Небеса Перна - Энн Маккефри

«Отзови их, Рут’, — попросила Шарра, останавливаясь на верхней ступени лестницы, чтобы перевести дух, — и поблагодари их за то, что они прибыли так быстро. Эти подонки нужны нам живыми: мы должны знать, почему они решились напасть на цех целителей».

Некоторые из диких файров подчинялись приказу крайне неохотно, однако повторный грозный рык Рут’а заставил их исчезнуть. На страже остались только драконы. Поскольку они держались неподвижно, один из нападавших решился выпрямиться, отнял руки от лица и вперил взгляд в Шарру и Олдайва.

— Почему вы здесь? — жестко спросил мастер-целитель.

Он насчитал пятнадцать мужчин и женщин: их было вполне достаточно, чтобы разрушить не только его прекрасный склад. Сердце старого мастера тоскливо заныло.

— Почему вы уничтожили материалы и медикаменты, которые…

— Мерзость нужно остановить! — выкрикнул мужчина; в его глазах загорелся фанатичный огонь. — Нужно навсегда очистить от нее Перн!

— Мерзость?..

Шарра содрогнулась, услышав это слово. Именно так некоторые люди называли Игипса. Именно Очистители похитили мастера Робинтона, чтобы заставить Конклав убить Игипс и уничтожить технологию, которую он стремился внедрить. Они пытались предотвратить возрождение тех технологий, которыми пользовались их Предки и которыми хотело пользоваться множество людей. Олдайв на мгновение встретился глазами с Шаррой; его лицо совсем потемнело.

Остальные мужчины и женщины, потрясая кулаками, принялись хором скандировать что-то — должно быть, они осмелели, поняв, что драконы их не тронут.

— Мерзость должна быть уничтожена! — продолжал предводитель вандалов более твердым и громким голосом. — Уничтожить Мерзость!

От холода Шарра начала дрожать. Черты лица Олдайва заострились. Хотя за стеной драконьих крыльев Шарра ничего не могла разглядеть, она слышала стук копыт, скрип тележных колес и многочисленные голоса. Лиот’, бронзовый дракон Н’тона, предводителя Форт-Вейра, склонил голову. Он словно понимал выкрикиваемые ругательства: в его глазах загорелись оранжевые искры.

«Они идут, Шарра», — сообщил Рут’, с угрозой подавшись к вандалам. Их крики поутихли, когда они услышали стук копыт и голоса. Однако их предводитель не отступал.

— Традиции должно блюсти! — Он огляделся вокруг требовательным взглядом, явно надеясь воодушевить своих последователей. — Остановите Мерзость!

— Обратитесь к традициям в день Окончания Оборота! — взвизгнула одна из трех женщин, махнув окровавленной рукой в сторону мрачно смотревшего на нее Рут’а.

— Наши прошения не были рассмотрены!

— Мы протестуем против Мерзости!

— Против всего, что порождено Мерзостью!

— Мерзость! Мерзость!

Шарра и Олдайв стоически терпели это скандирование.

При приближении людей драконы начали медленно сворачивать крылья, пропуская подкрепление к группке вандалов. Лиот’ придвинулся ближе к Рут’у; Шарра знала, что его всадник, Н’тон, наверняка будет в первых рядах. Однако первыми на место происшествия подоспели два сына лорда Грожа, без седла ехавшие вдвоем на одном мышастом скакуне. Халигон остановил скакуна в нескольких шагах от пленников и, быстро спешившись, оказался прямо перед ними. На его лице отразилась такая ярость и решимость, что те невольно попятились.

Так зачастую бывает в моменты сильнейших потрясений, когда почему-то замечаешь самые незначительные мелочи: Шарра обратила внимание на серые шерстинки, приставшие к коричневым штанам Халигона, к нарядной одежде, которую он надел в честь праздника Окончания Оборота. Точно так же выглядел Хорон, немедленно вставший рядом с братом.

Одетые в синее арфисты под предводительством мастера-арфиста Сибелла пришли пешком; когда они остановились, в них едва не врезалась повозка, которой правил Н’тон. Повозка была до отказа забита холдерами: некоторые сжимали в руках дубинки. Пленники, по всей видимости, воспользоваться расширением аудитории.

— Разрушить все творения Мерзости!

— Очистим Перн!

— Обратитесь к традициям!

— Бойтесь соприкоснуться с Мерзостью!

Холдеры попрыгали через борт и двинулись к пленникам, с угрозой подняв дубинки. Люди в зеленой одежде целителей потянулись к Шарре и Олдайву, стоявшим на верхней ступеньке лестницы.

— Посмотри, что именно было уничтожено, Кейта, — распорядился Олдайв, обращаясь к молодой женщине-подмастерью, первой подбежавшей к нему. — Сперва проверь больницу.

От сострадания у Шарры больно сжималось сердце.

— И принеси плащ мастеру Олдайву, — быстро прибавила она, внезапно осознав, что, несмотря на возбуждение последних минут, она и сама начинает ощущать пробирающий до костей холод.

— Арфисты! — крикнул Сибелл, подзывая своих людей. — Помогите Кейте.

Между тем пленники продолжали хором выкрикивать свои призывы — нараспев, все быстрее и быстрее, — пока на сцене не появился лорд Грож. Шарра заметила, что его скакун был оседлан: лорд Грож уже утратил гибкость и подвижность юности, вряд ли ему удалось бы обойтись без седла, как его сыновьям.

— Избавьтесь от Мерзости!

— Возродите традиции!..

— Заткнитесь! — рявкнул Грож; его могучий конь едва не сшиб грудью предводителя пленников.

Тот отшатнулся; только в этот момент Шарра, кутавшаяся в плащ, который кто-то набросил ей на плечи, заметила, что все Очистители имели наглость надеть зеленую одежду целителей — точнее сказать, оттенок одежды был чуть иным. Теперь понятно, как именно вандалам удалось проникнуть в цех. Их попросту приняли за целителей…

Грож был страшен: его лицо пылало яростью, налитые кровью глаза вылезли из орбит. Он уставился на предводителя вандалов сверху вниз: помимо того, что лорд Грож и без скакуна казался огромным в своих роскошных праздничных одеждах и длинном теплом плаще, он еще и не дал себе труда спешиться.

Наступившая тишина казалась почти физически ощутимой. Внезапно ее нарушил жалобный стон.

— Я истекаю кровью, — проговорила одна из женщин со смесью ярости, потрясения и ужаса в голосе: кровь с рассеченного лба капала ей на руку.

— Моя бы воля — да пусть ты хоть до смерти кровью истечешь! — яростно оборвала ее Шарра.

— При ране в голову крови всегда много, — спускаясь по широким ступеням, проговорил Олдайв. Отбросив полу плаща, который кто-то набросил ему на плечи, старый мастер полез в карман широкого пояса, с которым не расставался, и извлек оттуда бинт, намереваясь перевязать рану. Хотя женщина и отшатнулась от него, он все-таки сумел придержать ее голову и, отбросив волосы, взглянул на рану.

— Придется зашить…

Женщина побелела, на ее лице отразился безумный ужас; мгновением позже она упала в обморок.

— Нет! — крикнул предводитель, падая на колени и заслоняя женщину собой. — Нет! Никакой Мерзости, говорю вам! Пощадите ее, избавьте от этого!