство.

– Час от часу не легче! – Кулемин достал платок и утер со лба холодный пот. – Грачев, если мы не вернем ЦТО, не поймаем диверсантов и не вычислим крота… нам всем п…ец! Вы это понимаете?

Полковник на миг оторопел. Он знал Кулемина давно, но никогда не слышал, чтобы генерал использовал ненормативную лексику. Нет, военные такие словечки применяли часто, и никому ухо они не резали, но слышать такое от Кулемина полковнику до сих пор не доводилось.

– Так, может… все-таки подключим чекистов?

– Никаких чекистов, – глухо ответил помрачневший Кулемин. – Военная прокуратура, ГРУ, контрразведка. Никаких посторонних.

– А если сами…

– Если сами пронюхают, тогда будем решать. Пока – строжайшая тайна и активный поиск. Если не хватит сил, попрошу начальство подключить ветеранов и законсервированную агентуру. Выполняйте, Грачев…

…Когда полковник отправился выполнять распоряжение высокого начальства, Кулемин достал телефон и нашел в длинном списке контактов номер, по которому не звонил уже четыре года. Поразмыслив пару секунд, генерал резко выдохнул и нажал вызов. Абонент ответил лишь после дюжины длинных гудков.

– Ваших рук дело? – без предисловий спросил Кулемин. – Похищенный образец у Отступника? Это как-то связано с 29 февраля?

– Да, – ответил абонент почти шепотом.

– Почему здесь? Почему на моей территории? Что ты молчишь? Не можешь говорить? Отступник рядом?

– Да.

– Перезвони, когда сможешь. Дам указания. И не затягивай!

Кулемин положил трубку и еще раз шумно выдохнул. Сбывались самые худшие опасения. Как ни старался генерал забыть некоторые неприятные моменты своего прошлого, ничего не получалось. То напоминали о себе некоторые личности из тех смутных времен, а то стечение обстоятельств снова заставляло Кулемина вспомнить далекий 1984 год. Раз за разом Кулемин прямо или косвенно, мысленно или словесно, но был вынужден возвращаться именно к событиям февраля-марта восемьдесят четвертого. И генерал совершенно не представлял себе, как разорвать этот заколдованный круг.

Ну, не «зачищать» же всю упомянутую в разговоре с Грачевым законсервированную агентуру, как обычно поступал со свидетелями Отступник! Кулемин, при всех своих недостатках, был не настолько кровожаден. А главное – не настолько близорук при построении планов.

«Так что еще посмотрим, чем дело обернется, – мысленно подбодрил себя Кулемин. – Отступник умен, он гораздо умнее меня и своих прямых противников, но у него есть недостаток – зачастую, в самые ответственные моменты, он ведет себя как натуральный псих! А я всегда сохраняю спокойствие и рассудительность. Тем и беру. Так что еще посмотрим…»

…Масштаб операции, которую развернула военная контрразведка, оказался настолько велик, что генералу Кулемину оставалось лишь смириться с тем, что буквально через два часа он уже не контролировал ситуацию, а превратился в один из винтиков заработавшей машины. Генштаб отнесся к утере ценного и опасного образца перспективного оружия со всей серьезностью. К поискам изделия и диверсантов подключились практически все службы и подразделения, и единственное, что соответствовало первоначальному плану Кулемина, – секретность. Руководство так же, как генерал, посчитало, что контрразведка и ГРУ справятся с проблемой самостоятельно, без привлечения к делу посторонних лиц.

Впрочем, плану Кулемина соответствовало и кое-что еще: подключение к делу законсервированной агентуры. Генерал не распространялся, что имеет таковую и кроме участия в общем поиске фактически проводит свое отдельное тайное расследование с помощью старых проверенных кадров. Это был своего рода козырь Кулемина во внутренней борьбе с контрразведчиками за лавры победителя схватки с коварными диверсантами.

Хотя, если по большому счету, какие уж тут лавры! Кулемину было жизненно необходимо реабилитироваться за прокол, пусть он произошел как раз по вине контрразведки, а не начальника Службы вооружений. Позже военная прокуратура, конечно, выяснит, что вся вина лежит на тех, кто не сумел вовремя вычислить предателей и шпионов, но ведь сейчас все выглядело так, будто бы крайним «назначен» именно Кулемин. Ведь диверсанты разбомбили объект, который находился в ведении генерала, с него и первоначальный спрос.

В общем, Кулемину стало предельно ясно, что пора вводить в бой все имеющиеся у него резервы. В том числе самые крупные козыри. В первую очередь агентуру в стане предполагаемого противника. Кстати, насчет предположения, кто на самом деле этот противник, Кулемин пока тоже предпочитал умалчивать. И на это у генерала имелись причины, скрытые еще глубже, чем причина, по которой генерал содержал на довольствии личную законсервированную агентуру.

Звонок от самого «козырного» агента, который был внедрен в ближайшее окружение Отступника, застал Кулемина в разгар нервного совещания у начальника Генштаба, но генерал сумел найти предлог, чтобы на время покинуть «ковер» и выйти на связь с агентом.

– Докладывай, – закрывшись в секретной комнате, где гарантированно не было «прослушки», приказал Кулемин агенту.

– Вкратце ситуация такова. – Агент говорил быстро и негромко, но внятно: – Отступник завладел экспериментальным оружием, чтобы вместо Хранителя отправить его по назначению.

– Отступник все еще надеется договориться с Шато? Каким образом? Он ведь не имеет доступа в хранилище.

– В этом весь фокус. Отступник захватил одного из Арбитров и предложил Хранителю обменять его на ключ от хранилища.

– Однако! – Кулемин усмехнулся.

– Сам в шоке, – признался агент.

– Хотя… теперь понятно, зачем Отступник подставил Хранителя. Его зафиксировали камеры слежения в лаборатории. Получается, Отступник пока побеждает в тайной войне с Арбитражем?

– Он уже давно побеждает. Раньше Арбитров была целая дюжина, а теперь осталось пять, да и те разбросаны по миру.

– Но одно дело – убить Арбитра, и другое – спрятать. Каким образом Отступник собирается прятать Арбитра до нужного момента? Насколько я знаю, Арбитраж имеет свою систему постоянной связи. Ее не заглушишь. Хранитель легко может обнаружить местонахождение Арбитра.

– Особую систему связи между Арбитрами может нарушить… Покровитель Отступника, – в голосе агента мелькнули мрачные нотки. Даже упоминание о загадочном покровителе Отступника явно пугало агента. – Плюс к этому Отступник и сам ставит помехи. Два часа назад он распылил руины старой водонапорной башни в промзоне. «Дым без огня» создает в системе спецсвязи Арбитража «слепые пятна» диаметром до пяти километров.

– Грамотно. С одной стороны, обозначил район, где прячет Арбитра, но с другой – попробуй, прочеши такую площадь. Молодец, соображает. И чем решили ответить Арбитры?