Аттракцион невиданной щедрости - Марина Серова

– Не поняла. Ты куда наряжаешься?

– Ох, да, – спохватилась тетя Мила. – Я же с Костей…

Теперь уже спохватилась я. Глеб смиренно «висел» на трубке в ожидании моего ответа.

– Извини, пожалуйста, – сказала я ему.

– Так что там тетя? Она едет?

– Смотрю в данный момент прямо на нее, – сообщила я. – Она зачем-то достала из шкафа старые резиновые сапоги. Думаю, вы все же поедете.

– Тогда ладно. Попроси ее быть готовой через два часа. Увидимся.

Я сбросила звонок и вопросительно смотрела на тетю Милу.

– Колись, – потребовала я.

– Я просто не хотела тебя будить.

– У меня не стало меньше вопросов. Ты едешь на дачу к Косте? Почему я узнаю об этом от его сына, тетя Мила?

– Я просто не успела сказать, – успокаивающим тоном произнесла тетушка. – Мы созвонились с ним поздно вечером, ты уже спала. Ни тебя, ни Артема я тревожить не хотела.

– Понятно. И надолго ты?

На кухне стоял спертый теплый воздух, и я приоткрыла окно.

– Напекла что-то? – спросила я, почувствовав запах выпечки, и тут же обнаружила в миске гору маленьких пирожков. Цапнула парочку, налила чай и села пировать.

– Да, встала пораньше и сварганила.

Тетя Мила быстренько смела пирожки в пакетик и положила его в сумку, там же лежали и другие свертки.

– Я на несколько дней, – наконец-то раскололась тетя Мила. – Человек я городской, но огородные дела мне не чужды. Костя обещал сводить на речку и показать спрятанный родник.

– Угу.

Тетя Мила присела на край стула.

– Разве меня так часто куда-то приглашают?

Я вспомнила ее недавнюю поездку к подруге. Тоже на несколько дней. В загородный коттедж, где были бассейн и теннисный корт. Потом на ум пришла поездка с той же подругой в Испанию, тоже недолгая. У тети Милы были подружки, и она с ними периодически зависала по какому-либо поводу. Она часто с кем-то хихикала по телефону, я не смогла бы назвать ее одинокой женщиной.

Но тетя Мила идентифицировала себя именно таковой.

– Можешь ехать, – разрешила я. – Погоди, а как же Артем? Что-то ты слишком быстро о нем забыла. Он же болеет и шагу без тебя ступить не может?

– Но ты же дома, – отрезала тетя Мила.

– Ну конечно, – протянула я.

Костя, которого тетя Мила, как она утверждала, не видела сто лет, слишком быстро завладел ее вниманием. А тетя чрезвычайно сильно расслабилась. На дачу вон к нему едет, еще и ведет себя так, словно в магазин за хлебом собирается. При этом играет роль несчастнейшей из несчастнейших, а я ей, типа, запрещаю верить, любить и надеяться.

– Глеб передал, что будет через два часа. Попросил ждать его на пороге. У него какие-то там планы, которые он не может перенести на другое время, – сообщила я. – Собирайся и зови, если нужно. Не буду мешать. У меня тоже свои дела.

Через два часа тетя и Глеб отчалили в сторону области. Резиновые сапоги остались дома.

Артем проснулся сразу после ее отъезда. Узнав о том, что мы с ним теперь будем жить одни, заявил, что горло больше не болит, поэтому он хочет позавтракать на кухне. Тетя Мила позаботилась о «малыше» и оставила ему свои великолепные пирожки. Кстати, с яблоками. Артем отдал половину мне.

– Ты написал сообщение для следователя? – спросила я, когда мы закончили.

– Забыл.

– Пиши. Разделаемся с этим.

После завтрака Артем пошел в комнату и быстро вернулся, сказав, что просьба выполнена. Перечитав еще раз текст, он что-то поправил в нем, а потом разрешил мне ознакомиться с написанным.

Я тут же позвонила следователю.

– Доброе утро, Анатолий Петрович, это Женя, – представилась я. – Вчера мы с другом приходили к вам.

– Доброе. Помню, – оживился Носочук. – Ну что? Побеседовали с вашим мальчиком, который видел что-то непонятное?

Мне стало обидно за Артема, а еще я разозлилась на следователя. Да что же такое происходит-то? Почему очевидное никому не нужно? Ладно бы Артем сам нарисовался на пороге его кабинета, но ведь он даже не пришел. Вместо него пришли два взрослых человека, которым Носочук тоже не поверил или как минимум подверг наши слова сомнению.

– Артем все прекрасно понимает, – ответила я. – С головой у него все в порядке. И со зрением тоже. Он готов сотрудничать. Он изложил свои показания в вольной форме, а я могу отправить их вам на почту со своего электронного адреса.

– Запишите тогда мой, – оживился Носочук. – Вы ознакомились с тем, что он написал?

– Да, – после моего ответа следователь продиктовал мне адрес электронной почты.

– И там все нормально?

– Там все так, как было на самом деле. Отправила.

– Получил, – быстро среагировал Носочук.

– Анатолий Петрович, – замялась я, – в деле ничего нового?

– Вы про пропажу Семена Ойстраха?

– Ну да.

– Ничего, – сухо обронил Носочук.

– Ладно.

И я положила трубку.

– Козёл, – вырвалось у меня.

Артем, стоявший неподалеку, смущенно кашлянул. Я посмотрела на него так, чтобы он понял, что лучше бы ему молчать. Но, видно, я недооценила парня.

– Теперь вы меня понимаете? – негромко спросил он.

Я понимала. Все осознала еще той ночью, когда узнала, почему Артем ушел из дома.

– Я с тобой, – просто сказала я. – А теперь дай мне побыть одной, хорошо? Ты таблетки выпил? Или чем тебя там лечат?

* * *

Попросив у Артема разрешения на уединение, я решила, что уединяться с собой я должна непременно в здании отеля, иными словами, я нашла повод сбежать туда из дома. Мысль о том, что мне обязательно нужно исследовать отель изнутри, показалась почему-то достаточно дельной. Я не стала особо разбираться в причинах возникновения этой идеи, просто чувствовала, что найду там что-то нужное и важное, связанное с рассказом Кормухина-младшего.

Но умом я понимала, что просто так в отель я не попаду. Не пропустят. Поэтому стала искать обходные пути, которые вскоре нашла в количестве двух штук: я вспомнила, что там работает знакомый мне человек, и я могла бы устроиться туда на работу. Причем оба варианта нужно было еще проверить.

Мой бывший клиент носил гордое имя Василий, не менее гордое отчество Леонидович и очень серьезную фамилию Горский. Впервые услышав его голос во время первого созвона, я подумала, что мужик с такими инициалами и с брутальным басом может нанять телохранителя разве что ради прикола. Но увидев Горского вживую, я поняла его желание спрятаться за чьей-то спиной. Василий был сильно нездоров, передвигался на крутой инвалидной коляске и выглядел истощенным. Я моментально испытала чувство стыда за ту мысль. И сейчас помощь бывшего клиента мне бы пригодилась.