Волшебная палитра любви - Диана Рейдо

– Хорошо, спи.

Но Эдмунд не последовал ее примеру, а осторожно откинул одеяло и начал покрывать неторопливыми поцелуями ее плечи, шею, подбородок. Доходя до самого краешка губ, он останавливался и повторял все в обратном порядке.

Улыбка появилась на губах Мередит.

– Мне прекратить? – спросил Эдмунд.

– Нет.

– Продолжить?

– Да. Поцелуй меня…

– Что-то неохота.

– Что!? – с Мередит от возмущения слетел весь сон.

– Неохота целовать спящих красавиц, – пояснил Эдмунд.

– Это почему же?

– Гораздо приятнее, когда она смотрит на тебя и отвечает тебе.

– Немедленно поцелуй меня!

– Ты недостаточно просишь.

– Ах так…

Завязалась шутливая борьба, в ходе которой Эдмунд сначала слегка поддался, но в итоге одержал над Мередит безоговорочную победу. Результатами этой победы остались довольны и победитель, и побежденная…

На следующий день борьба шла уже по другому поводу.

За право устроить ужин в честь возвращения Эдмунда боролись его двоюродный брат с подругой Юлией и друзья Эдмунда.

У Стефана с Юлией в союзниках была Анни.

У друзей никого не было в союзниках, кроме них самих.

Чтобы не быть разбитыми наголову, они вовремя сдались, хитро капитулировали, перенеся званый ужин на следующий вечер.

– Но вы, – объявили они, – будете виноваты в том, что мы бездарно проведем этот вечер и эту ночь. Нам придется лениво потягивать пиво из бутылок перед мелькающим экраном. Назавтра мы проснемся с головной болью. И откуда будет взяться размаху и изысканности званого ужина?

– А вот это уже шантаж, – предупредил Эдмунд.

Таким образом, сначала предстоял ужин в доме Анни. Анни взялась готовить бигос, а Мередит подвело ее природное любопытство. Она заявилась на кухню и незаметно для самой себя вскоре была вовлечена в готовку.

– …А потом нужно спассеровать на растительном масле репчатый лук и томат-пюре, – объясняла Анни.

Мередит послушно исполняла требуемое.

– Закипело, что нужно сделать?

– Добавляем пряности по вкусу. Возьми там в шкафчике тмин и майоран.

– Вы еще что-то говорили о черносливе.

– Да, конечно. Чернослив. А потом тушим под крышкой до готовности. Не забыть все это помешивать.

На кухню заглянул Эдмунд, увидел дымящиеся кастрюли и сковородки, Анни, колдующую над всем этим, зачарованно внимающую ей Мередит и только рукой махнул.

– Ты бы лучше не махал руками, – проворчала Анни, – а откупорил бутылку вина. Или ты хочешь, чтобы я нарушила классический рецепт?

– Ни в коем случае. – Эдмунд ловко открыл бутылку с вином и не замедлил ретироваться из кухни…

Мередит начинали забавлять все эти бесконечные застольные посиделки. К такому она не привыкла. Это не было похоже ни на полуофициальные ужины с Рональдом в лучших ресторанах Сиднея, ни на ее нечастые встречи с Элинор за рюмкой ликера или же бокалом вина с сыром и деликатесами.

Чем-то неуловимым отличались общие сборы за столом и в Праге, и в Польше. По сути, не происходило ничего такого, что кардинально отличало бы все эти встречи друг от друга. Люди, накрытый стол, свечи или приглушенный свет, изысканная сервировка или импровизированный фуршет. Все было похоже, совершались одни и те же действия, но…

Тепло?

Неуловимый аромат дома, семейных отношений, где люди по-настоящему близки?

Все дело было в мелочах, видимо. По крайней мере, для Мередит.

Но было и кое-что, что ее напрягало.

Миниатюрная подруга Стефана, Юлия, яркая брюнетка с очень живыми глазами, темными с черешневыми бликами, по-свойски закидала Мередит вопросами. Через Эдмунда. По-английски она говорила плохо. Мередит с ужасом думала, что было бы, будь Юлия более поднаторевшей в общении на родном языке Мередит.

Она бы меня тут же разоблачила, продемонстрировав всем мою никчемность. Стоп. Хватит. Сколько можно ждать подвоха от людей, которые вовсе не хотят тебя обидеть?

Однако факт оставался фактом – Мередит в своих глазах выглядела не слишком-то интересным персонажем. Спасало ее только то, что, пока Эдмунд переводил очередной вопрос для Мередит, у нее было время как можно корректнее сформулировать ответ. Нет, не затем, чтобы избежать следующего вопроса, на это Мередит даже не надеялась.

Судя по всему, Юлия была крайне активной особой как в социальном, так и в творческом плане, с уймой интересов. Почему-то она, едва взглянув на Мередит, решила, что в ней ей удастся найти единомышленницу. И основная часть ее вопросов была посвящена именно интересам Мередит.

Сама Юлия снималась для рекламы различных косметических штучек, занималась дизайном логотипов и буклетов для польских корпораций и начинала осваивать дизайн сайтов.

Толком не дав никаких ответов, Мередит, однако, в очередной раз сумела без потерь выйти из-под обстрела брюнетки с глазами цвета черешни. Но для этого ей пришлось призвать на помощь всю свою изобретательность, изворотливость и дипломатичность.

А больше всего Мередит расстраивало то понимание, с каким на нее смотрел Эдмунд.

Я профессиональная бездельница, с тоской думала она, пряча лицо за ободком бокала с янтарным вином.

В самом деле, нельзя же считать призванием, увлечением или серьезным карьерным достижением те несколько месяцев, что она провела в архиве, возясь с бумагами.

Если и завтра на ужине у друзей Эдмунда ей придется отвечать на те же вопросы об ее интересах, поисках и самореализации, она даже не знала, что сделает.

– Устала? – спросил Эдмунд.

Сидя на краешке постели, Мередит расчесывала свои длинные темные волосы.

– Нет, не очень.

– Знаешь, мне показалось, что все это тебя немного тяготит.

– Что именно?

– Да все. Застолья, внимание к тебе, расспросы. Ничего не изменилось со времен Праги.

– Эдмунд…

– Да нет. Я не упрекаю, я ни в чем тебя не обвиняю. Я уже говорил тебе: захочешь поделиться – выслушаю с удовольствием.

– И тебе достаточно того, что я просто с тобой?

– Да, мне достаточно. Просто будь рядом со мной. Мередит, мне с тобой очень хорошо. Спокойно, уютно. Мне интересно с тобой, мне нравится за тобой наблюдать. Некоторая доля досады, что я не знаю о тебе каких-то важных вещей, есть. Но это ничего. Знаешь, моя профессия научила меня созерцательности. Иногда лучше принять то, чего пока не понимаешь. Или то, что не получается изменить. Может быть, изменится потом.